Почти угадала а женщины среди вас есть?
Диника обескураженно покосился на меня, видимо, испугавшись, что я тоже собираюсь обучаться. Или не испугавшись, а усомнившись в моих способностях.
Н-нет, он даже заикнулся от удивления. Женщинам не место в сражениях.
«Женщинам место на кухне», не раз шутливо заявляла Света, когда ее допрашивали, кем в будущем она хотела бы стать. Подруга и впрямь любила готовить: тонко шинковать овощи, колдовать над воздушным тестом, кропотливо обжаривать говяжьи стейки, да так, чтобы и корочка образовалась, и кровь внутри сохранилась. Сама она практически не ела своих изысков: не позволял суровый режим здорового питания; зато с удовольствием кормила ими родителей и друзей. Однако профессию повара, которую я всегда пророчила ей, она все же уверенно отмела, заявив, что блюда, сделанные за заработную плату, не могут быть такими же вкусными, как приготовленные по велению настроения.
И правильно, легко согласилась я с Диникой. Не место.
В зале появился король, и мне стало совсем спокойно. Он устроился во главе стола, перебросился парой слов с темноволосым ассасином по соседству и поднял бокал на высокой ножке. Обнаружив, что смотрит он в мою сторону, я поспешила скопировать его жест, отвечая на приветствие, и хлебнула виноградного сока. Диника заинтересованно покосился на меня, однако постеснялся задавать вопросы. Наверняка он решил, что мы с Варго были знакомы лично задолго до моего появления в Танатре.
Сколько тебе лет, Диня? Если это не тайна, конечно.
Я видел шестнадцать Листопадов.
А-а, протянула я, делая вид, что ничуть не удивлена высчитыванию по каким-то там Листопадам. Шестнадцать ученики всегда становятся полноправными ассасинами в этом возрасте?
Необязательно. Проведение финального испытания можно потребовать в любое время, если чувствуешь себя готовым. Нодред, например, получил черную мантию в тринадцать, а Лись только в девятнадцать, но он обучаться начал позже
Вот как. И кто сейчас самый молодой среди ассасинов?
В нашей крепости? Брокан, Диника, не стесняясь, указал пальцем через стол на очередную черную мантию. Он закончил обучение три месяца назад. Ему сейчас восемнадцать.
А много у вас крепостей?
Мальчик в который раз изумленно моргнул, и я с запоздалым сожалением подумала, что не стоило показывать ему свою полную неосведомленность в жизнедеятельности их мира.
Больше сотни, миледи.
Кира, меня зовут Кира, Диня. Твой наставник разочаруется, продолжи ты называть меня миледи, с минуту посомневавшись, я сочла, что уже достаточно скомпрометировала себя, чтобы останавливаться, и продолжила допрос. Не слишком ли вас мало, чтобы защитить замок от нападения армии рыцарей в кольчугах и с копьями?
Вовсе нет! красные щеки выдали Динику вновь он оскорбился. Один ассасин стоит сотни из клана рыцарей!
Извини, я не хотела тебя обидеть.
Мы замолчали, размышляя каждый о своем. Он закинул за щеку нечто плоское, коричневое и хрустящее сушеную рыбу? Местную разновидность чипсов?
Внезапно в зале появился человек без мантии. Он торопился к королю, бесшумно обходя длинный стол, выстеленный багровой скатертью, и трапезничающих за ним ассасинов. Я быстро обличила в нем человека из той самой четверки, дежурившей у ворот с мачете в руках, и нагнулась к уху Диники, заранее понимая, что снова выставлю себя в подозрительном свете.
Кто это?
Стражник.
На сей раз мальчик удержался от изумленного взгляда, который явно считал неучтивым по отношению к гостье короля. Он мог считать ее темнейшей невеждой, однако не должен был этого показывать. Варго обеспокоенно поднялся навстречу стражнику. До меня добрался его взволнованный голос, пробивающийся сквозь обеденный гул:
Опять?
Я отвел его превосходительство к лекарю, он обещал сварить облегчающую боли мазь.
Хорошо.
Я дождалась, пока стражник выполнит глубокий поклон и двинется прочь из зала, и лишь тогда направилась к королю. Он обеспокоенно хмурился в свой кубок.
У вашего сына какие-то неприятности?
Иногда его мучает сильная мигрень, кивнул Варго. Примочки Юну помогают, но не сразу и не полностью.
У меня в рюкзаке лежат таблетки анальгина. Их передали вашему лекарю вместе с другими нашими вещами. Может, Антею выпить одну?
Спасибо, Кира, поколебавшись, согласился Варго. Пусть тебя проводят. Скажешь, я распорядился вернуть тебе все твои вещи. И, кстати, он заговорщически подмигнул мне буро-зеленым глазом. Я все равно собирался пристроить тебя к какой-нибудь работе. В замке гораздо скучнее жить, чем тебе кажется, поэтому попросись в помощницы к Юну. Он очень умный человек, и к тебе отнесется без лишних подозрений.
Диника провел меня по винтовой лестнице в холодный подвал, и всю дорогу я придерживала юбку, выучившись на горьком опыте спотыканий. Лекарь Танатра оказался пожилым мужчиной лет шестидесяти-семидесяти, чуть сутулым и полностью седым; его рыхлое тело оборачивал болотного цвета балахон, а костлявые ноги серые штаны, напоминающие спортивки школьного физрука. Крючковатый нос пытливо уставился в мою сторону. Его рабочий стол с глубокими и не очень мисками, полными разнообразных трав, порошков и жидкостей, находился по центру, а за ним висела соломенная ширма, отгораживающая ряд кушеток с протертыми одеялами. На одной из таких кушеток с закрытыми глазами лежал принц Антей.
Олег Евг в смысле Варго убедительно просил вас вернуть мне вещи. Пожалуйста. То есть король Варго, я его гостья, и осознав бестолковость уточнения, я вздохнула. Мои вещи у вас, да?
Перед каждым новым обитателем Трехлистного мира я по-новому терялась, ковыряясь в безуспешных попытках верно угадать необходимую интонацию и обращение. Мое стремление облегчить собственные слова, сделать их доступнее для понимания любого, даже очень странного человека, неизменно оборачивалось их превращением в чертовски неровные и скомканные. Отчаянное желание не отличаться, наверное, только сильнее выделяло меня среди жителей Танатра.
Юну молча указал на валяющиеся неопрятной кучкой походные рюкзаки. С ними он явно еще не разбирался, строгим голосом велев Райлону бросить их там, где они не помешают ему заниматься более нужными делами. Я выпотрошила свой рюкзак, сокращая таким образом время поисков косметички в дебрях наспех рассованных вещей, и извлекла из нее упаковку нужного лекарства. Две пары пристальных глаз следили за каждым моим действием: Диника смотрел с любопытством, а лекарь изучающе-недоверчиво.
Принц Антей, позвала я, осторожно приблизившись к больному. Принц, проглотите это и запейте водой. Вам очень быстро полегчает.
Он сощурился, приоткрыв стеклянные глаза. Видимо, сделать это ему стоило немалых трудов.
Ваш отец послал меня. Я знаю, о чем говорю. Выпейте.
Юну деловито вынырнул из-за моего плеча и протянул Антею глиняную кружку, полную воды. Я пропустила его вперед и скромно присела на свободный стульчик, приютившийся между кроватями. Лекарь ободряюще кивнул принцу, когда тот закончил крутить в руках маленькую белую таблетку, и Антей с опаской поднес ее ко рту. Затем он вновь уронил веки, заполняя подземный госпиталь своим прерывистым дыханием. Юну долго стоял над ним, минут десять, никак не меньше; наконец принц задремал, и лекарь, удостоверившись в стабильности его состояния, опять уставился на меня. Он боком обошел свой кабинет, косясь через плечо, велел Дине выйти и лишь тогда заговорил:
То, что ты дала ему, состоит из соединений, о которых я ничего не знаю, голос у него оказался громким и мелодичным, как у юнца. Ожидавшая старческого сипения, я вся оробела от внезапности. И все равно я уверен на сто девятнадцать процентов: вы не маги. Вы вообще не принадлежите ни одному Листу, продолжал поражать меня Юну. На ум приходит единственный вывод: вы чужаки, может, даже не люди.