Здоровеньки, пропела баба Фаня, приветственно-заискивающе кивнув головой.
Девушка посмотрела на старух мягким доброжелательным взглядом и улыбнулась.
Здрасти, нежный, бархатистый голосок дрогнул на последнем слоге, и неожиданно по лицу девушки пробежала судорога. Даже с высоты второго этажа Борису было видно, как расширились ярко-синие, слово сапфиры, глаза, а тело задёргалось, будто по нему прошёл разряд тока. В поисках поддержки девушка вцепилась в руку кавалера с такой силой, что нежно-розовые пальчики вмиг стали синими. Странные конвульсии напугали Валерика, тараща на суженую круглые рыбьи глаза, он выдернул руку и отскочил на шаг назад. Оставшись без поддержки, девушка рухнула на дорожку. Её руки при этом так и оставались согнутыми, словно закостенели в локтях, она запрокинула голову и приподняла спину, изогнувшись в мостик. Красные туфельки чечёткой отбивали бетонное покрытие.
Первым опомнился Руся, он истошно взвыл, и, вздёрнув хвост пистолетом, унёсся в неизвестном направлении.
Из губ девушки вырвался гулкий, похожий на мычание стон, а вместе с ним вспенилась и потекла по щеке кровавая слюна.
Вслед за котом очнулась баба Нюра.
Падучая! взвизгнула старуха и, забыв про артрит, кинулась к девушке.
О-хо-хо! проскрипела баба Фаня, тяжело отрывая зад от огромной красной фланелевой клубнички, нашитой на войлок сидушки. Надо ей в рот что-нибудь всунуть. Фаня оглянулась, выхватила ложку из чашки бабы Иры и, тяжело передвигая отёкшие ноги, пошлёпала к бухнувшейся на колени бабе Нюре. Разожми ей зубы и всунь ложку, только осторожней, а то она в припадке может пальцы тебе откусить.
Стойте! крикнул с балкона Борис, не суйте ничего. Я сейчас. Пульнув в палисадник недокуренную сигарету, он перелез через кованое ограждение балкона. Держась за трубу, перебрался на козырёк подъезда, а оттуда соскочил на крыльцо. Пробегая мимо лавки, он молниеносным движением схватил войлочную сидушку и в несколько шагов добежал до бьющейся в конвульсиях девушки.
Отойдите, вы загораживаете воздух! Борис растолкал старух и присел рядом с девушкой. Её тело продолжало беспорядочно дёргаться, а лицо с растёкшейся по щеке кровавой пеной посинело. Он скрутил сидушку в рулон и просунул под шею девушке, повернув при этом ей голову на бок, чтобы она случайно не захлебнулась собственной слюной.
Может ей таблетку какую дать? предложила подоспевшая с кружкой баба Ира.
У меня нитроглицерин есть, баба Нюра полезла в карман и загремела таблетками пластикового контейнера.
Не надо ничего! Сейчас пройдёт, успокоил старух Борис.
Секунд через двадцать конвульсии действительно прекратились.
Слава Богу! Слава Богу! закрестились старухи.
Сапфировые глаза прояснились и благодарно уставились на спасителя.
А Валерка?.. Куда Валерка делся? заквохтала, оглядевшись, баба Нюра.
Сбежал, глотая кефирную слюну, чуть слышно пробормотала, баба Ира.
Вот тебе и ковбой!.. покачала головой Баба Фаня.
***
Бывают дни, как кофта, застёгнутая сикось-накось. У неё сегодня именно такой. Пришла с работы, вместо «муси-пуси» сказала кошке: «брысь». На милого не посмотрела, кинула сумочку и, не разуваясь, направилась в комнату, мимоходом глянув в зеркало. Кошмар Ещё эта дурацкая складка между бровями. Даже цветы на столе в вазе не порадовали. А ведь он помнит, что сегодня День журналиста. Но вместо того, чтобы реабилитироваться, Алёна включила телевизор. Местные новости ртом главы города вещали:
«Мы сделали всё возможное, чтобы открытие состоялось. Нашли спонсоров и покровителей. Но главное город выделил помещение и микроавтобус, а также помог средствами».
Глава администрации с красным от собственной авторитетности лицом докладывал об учреждении первого в стране частного детского дома.
Козёл в мятом костюме. Подогретый важностью и значимостью своего положения. Зелёный крокодиловый галстук. Да и контингент на заднем плане ему подстать. Те, кому за сто. Мордастые тётки в платьях с рынка.
«Мы, город, спонсоры, покровители, помогли, выделили». Да где вы все были, когда она, Алёна Одарёнова, проворачивала эту тему, бегала, писала, стучала во все двери, рассылала статьи во все газеты, звонила нужным людям, билась головой о стену, пока её не услышали, пока не напечатали, пока не обратили внимание на проблему. А что в результате? Её просто отодвинули в сторону, и лавры достались всем, кроме неё. Про неё ни строчки, ни упоминания, даже спасибо не сказали. Спасибо ей не нужно, пусть они засунут его себе
Алёна с раздражением бросила пульт на кровать, а сама так и осталась стоять в двух шагах от экрана.
Картинка сменилась.
«Просыпаюсь и думаю: сон? Явь? И не верю». Худощавый мужчина с приятным лицом, мягким тёплым взглядом и извиняющейся улыбкой на кончиках губ обращался к той, что протягивала микрофон. К её конкурентке. Сопернице. Дуре в платье из эйчендема. Ни вкуса, ни стиля. Чучело!
«Хочу поблагодарить всех людей, что приняли участие в этом безнадёжном деле К сожалению Я пытаюсь что-то делать Спасибо за дом». Мужчина сбивался и растеряно вдавливал пальцы в кулак одной руки ладонью другой.
Господи! Ну кто так берёт интервью! Даже не подготовила
Алёна плюхнулась на диван.
И этот! Этот! Всем спасибо! А про неё? Ни словечка! А ведь это она Она сделала его звездой! Благодаря ей была уволена распускающая сплетни заведующая учебной частью бывшего интерната, благодаря ей ему было присуждено звание «Лучший учитель года». Такой труд! Такие тектонические сдвиги ей удалось произвести! Ради чего?
Так в чём секрет успеха? В чём суть метода Сальцова? будто бы издевалась над ней репортёр телеканала.
Всё очень просто! Мы семья. Семья по нашим взаимоотношениям, где главные принципы хозяйственность и самодисциплина.
***
Узкий зал, малиновые кресла, люди. Странные. Счастливые. Лица, одухотворённые до экстаза, до высшей степени безумия. Так ему показалось. Громкая, очень громкая музыка. Она оглушает. Мощный, неистовый драйв. Им пропитан каждый метр зала, даже воздух, немного удушливый, искрит эмоциональным напряжением. Чрезмерно восторженным.
Проходи вон туда! Орлицкий подталкивает его вперёд. Сам следует за ним.
Музыка резко стихает. Теперь из динамиков льётся тихая, расслабляющая мелодия.
Седой человек в сером костюме говорит вкрадчиво и проникновенно. Короткая чёлка открывает низкий морщинистый лоб. Глаза смотрят ласково и безмятежно.
Пусть все горы понизятся голос седого человека мягкий, приятный, пусть все долины наполнятся, говорит, словно елей в уши вливает, пусть все кривизны исправятся, прибавляет громкости, пусть саван укроет нашу землю, почти кричит.
Застывший в одном на всех вдохе зал ждёт кульминации. Короткое, громовое «ау» встряхивает зал, и он взрывается восторженными аплодисментами.
Ты на пути к успеху, кричит на ухо Орлицкий одновременно с разрывающим микрофон седовласым тренером.
Да! оглушает хор голосов. Все хлопают, выплёскивая напряжение. Эти аплодисменты не похожи на театральные, хотя всё действо очень напоминает срежиссированный мини-спектакль. Они хлопают в одном определённом ритме, который заводит и затягивает. И вот уже и он хлопает вместе со всеми, и раскачивается в такт, и выкрикивает вместе со всеми «да», и верит, что он нашёл свой путь к успеху, что осталось сделать всего ничего
Две с половиной тысячи баксов.
Чего?! наваждение вмиг улетучилось. Откуда?! Ты говорил, что поможешь мне, что есть надёжный источник
Ну да! Это и есть источник! Ты вкладываешь две с половиной баксов, приводишь десять друзей, которые также вкладывают, и через месяц получаешь огромную сумму. Это же математика.