Да уж какие тут угрозы? уныло произнес Василь. Говорю то, что есть.
Мы не лишние, все тем же беззлобным голосом произнес человек. Мы долгожданные гости. В любом доме. На любом хуторе. Разве не так? Или, может, ты ждал кого-то другого? Например, москалей? Так ты так и скажи. И тогда нам сразу же все станет понятно
Никого я не ждал! буркнул Василь. Тем более москалей!
А тогда принимай гостей! велел все тот же голос. Да зажги свет! А то ведь лоб себе расшибешь у вас в потемках!
А не боитесь при свете? не удержался Василь от вопроса, который, по сути, и не был-то нужен, так как неизвестно было, как к нему отнесутся незваные ночные пришельцы.
А кого нам бояться? голос из тьмы не рассердился, а, наоборот, даже рассмеялся от такого вопроса. Тебя, что ли? Или, может, ты думаешь, что на свет огонька к тебе тотчас же сбегутся людишки из соседних хуторов? Кто это, мол, гостит в такое позднее время у Василя Гнатюка? Так ведь не сбегутся! Каждый сейчас сидит в своей хате, как те звери в норах! Хоть тебя убивай, а все равно никто не прибежит! Потому что убивают не его, а тебя! У москалей есть такое слово психология! Вот это она и есть! Ну так зажигай свет!
Тускло загорелась керосиновая лампа, и в ее свете Василь разглядел ночных гостей. Их было четверо, и все они были при оружии. Трое из них Василю были незнакомы, а вот четвертого он знал. Его звали Стась, и он был каким-то дальним родственником Василя. А родственника, хоть и дальнего, как не признаешь? Правда, видел его Василь уже давно, еще до войны, и вот теперь, когда война окончилась уже почти как три месяца назад, они встретились вновь. У Стася сызмальства было прозвище Улыбка. И все из-за выражения его лица: казалось, он постоянно усмехается, причем усмешка эта была совсем не злой, а, наоборот, озорной и какой-то по-мальчишечьи беззаботной. А может, он и вправду все время усмехался как знать? Бывают такие люди, которые и вправду все время улыбаются. Добрые они или злые, весело им или грустно, болит что-нибудь у них или не болит, а они все равно улыбаются. Вот и Стась, наверно, был из таких.
Вижу, признал родственничка? улыбаясь, спросил Стась у Василя.
Признал неохотно ответил Василь. Только вот говорили, что ты в тюрьмах И что тебя убили
Как видишь, я живой, беззаботно ответил Стась. И на воле. Умный человек всегда выкрутится из беды! А я человек умный Значит, говоришь, признал, что я это и вправду я, а не кто-то другой?
Говорю же, признал! ответил Василь. Тебя да не признаешь. Одна твоя улыбка чего стоит.
Что ж, тем лучше. Потому как и разговор у нас предстоит родственный. Так сказать, по душам. О, а это кто же такая? все с той же улыбкой глянул Стась на Горпину. Неужто жена? Ну, ты молодец, родственник! Вот ведь какую панночку себе отыскал среди этих болот, будь они прокляты! Одобряю! Даже, можно сказать, завидую!
Он подошел к Горпине совсем близко, с усмешкой осмотрел ее с головы до ног, а затем двумя пальцами тронул ее за подбородок.
Не лапай! мрачно произнес Василь и встал между Стасем и Горпиной.
А то что? прищурился Стась. Неужто вцепишься мне в горло? А дотянешься? Ну-ну, не зыркай! Не стану я трогать твою панночку. И они, он оглянулся на своих спутников, тоже не станут. Если, конечно, мы с тобой по-родственному сговоримся. Ну а если не сговоримся, тогда что ж Как говорят москали, возможны последствия. Хорошие все-таки выражения встречаются у этих собак-москалей! Грамотные! Уважаю грамоту! Мне бы, по-хорошему, не комаров кормить в этих окаянных болотах, а нацепить на нос очки и сидеть где-нибудь в кабинете вот такой я человек! Но ничего, может, когда-нибудь я и сяду в том кабинете. Когда победим. Как ты считаешь, родственник, скоро мы победим?
Если без тебя, то нескоро, мрачно ответил Василь. А с тобой так прямо-таки послезавтра.
Стась, услышав такие слова от Василя, беззлобно рассмеялся. Улыбнулись даже трое молчаливых и мрачных его спутников.
Я тоже так считаю, смеясь, сказал Стась. Со мной это быстро. Так что скоро победим. А потому давай-ка мы присядем вот на эту лавку и побеседуем.
Нам что же, есть о чем беседовать? все так же мрачно поинтересовался Василь.
Ну, у умных людей всегда найдутся общие темы для разговора! махнул рукой Стась. Так вот, родственничек. Значит, говоришь, покойный Пилипчук уговаривал тебя перебраться в Березичи? Предлагал хорошую работу Хлебную работенку прямо-таки во всех смыслах. Москалей нашим хлебушком кормить. Ну и себя с твоей панночкой заодно. Себя и ее это, конечно, правильно: времена нынче голодные. А вот кормить москалей это, наоборот, неправильно. За такое нехорошее дело рано или поздно придется отвечать. Вот, скажем, Пилипчук он уже ответил
А ты откуда знаешь, что мне предлагал Пилипчук? удивленно спросил Василь.
Ну что за вопрос? С губ Стася не сходила усмешка. Знаю вот Мы всё знаем. И даже чуть-чуть больше, чем всё. Не в этом дело. А в том, что когда мы об этом узнали, то у нас возник по поводу тебя спор. Образовалась проблема, как говорят москали. Одни из наших сказали, что тебя, а заодно и твою кралю нужно немедленно убить, а хутор сжечь. Потому что разве это дело кормить москалей нашим хлебушком? Правильный украинец, дорогой ты мой родственничек, так не поступает. Ну а коль он неправильный, как, скажем, тот же покойный Пилипчук так о чем и говорить? Пиф-паф, и все дела
Василь слушал эти слова молча, с каменным выражением лица. Горпина, наоборот, испуганно вскрикнула.
Да-да, именно так, покосившись на Горпину, сказал Стась. А иначе как? Иначе никак. Москали наши враги, и тот, кто их кормит хлебушком, тоже наш враг. А врагов мы убиваем.
Он помолчал, явно выдерживая психологическую паузу, а затем продолжил:
И убили бы тебя! Точно убили бы! Как того же Пилипчука и еще многих Не случись тут я. Это какой же, спрашиваю, Василь Гнатюк? А такой-то и такой то, отвечают мне. Э, говорю я, так он вроде мне дальний родственник! И что с того, отвечают мне? Родственник или не родственник, а коль продался москалям, то награда одна! И это, говорят, даже не наши слова, а так говорит Перемога! А Перемога наш командир! Он наш отец! А, значит, напрасно не скажет. Так-то оно так, отвечаю, а только вы все равно погодите. Убить это дело простое, это мы завсегда успеем. А вот я прежде поговорю с ним по-родственному. Это о чем же, спрашивают меня мои браты-друзья? А вот о чем, отвечаю И изложил им свой план. А что, говорят, это дело! Попробуй. А только если он не согласится, тогда, конечно, поступай так, как оно и полагается. И как велит наш командир Перемога. А еще, говорят они, жинка у того Василя Гнатюка очень пригожая! Так что прежде чем их порешить Ну, тут и без моих объяснений все понятно. И вот я здесь, и со мной мои браты-товарищи. И все будет зависеть от нашего разговора.
И о чем разговор? после молчания спросил Василь.
О твоей хлебной должности, сказал Стась. Той, которую предлагал тебе покойный Пилипчук.
Так я же не согласился! с отчаяньем в голосе произнес Василь. Я сказал, что подумаю! Подумать это не значит согласиться!
А ты не думай, спокойно сказал Стась. Ты соглашайся.
Это как же так? не понял Василь.
А вот так, дурашливая ребячья улыбка не сходила с лица Стася. Соглашайся, и все тут. Без промедления. Бери свою кралечку в охапку и беги с нею в Березичи. И начинай кормить москалей хлебушком. Да хорошо начинай, усердно! Так, чтобы они были рады-радехоньки и не захотели тебя оттуда выгнать!
Это почему же так? не мог понять Василь, чего от него хотят незваные гости.
А потому, что ты нам еще понадобишься, пояснил Стась. Именно как заведующий пекарней.
Что, красть хлеб и переправлять его вам? спросил Василь.
Красть слово неправильное, наставительно произнес Стась. Это наш хлебушек. Разве можно красть у самого себя? А в остальном ты прав. Нас много, и нам нужен хлеб.