Прибор был установлен в центре изолированной камеры, экранированной специальными отражающими панелями.
Первое, что бросалось в глаза это медицинское кресло такие обычно используют в зубоврачебных кабинетах, к которому было подведено бесчисленное множество кабелей и цветных проводов. В кресле сидел мужчина, обритая голова которого была утыкана многочисленными вживленными электродами и иглами. Его руки и ноги были накрепко пристегнуты толстыми кожаными ремнями, а голова зафиксирована в статичном положении специальными тисками. Вокруг него суетились два человека в медицинских халатах, прилаживая к голове и другим частям тела страдальца, помещенного в данное кресло, специальные датчики и катетеры. Мужчина находился в сознании и с диким, невероятным ужасом смотрел на своих мучителей.
Когда основные приготовления были завершены, доктор Грубер нажал на кнопку, и в соседнем помещении сверху вниз начала опускаться загадочная полусфера, внутренняя поверхность которой, если присмотреться, состояла из множества разрозненных фрагментов, выложенных мозаикой. Полусфера зависла над испытуемым, прикрыв собой только его череп и верхнюю часть туловища, примерно по грудь.
Медицинский персонал незамедлительно покинул камеру, свет внутри погас, и доктор Грубер, довольно улыбнувшись, включил напряжение.
Камера, погрузившаяся во мрак, постепенно начала наполняться странными звуками и вибрациями, исходящими, казалось бы, отовсюду одновременно.
Доктор Грубер проверил показания приборов и усилил мощность. Через пять минут в лаборатории засигналила аппаратура, отвечающая за жизненные функции испытуемого: у него начались конвульсии, тело начало изгибаться дугой, как если бы через него пропустили электрический разряд невероятной силы. Мужчина издал нечеловеческий крик, проникающий даже через толщу каменных стен.
Полусфера начала светиться, от нее отражались цветные всполохи словно в камере возникло северное арктическое сияние. Датчики взорвались тревожным зуммером, указывая на все возрастающее внутричерепное давление и опасное повышение температуры тела испытуемого.
Затем все внезапно прекратилось, будто кто-то резко вырубил невидимый рубильник; подопытный перестал биться в конвульсиях и затих.
Доктор Грубер отключил приборы и быстрым шагом, почти бегом, направился в соседнее помещение.
Когда включили свет, всем присутствующим в камере открылось жуткое, незабываемое зрелище! Перед ними, в кресле сидел мертвец с телом здорового молодого мужчины и головой тысячелетней мумии.
Глава 2
Лететь пришлось в грозу, при нулевой видимости. Чернильное небо то и дело прорезали яркие зигзаги молний, метящие в надрывно ревущие моторы Ли-2.
Самолет без опознавательный знаков и с выключенными сигнальными огнями, выкрашенный в защитный болотный цвет, пробивался сквозь плотную завесу туч, с трудом справляясь с завывающим порывистым ветром и непрерывно набегающими, одна за другой, дождевыми волнами.
На борту самолета, крепко вцепившись в поручни, стараясь справиться с сильной болтанкой, находилось пятеро советских десантников. Командование поставило им особо важную боевую задачу вывезти с территории фашистской Германии агента советской разведки, в чьи руки попали особо ценные документы проводимых немцами экспериментов по разработке нового сверхсекретного оружия атомной бомбы.
Операция была распланирована практически безупречно. Самолет прикрывала группа тяжелых бомбардировщиков, задачей которых являлось отвлечь на себя внимание противника. Даже неблагоприятные погодные условия, по идее, должны были сыграть на руку спецгруппе.
Однако сразу после пересечения границы что-то пошло не так. То ли разведка предоставила неточные данные, то ли пилот ошибся в навигации, но самолет вылетел прямой наводкой на позиции наземного ПВО противника. На Ли-2 обрушился шквал выстрелов из зенитных орудий, и пилот был вынужден немедленно уходить с линии огня, все больше отклоняясь от заданного маршрута.
Попавший под обстрел ПВО самолет был вынужден сильно уклониться от первоначально намеченного курса, уходя все дальше в горы. Однако и здесь самолет засекли радары противника: череда трассирующих пулеметных пуль разорвала небо в клочья и ударила в днище боевой авиамашины, пробив бензобак. Самолет загорелся. Группа десантников, находящаяся внутри, приготовилась прыгать.
Командир диверсионной группы рванул ручку открывания люка.
Первому приготовиться. Пошел, пошел!
Диверсанты начали по очереди прыгать вниз, командир шел замыкающим. На прощание он отсалютовал пилоту, который, вцепившись в штурвал, пытался удержать самолет, попавший в болтанку, на нужной высоте.
Вскоре в небе раскрылось пять парашютов: советский диверсант начал приземление в абсолютно незнакомой местности, где-то в баварских Альпах.
Полыхающий и дымящийся самолет пролетел еще пару километров и врезался в возникший на его пути вертикальный горный пик. Пилот постарался увести боевую машину как можно дальше от места высадки парашютистов, чтобы их нежданное появление не было сразу обнаружено немцами. Звук мощного взрыва разнесся далеко вокруг, многократно отразившись от скал и распугав мирно уснувших глухарей. Небо вокруг окрасилось в пурпурный огненный цвет, ярко расцветив ночную мглу.
* * *
Ветер надрывно гудел в ушах, проникая сквозь шлем, крупные капли дождя больно хлестали в лицо. Парашют несло в сторону густого подлеска, расположившегося на одном из невысоких горных склонов.
Внезапно громыхнуло, и на глазах у парашютиста впереди сверкнула белесая молния, пройдясь по небу вертикальным зигзагом и ненадолго осветив окружающую местность. В этот момент мужчина успел разглядеть в темноте зубчатые башенки и черепичную скатную крышу примостившегося на скале старинного замка. В голове мелькнула какая-то мысль, но тут же исчезла парашютисту было не до размышлений, он заметил надвигающуюся опасность кроны все еще одетых в густую листву деревьев приближались с неумолимой скоростью. Натянув стропы парашюта, он начал маневрировать, направляясь в намеченный просвет между деревьями для приземления.
Десантник упруго приземлился на полусогнутых в коленях ногах на пологий каменистый склон. Купол парашюта в последний момент все-таки запутался в корявых ветвях и безвольно повис на них.
Старший лейтенант Юрий Ремизов высвободился из стягивающих его парашютных лямок и, развернувшись, с силой дернул стропы, чтобы высвободить парашют из зеленого плена. Ткань хрустнула, разрываясь, но дальше этого дело не пошло. Чертыхнувшись, старший лейтенант был вынужден оставить парашют в покое, обрезав стропы и спрятав поблизости, под одним из валунов, остатки снаряжения, забросав их листвой, пора было выдвигаться дальше. Ему еще предстояло отыскать в лесу своих товарищей, приземлившихся где-то поблизости.
Стараясь не шуметь, Юрий направился в ту сторону, где по его прикидкам должны были находиться остальные члены их спецгруппы. Осторожно ступая, выбирая каменные валуны и уступы вместо мягкой рыхлой земли, чтобы оставлять за собой как можно меньше следов, он прошел таким способом почти километр, прислушиваясь к окружающим его ночным шорохам и звукам.
Внезапно прозвучавший в ночной тишине тихий свист заставил Юрия обернуться на звук. В кустистых зарослях показалась знакомая яйцеобразная бритая башка вечного балагура, радиста Яшки Зимина. Ремизов нырнул к нему под прикрытие листвы. Рядом практически слился с местностью, залегший на земле с автоматом наизготовку сержант Лёшка Дубинин, замечательный спортсмен легкоатлет в довоенные годы, ушедший на фронт добровольцем в 1941 году, в самом начале грянувшей войны.