Эмма Грюттен жила одна, ни мужа, ни детей. Единственный источник информации – подруга, то и дело заливающаяся слезами.
* * *
Мы сидели в «Асе», кондитерской на одноименной улице Седермальма. Моя подруга Бритт любит это небольшое кафе-пекарню не только за богатый выбор кондитерских изделий, но и за возможность поглазеть сквозь стеклянную перегородку на работающих мастеров. Для Бритт священнодействие с тестом и кремом один из самых занимательных спектаклей.
– В Лос-Анджелесе такого не увидишь!
Не знаю, в Лос-Анджелесе не бывала, Бритт виднее, все же она уроженка Калифорнии, а в Швеции играет в «возвращение к истокам», поскольку свято верит, что она скандинавка. Отчасти это так, мать Бритт родилась в Швеции, но только родилась. И шведка из моей подруги такая же, как из меня японская принцесса.
Японская принцесса… в этом что-то есть. Женственная, послушная, даже покорная… Полная противоположность и современной шведке, которая вообще не знает, что такое покорность, и активной американке Бритт, для которой послушание может быть лишь игрой от силы на пару минут.
От мыслей о японском послушании меня отвлекла все та же Бритт:
– Линн, смотри какая машина. В Стокгольме не часто такие встретишь.
О да!.. По Стокгольму не стоят пробки из красных «Феррари». Но даже если бы стояли, именно эту я узнала бы из тысячи других. На машину опиралась женщина, которую мне хотелось забыть или убить, не знаю, что больше – толстушка Хильда. Причем она явно кого-то ждала и уезжать не намеревалась. Что же нам сидеть в кафе до вечера?
Бритт, заметив, как меня передернуло, отреагировала немедленно:
– Кто это?
– Хильда.
– Та самая? – глаза подруги округлились и просто впились в полноватую фигуру у красной машины.
Я понимала, почему Хильда так интересует Бритт.
Хильда бэдээсмщица, она учила меня, кстати, принудительно, работать плетью. Но ужасно не это, а то, что именно Хильда отвела меня в подвал на встречу с Маргит и оставила там, прекрасно зная, чем Маргит занимается и чем лично мне это грозило. А грозило мне это участием в съемках снафф-видео – видео реальных пыток, причем в качестве подопытного кролика.
Вот почему и Хильда, и ее красная машина лично у меня ни восторга, ни интереса не вызывали. А вот у Бритт вызывала, но не из-за машины (подруга вполне могла позволить себе купить такую же, у нее состоятельные родители) и даже не из-за снафф-видео, с моралью у Бритт все в порядке, – а из-за БДСМ. Это мечта Бритт – в черной лайкре… с плетью в руках… и чтоб каблук-шпилька упирался в тело раба-мужчины…
Тротуар Асегатан не самый широкий, а витринные стекла кондитерской достаточно велики, чтобы всех, кто внутри было хорошо видно, тем более мы сидели у окна.
Хильда оживилась и приветственно помахала рукой, из чего я сделала вывод, что ждала она нас, скорее, меня лично. Только ее не хватало! Я вдруг поняла, что не готова простить Хильде ту роковую встречу и предательство. Казалось, простить легко, пока я не увидела толстушку и ее «Феррари», и мгновенно в памяти всплывало слишком много боли, чтобы прощать.
Мне общаться с Хильдой не хотелось вовсе, а вот у Бритт толстушка вызывала повышенный интерес. Подруга выклянчила у Ларса Юханссона мою фотографию в черной лайкре и с плетью в руке, с остервенением полосующую боксерскую грушу, и носила этот шедевр в сумочке, время от времени пытаясь внушить мне:
– Если бы оставалась вот такой, а не раскисала, Ларс ни в какой Оксфорд не рискнул бы уехать. Я тебе всегда говорила, что овцы интересны только баранам, а львы предпочитают львиц.
Возможно, она права, мой любимый «лев» Ларс, обладатель самых красивых в мире стальных глаз предпочел «львицу» Джейн Уолтер – успешную женщину, преподающую в Оксфордском университете. Но оснований считать себя овцой у меня не было. Овца погибла бы в подвале на съемках снафф-видео, а я сумела выбраться и не в последнюю очередь моими усилиями банда была разгромлена.
Может, если Хильду простить, она исчезнет из моей жизни вместе со всеми кошмарами, которые в нее принесла? Посмотрев на Бритт, я поняла, что если Хильда и готова больше не появляться на глаза, то моя подруга жаждет противоположного. Только этого мне не хватало! Конечно, банды больше нет, остались всего двое – Улоф, прозванный за свою внешность Белым Медведем, и Маргит, ругательных эпитетов для которой у меня чуть меньше, чем словарного запаса вообще. Оба в госпиталях и под присмотром полиции, то есть неопасны, но Бритт вовсе ни к чему учиться работать плетью и вообще лезть в БДСМ. Моя увлекающаяся подружка в порыве энтузиазма способна выпороть сама себя. Ларс был прав, когда не стал ее ничему учить.