Подобные слова Машка слышала почти ежедневно, потому не обращала на них внимания уже давно. Пускай мама продолжает жить в своём мире ей же не объяснить. Взрослые они как статуи кто в какой позе застыл, так и живёт. Попробуй их поменять только разобьёшь. Маму разбивать ей не хотелось, да и удобно было, что та винит во всём учителей.
Машка прыгнула на заветный диван, не снимая школьной формы. Нырнула, как в бассейн, а после прыжка схватила пульт с тумбочки.
Всё. Жизнь удалась.
Здравствуй, телик!
Впрочем, телик и не прощался. Он с утра был включенным. Выключался он только тогда, когда все-все-все покидали жилище. Он вещал и показывал вне зависимости от того, смотрит его кто-то или нет. Телевизор был четвёртым членом семьи, всезнающим и интересным.
Родители никогда не покупали программу передач (а она была такой классной, пахла печатной бумагой и предвестием клёвых фильмов), поэтому приходилось листать каналы в поисках чего-нибудь, заслуживающего внимания.
В девять почти везде показывали новости, потому надо успеть насладиться каким-нибудь классным шоу или фильмом. По «ОРТ» шла комедия про жандармов один вид лысого Луи де Фюнеса в полицейской шапочке наводил на Машку тоску. «РТР» предлагал ей эстрадный концерт захотелось даже лечь спать пораньше. А вот по «6-ому каналу» шёл зарубежный сериал годно к просмотру.
Доча, я принесла ужин! В голосе мамы сквозили радостные нотки, словно она освободилась от камешка в обуви. Поешь, и тарелку в мойку кинь. Мы с девчонками немного прогуляемся ты нас не жди. Ложись спать. Папа только утром вернётся. Телевизор выключить не забудь лишнее облучение вредно! Ну всё, спокойной ночи! Дай я тебя поцелую. До завтра, милая. Школу не проспи.
Теперь Машке стало понятно, кто был тем самым пресловутым камешком.
Это мама ещё при подруженьках такая добрая, заботливая и хозяйственная.
В телевизоре семья американцев тем временем весело проводила время. Они словно подтверждали любимые папины слова: «тупые американские фильмы». Вся суть сериала в том, что члены семьи, будучи непроходимыми идиотами, вечно недопонимали друг друга, совершали безумные поступки и потом избегали последствий.
Но это было весело, что ли.
Да, они кретины, но они, тем не менее, семья: всегда вместе, вечно куда-то ходят, что-то празднуют, заботятся и думают друг о друге.
Машкины вот родители не были тупицами: молодые и энергичные люди.
Почему же семьи-то нет? Сколько фильмов ни смотри, а такого, как у неё, не встретишь. Даже в «Один дома»!
Для Кевина Маккалистера это было приключением, а для Машки буднями.
«Если хочешь попробовать начать новую жизнь, приходи сюда завтра».
Машка поняла, что хочет этого. Хочет! Пускай её заберут шпионы и увезут жить в семью тупиц. Хоть кто-то да обратит на неё внимание.
Но скорее всего записка от сектантов. Мама рассказывала про свидетелей Иеговы и кришнаитов, которые ходят по домам и вербуют в ряды подданных, слабых умом и нетвёрдых в вере. Сама мама и тем более папа в церкви не были лет десять, но, видимо, считали себя убеждёнными православными.
Пап, а чем отличаются мужчины от женщин?
Одни работают, а другие женщины.
После этой шутки раздался смех невидимой аудитории. Им смешно, а для Машки это будни.
«Если попробовать жизнь хочешь, приходи завтра».
Можно прийти хотя бы посмотреть, кто там будет. Если что, убежит. Город-то рядом это ж не овраг и не гаражи. Там всё как на ладони. Красть её вряд ли кто осмелится. А захотели б, так давно б украли.
Пап, а когда ты закончишь работать?
Когда закончатся все деньги.
Машка так и не поняла, что её реальность медленно переходила в сон. Квартира меняла очертания, голоса американской семейки ещё доносились откуда-то, словно сквозь толстую стену, пока не пропали окончательно. Шумел лишь прибой. Волны накатывались и растекались по песчаному пляжу, насколько хватало их сил. Вокруг ни души.
Машка прыгала на золотом песке от радости. Она одна! Она отдыхает!
Машка зарылась в песок, разбрызгивая его вокруг. Даже на глубине он не был мокрым, а просачивался сквозь пальцы и согревал. Она нырнула в него, как Скрудж Макдак в золото и получилось! Едва не захлебнувшись, вынырнула на поверхность, отряхнулась и побежала в лазурное море. Оно оказалось тёплым, словно привычная ванна после маминого купания. Только без пены, да и вода хрустально чистая.
Это была мечта. Чудо, о котором её одноклассницы и думать не могли.
«Попробовать хочешь, приходи завтра».
Она хотела попробовать.
Юрка Кактус
Конечно, первым желанием Юрки было не возвращаться в детдом никогда.
Но стать беглецом, ночевать в подвалах и брошенных домах, зимой замерзать и вечно искать в мусорных контейнерах просроченные продукты это куда хуже побоев и унижения. Хотя кто сказал, что на улице всё обойдётся без них?
Да и Старшие делились опытом побегов. Быстро находят беглецов у ментов свои уши и глаза везде по городу, а за городом так и ловить нечего, кроме рыбы. Ляг и помри хоть вдоль дороги.
Михаил Иванович предлагал, правда, в другие миры убежать, но это дичь какая-то, если честно. Нет, он, конечно, книжного директор, уважаемый в народе человек, видный. Но, наверное, сумасшедший или масон
А может, он так в книжный звал подработать? Здравая мысль?! Как сразу-то в голову не пришло! Спал бы Юрка себе в комнатушке из книжных шкафов вместо стен, помогал бы книги сортировать и ценники б подписывал, а вечерами уходил в иные миры бери любую с полки и зачитывайся.
Переспросить надо будет на днях, что тот имел в виду. В книжный уйти это классная идея со всех сторон.
В свою комнату Юрка прошёл, как ни странно, без проблем. На него никто не обратил внимания, так как в коридоре стояли два мента и допрашивали Децла, воспитателей и директора. Юрка незаметно пробежал от двери к запасной лестнице и поднялся на второй этаж. Как-нибудь без него на допросах обойдутся.
Уснул он быстро.
Одеяло накрыло его вместе с приливной волной. Мальчишка, захлёбываясь, стал отхаркиваться. Вынырнул из воды и пошёл к берегу. Рокот надвигающегося прибоя заставил ускориться, несмотря на боль в носу видимо, от солёной воды. Подросток обернулся: огромная волна с пятиэтажку шла пока ещё вдалеке, но её скорость
И Юрка побежал что есть мочи. Шлёпал по воде, доходящей до живота, ладонями, словно вёслами, отправляющими его бесценный «корабль» к спасению. Далёкий берег острова был отчётливо виден, но, как ни старался мальчуган, ближе суша не становилась. Как будто бежал под водой по беговой дорожке в качалке, куда ходили Старшие дважды в неделю и как-то пару раз брали с собой на экскурсию.
Волна-пятиэтажка громом гремела за спиной. Юрка мчал к острову, весь вспотевший и мокрый от брызг. Неужели конец? Упасть, поддаться волнам и сгинуть в безграничности океана унесённым в бездну.
Нет! Он будет бежать, несмотря ни на что! Его мама и папа смотрят, наверное, сверху и верят, что он не сдастся.
Но волна!
Шум стал громче, уши заложило и она обрушилась на безвольное тело, потащив за собой.
Всё! Конец! Коне-е-е-ец!
Коне-ец тебе, стукачок! прорвалось нечто из страшного мира сквозь сознание.
Юрка открыл глаза и понял, что его куда-то везут за ноги, и это не волна, а двое Старших. Попытался брыкаться, ещё не вырвавшись окончательно из плена сна, но кастет возле кадыка заставил прекратить отчаянные попытки.
Тише, Кактусёнок, прошептал голос Децла. Сядь суд идёт!
Раздались сухие смешки, и Юрку усадили на стул в углу комнаты. Руки привязали к спинке, ноги к ножкам.
Фигур в тёмной комнате Юрка разглядел три. Сердце бешено колотилось. Никогда ещё над ним не устраивали суд не зря ведь получил прозвище Кактус: приживался в любых условиях. Что же пошло не так? То ли надоело мириться, то ли безнадёга заела