Они остановились возле двери с табличкой «Зосимова Галина Викторовна, директор».
Дети, которых под усиленным надзором отправляли в школу, перешептывались, поглядывая на происходящее.
Одинцов постучал в дверь:
Галина Викторовна, заглянул в кабинет следователь, можно к Вам?
В этот раз он вошёл первым и на всякий случай ещё раз назвал своё имя и должность.
Мы с вами вчера уже общались, напомнил Одинцов. Сегодня со мной коллега, привлеченный сотрудник Следственного комитета, Степанова Маргарита Сергеевна. Она будет переводить для семьи Бьянки.
Маргарита Сергеевна улыбнулась и кивнула в знак приветствия. Протягивать и пожимать руку ей показалось неуместным. Хозяйка кабинета указала на стулья, стоявшие у стеночки. Одинцов переставил стулья так, чтобы они с Маргаритой Сергеевной могли усесться напротив директрисы.
Итак, дело мы возбудили. Показания дежурных воспитателей и охранника я читал. Кое-какие детали мы с вами обсудили по телефону, открыл папочку следователь. Может быть есть что-то, что неудобно было говорить по телефону? Какие-то подробности, которые вы упустили? Одинцов пристально смотрел на женщину на другой стороне стола.
Не понимаю, о чём Вы, с вызовом ответила Зосимова.
Я задам вопрос прямо, не отрывая взгляда от директрисы пояснил следователь. Может быть Александра на самом деле не хотела ехать с новыми родителями?
Да что вы?! Галина Викторовна хмыкнула, вздохнула и покачала головой. Вы, Олег, извините, не запомнила, как Вас по отчеству?..
Вячеславович, подсказал Одинцов.
Так вот, Олег Вячеславович, директриса Зосимова уже справилась с охватившим её в первый момент шоком от заданного вопроса, далеки Вы от знания жизни детей-сирот. Сами-то в полной семье росли?
А мы, Галина Викторовна, сейчас не обо мне, поправил её Одинцов. Так что будьте любезны ответить.
Хотела она ехать. Только об этом и мечтала, тон директрисы сменился на более уступчивый. Не верите? А я вам покажу. Дети же с десяти лет письменное согласие дают. У меня копия есть, слегка трясущимися руками с хорошим маникюром Галина Викторовна открыла синий файлик и протянула Одинцову, испещрённый детским почерком листок.
Хорошо, следователь положил листок в папку, не уделив ему никакого внимания. А ещё у Вас наверняка есть досье на родителей. Могу я попросить копию?
Это личные данные, возразила женщина.
Расследование о пропаже ребенка ведет Следственный комитет РФ. Я могу получить эти данные в суде, который принимал решение об усыновлении, но будет быстрее и проще, если Вы будете сотрудничать со следствием и передадите досье сейчас.
Нехотя директриса протянула подколотые страницы.
Вы могли бы напомнить, с кем ваши подопечные общаются помимо школы? как ни в чем не бывало спросил Одинцов, пробегая глазами, полученные биографии.
Только с персоналом: воспитатели и нянечки. Тут же ещё выходные были ни школы, ни кружков, директриса снова вздохнула. Понимаете, мы же их даже за территорию не выпускаем? Их сопровождать нужно, а у нас и так воспитатели по полторы смены работают Да, зачем Вы у меня всё это спрашиваете. Я же ещё вчера Вам сказала, кого надо проверить женщина картинно всплеснула руками и отвернулась.
Маргарита Сергеевна вопросительно посмотрела на Одинцова.
Галина Викторовна не любит об этом упоминать, но у Александры Игнатьевой есть установленная биологическая мать, пояснил следователь. Поэтому Галина Викторовна предполагает, что эта женщина причастна к пропаже ребенка.
Не причастна, а выкрала девочку, вставила директриса.
Галина Викторовна, я бы на вашем месте был с обвинениями поосторожнее, предупредил Одинцов. Это Вы скрыли от четы Бьянки факт того, что биологическая мать, хоть и не имеющая никаких прав, всё же интересовалась ребенком. В том числе Вы не упомянули об этом в суде во время рассмотрения практики удочерения. А, если бы вы рассказали девочке о матери, возможно, она бы приняла другое решение.
Как Вы не понимаете? Это же на благо ребенка! последовал железный аргумент директрисы.
Я как раз всё прекрасно понимаю, заверил её следователь. И сначала Вы меня убеждали в том, что Наталья девочку никогда не видела. А потом стали говорить будто она её выкрала. Выглядит это так, будто ребенок, находившийся под Вашей опекой пропал и Вы ищете, на кого бы свалить вину.
Кресло под директором скрипнуло и отъехало назад, обещая, что сейчас разразится буря. Но, в дверь постучали, и в кабинет заглянул инспектор по делам несовершеннолетних:
С вашего позволения мы осмотрим комнату и зададим несколько вопросов соседке Саши.
Маргарита Сергеевна не знала, к кому обращался инспектор, но и следователь, и директриса одновременно поднялись со своих мест.
Мы ещё вернемся к этому разговору, пообещал Одинцов, покидая кабинет.
Комната девочек была небольшой и очень аккуратной. Две заправленные кровати. Тумбочки, на которых сверху ничего не лежало. Две одинаковые одноместные парты с индивидуальными лампами. Книжные полки с ровно расставленными учебниками.
Света, обратился к девочке инспектор Антон Юрьевич, я тебе уже говорил, что из-за пропажи Саши к вам приехали люди из Следственного комитета. Это следователь Олег Вячеславович Одинцов. Он ищет Сашу и задаст тебе несколько вопросов.
Девочка, сидящая за одноместной партой, кивнула.
Олег Вячеславович, начинайте, предложил инспектор.
Света, начну с простого вопроса, Одинцов присел за пустующую парту, чтобы оказаться на одном уровне с девочкой, может быть тебе его задавали, но я все равно спрошу: ты знаешь, где Саша?
Девочка смотрела на следователя широко раскрытыми серыми глазами. За её спиной стояли директриса, Маргарита Сергеевна и Антон Юрьевич. Света отрицательно покачала головой.
Ладно, Одинцов был как будто разочарован ответом, будто ожидал, что вот он спросит, и ситуация тут же разрешится. А ты не знаешь, куда или с кем она могла пойти?
Девочка снова отрицательно покачала головой.
Как же так? нахмурился Одинцов. Вы же подружки, живете в одной комнате. Ты же заметила в субботу, что она ушла?
Тут девочка заговорила: