Но, быть может… на запад…
— На запад? — переспросил с удивлением Жан.
— Да. Покажи-ка мне, как это выходит на карте.
— Во-первых, через Калифорнию, Орегон и штат Вашингтон нам надо добраться до северной границы Соединенных Штатов.
— А потом?
— Потом проехать через Британскую Колумбию. [24]
— А нельзя ли ее миновать, эту Колумбию?
— Никак нельзя.
— Ну, черт с ней! Потом?..
— Из Колумбии мы попадем на Аляску.
— Она тоже английская?
— Нет, пока русская, но уже идет речь о передаче ее…
— Англии?..
— Нет, Соединенным Штатам.
— Отлично. А после Аляски что будет?
— Берингов пролив, отделяющий Америку от Азии.
— А сколько километров до него отсюда?
— Четыре с половиной тысячи.
— Запоминай, Наполеона, и складывай; я тебя потом спрошу.
— А я? — спросил Сандр.
— И ты тоже. Ну а он широк, этот Берингов пролив, Жан?
— Около восьмидесяти километров, отец.
— Только восемьдесят километров? — удивилась Корнелия Каскабель.
— То есть почти ручей, милая Корнелия.
— Что? Это, по-твоему, ручей?
— Почти. А он замерзает зимой, этот твой Берингов пролив, милый Жан?
— О да! В течение пяти месяцев пролив бывает покрыт сплошным толстым льдом.
— Браво! Следовательно, по льду пролива можно переехать?
— Вполне возможно.
— Ну, что за прелесть этот пролив!
— А разве потом уже не надо переезжать через какое-нибудь море? — спросила Корнелия.
— Нет, дальше будет материк Азии, который тянется до Европейской России.
— Покажи-ка нам всем это, Жан.
Жан отыскал карту Азии, и Каскабель стал внимательно ее рассматривать.
— Да, — сказал он наконец, — все устраивается наилучшим образом, если только в Азии не очень много диких стран.
— Не особенно, отец.
— А где же Европа?
— Вот здесь, — отвечал Жан, указывая на Урал.
— А какое расстояние от ручья, то есть от Берингова пролива до Европейской России?
— Считают семь тысяч километров.
— А оттуда до Франции?
— Около двух с половиной тысяч километров.
— Тринадцать тысяч километров, — в один голос закричали Наполеона и Сандр.
— Молодцы, детки, — похвалил их Каскабель. — Итак, на восток девять тысяч километров…
— Да, отец.
— А на запад около тринадцати тысяч?
— Да.
— На запад дальше, но зато нет моря. Из двух дорог нам нужно выбрать более удобную, и я предлагаю остановиться на дальней.
— Вот потешно! — вскричал Сандр. — Мы будем пятиться назад вместо того, чтобы ехать вперед.
— Нет, мой мальчик, не назад, а вперед, но в противоположную сторону.
— Но предупреждаю тебя, отец, что если мы поедем этой дорогой, то в этом году нам Франции не увидать.
— Почему?
— Потому что лишние четыре тысячи километров что-нибудь да значат и для «Красотки», да и для лошадей.
— Ну, что ж делать! В таком случае, дети, мы увидим Францию в будущем году. Мы поедем через Россию, а там в Перми, Казани и Нижнем Новгороде бывают, я слышал, большие ярмарки. Мы там будем давать представления. Я надеюсь, что семейство Каскабель не ударит лицом в грязь, и у нас будут хорошие сборы.
Что можно было возразить против этого?
Есть характеры, которые точно закаливаются в борьбе с неудачами. Чем больше ударов, тем выносливее становятся они. Так было и с этими странствующими циркачами. Во все время их кочевой и полной приключений жизни ни разу они не находились в таких ужасных обстоятельствах. Потерять все и вдобавок лишиться возможности вернуться на родину единственно мыслимым путем! Но как ни был силен удар, все-таки сломить их он не мог, и они чувствовали, что у них достаточно сил противостоять неудаче.
Корнелия Каскабель с детьми шумно одобрили план Цезаря Каскабеля. Хотя, правду говоря, план этот был достаточно безумен.