«Ну, чего сидишь, как столп соляной? Адрес будешь писать или как?» добавил он и бросил оружие Максиму Петровичу на колени.
Выбравшись из лимузина, Тимофей перешел таки дорогу, сел за руль и поехал домой. По пути завернул в какой-то задрипанный магазинчик, где затарился мукой, дрожжами, сахаром и чаем. Хлеб он предпочитал печь сам в русской печи раз в неделю. А мясом и прочими деревенскими разносолами его обеспечивали болящие. Денег-то у деревенских особо не водилось, зато натурпродукта хоть отбавляй. Наличность, в основном, приходила от приезжих, прослышавших, что живет в дремучем лесу такой Колдун, что от любой хвори по щелчку пальцев вылечит.
Вот теперь новый клиент нарисовался. Дай Бог, чтобы старику удалось помочь, а то сынуля у него шибко нервный. Придется потом в Рембо играть, чтобы ноги унести.
«Ох-о-хо, жизня поломатая!» вздохнул Колдун и отправился к родному порогу.
Утром, собрав целую сумку трав, настоев и примочек, Тимофей выехал за ворота, закрыл их, пришпилил на калитку записку: «Дома нет. Лечу недужного на выезде. Буду через недельку-другую. Колдун» чтобы пациенты ворота не ломали и, помолясь, отправился на заработки.
Приехав в элитный поселок, пройдя досмотр на въезде и в указанной в бумажке усадьбе (или как она там теперь называлась: коттедж, вилла, особняк?) он со своей облезлой сумкой потащился в дом вслед за охранником. Долго ли, коротко ли, его провели, наконец, к больному. Измученный, совершенно черный и ослабевший дед лежал на какой-то невероятных размеров кровати и слабо стонал.
Сиделка пыталась напоить его водой, но получалось плохо глотал тот с трудом и задыхался. Тимофей поставил ношу в уголок, подошел к помощнице, взял кружку из ее рук и проговорил:
«Ну-ка, звезда моя, погуляй маненечко, дай умному человеку осмотр провести!» женщина вытаращила на него сильно подведенные глаза и, кажется, хотела возражать, но в это время в комнату вошел Максим Петрович и знаком подтвердил Тимофеево распоряжение.
Дед глядел на него из под полуопущенных век. Колдун проверил его энергетический запас, удостоверился, что дедуля не так плох, как кажется и принялся за дело, положив руки на брюшную полость. Откуда-то из глубины чужого подсознания всплыла туманная мысль, быстро оформившаяся в жуткое сожаление:
«Если бы я все начал сначала, я бы» Колдун убрал руки и помотал головой, возвращаясь в свой Мир.
«Ну, что?» с надеждой глянул на него сын. Тимофей поморгал глазами и, вздохнув, поманил вопрошающего из комнаты. В соседней гостиной он присел на диван, мало чем уступающий по размерам дедовой кровати:
«Ну, что?» повторил сын болезного.
«Ну, что, Максим Петрович, вылечить твоего батю можно, но есть один момент». Максим Петрович остро взглянул:
«Я же говорил: вылечишь озолочу!». Тимофей, искавший подходящие слова для объяснения проблемы на потолке, вздрогнул:
«А?».
«Сколько тебе нужно?» уже совсем хмуро спросил сын. Тимофей захлопал глазами:
«Ты, батюшко, не о том думаешь, об чем я тебе толкую!» наконец, выдал он: «Деньги я, конечно, возьму, не откажусь, только разговор об этом будет, когда дедок твой с койки поднимется».
«Тогда о чем ты говоришь?» поинтересовался хозяин.
«Говорю я о том, что твой папенька загоняет себя в угол из-за того, что несчастлив!».
«Что значит несчастлив?» недобро уставился на Колдуна собеседник: «Я ему все! И машину купил, и дом для него выстроил, и все, что хочет! Чего еще-то?». Тимофей вздохнул:
«Экий ты материалист! Купил, выстроил, подарил воли ты ему не даешь, вот что!».
«Это как?».
«Да вот так! Дед твой всю жизнь хотел пчеловодом быть».
«Что?» вытаращил глаза Максим Петрович.
«Пчеловодом, говорю!» повторил Тимофей: «Ну, твою мать, тем, кто пчел в ульях держит!».
«Я знаю, кто такой пчеловод!» рявкнул хозяин.
«А чего тогда?».
«Зачем?».
«Зачем? Зачем ты в лимузине ездишь?».
«Затем, что мне хочется!» пробурчал Максим Петрович.
«Угу!» согласился Колдун: «А ему, вишь ты, хочется шляпу с накомарником, холщовые штаны и рубаху и мед выгонять так-то!».
«И что?» спросил хозяин. Тимофей посмотрел на него, как на дурного:
«И все! Чего еще-то? Отпусти батю на волю! Пусть он живет, как он хочет, а не так, как ты! Стесняется он тебе правду сказать, что ему простая жизнь ближе. А твои дворцы-машины он не приемлет».
«А болезнь?» вконец растерявшись спросил Максим Петрович.
«А болезнь я подлечу, но важно, чтоб его потом обратно не затянуло!» и Тимофей, решив, что достаточно молол языком, поднялся и вернулся к больному, оставив совершенно сбитого с толку хозяина одного.
Дни потекли однообразно. Колдун с утра подпитывал Петра Васильевича, распорядившегося, чтоб его звали дед Петр, энергией, затем готовил травки и, наказав сиделкам, что и когда поить, отправлялся в самую любимую часть господского дома кухню. Там царствовала великолепнейшая из всех встреченных Колдуном за долгую жизнь женщин, тетка Катерина. Она жарила ему его любимое мясо так, что оно было нежным и невероятно вкусным и никогда не задавала глупого вопроса, который набил Тимофею оскомину:
«А ты что, одно мясо ешь?».
Тимофей, в благодарность, веселил ее байками из своей знахарской практики. Поев, он возвращался к больному, осматривал оживающего понемногу деда и уходил в свою комнату, где до одурения смотрел телевизор, не признавая интернет и прочие глупости достойными внимания. Телефона у него не было. Как-то давно он поддался соблазну и завел тогда еще мобильник. Номер дал одному пациенту. В итоге, спустя месяц, он засыпал под орущий телефон и просыпался под него же. Походив два дня с гудящей от недосыпания головой, мобильник Колдун затолкал в ведро с водой, а потом выкинул в нужник. Клиентов у него и так хватало. Без рекламы и телефонов.
Наконец, однажды утром, до планового обхода, к нему в комнату пришел сам Максим Петрович. Тимофей сидел на постели без рубахи и занимался чрезвычайно важным делом пытался спиной поймать солнечного зайчика, прыгающего по кровати. Услышав стук и пригласив гостя, (он был уверен, что это охранник пришел звать его на ковер) он продолжал свое увлекательное занятие, пока хозяин не кашлянул.
Тимофей оглянулся, несколько смутился, пробормотал: «Пардон!», оделся и уставился на вошедшего.
«Я, Тимофей Филиппович, хотел спросить» до странности несмело заговорил грозный босс.
«Об чем?» наклонил голову Колдун.
«Отцу я могу» уткнулся взглядом в пол хозяин: «могу так прямо все выложить? Или надо как-то обиняком?». Тимофей приподнял брови:
«Будь проще, Максим Петрович! Пока ты реверансы раскланиваешь, дед твой и не поймет ничего, а поймет, так не поверит в счастье свое! Скажи, что я тебе песню эту пропел, а потом уж о нюансах договориться легче. Ты, главное, авторитетом не дави!» посоветовал Колдун. Максим Петрович грустно поднял глаза:
«Знаешь что, Колдун?»
«Что?» уставился на собеседника Тимофей.
«Ты ведь и меня до кишок вывернул, не только отца моего!» ответил тот.
«Это ты об чем?» снова сбился на простой говор Колдун.
«Я об том» грустно пошутил хозяин: «что, как и батя, устал от жизни этой!» он обвел рукой вокруг: «Вот тут она у меня, сил нет!». Тимофей посмотрел с интересом:
«Так чего ты в нее уперся? Продай все, деньги в тайник спрячь, домик купите с батей с ульями да и живите!» предложил он.
«Как у тебя все просто!» невесело хмыкнул Максим Петрович.
«Да оно и есть просто!» пожал плечами Колдун: «Только захотеть надо по-настоящему. А если жалко положение да состояние, так чего? Жди пока тебя также, как батьку скрутит. Мне, к примеру, от такого один прибыток!» заключил Тимофей.
«Что с отцом-то?» переменил тему босс.
«Ну, что? Как я и говорил, физически почти здоров, можно уже травками обходится, но нужно моральный дух укрепить обнадеживающим известием это я про дом с ульями!» пояснил Колдун.