Возможно, Цзиянь приложил руку к тому, чтобы этого не произошло. Или к предполагаемому бегству выживших Блюбеллов в Хань. Или же к тому, что после просочившихся слухов и превентивных военных действий между Хань и Бриттскими островами не разверзлась кровопролитная война.
Правды Ортанс не знал.
Цзиянь рассказывал то, что хотел, и тогда, когда хотел. Попытки расспросить его подробнее никогда не увенчивались успехом. Вот ведь невыносимый человек! Ортансу до дрожи в кончиках пальцев хотелось понять, как в одном человеке может сочетаться несочетаемое: упертый пацифизм и военная выправка, мягкость характера и стальная решимость, умение находить неприятности на свою голову и умение заводить друзей, привязывая к себе так крепко, что деться-то уже некуда. В противном случае Ортанс не потащился бы в эту яму среди ночи.
К услугам мастеров Улья он прибегал крайне редко во‐первых, для его работы хватало в основном официальных поставок, достаточно было своевременно поддерживать подобающие отношения с парой достаточно алчных поставщиков. А во‐вторых, в Улье шутить не любили нажить здесь проблем на всю жизнь было парой пустяков.
Но Цзияневы протезы держались на честном слове, а без них Ортанс не был уверен, сможет ли Цзиянь нормально существовать без них и без постоянной боли, которую должны причинять непроходящие раны.
Ортанс знал, что Юй Цзиянь жил затворником, увлекался ботаникой, разводил в своей небольшой квартирке на Ризен-стрит редкие виды растений, до сих пор не вступил ни в один джентльменский клуб и не проявлял никакого интереса к так называемому наращиванию связей. В каком-то смысле Ортанс, дни напролет проводящий в мастерской, его понимал. Однако не мог не расстраиваться замкнутости и отшельничеству друга: ведь это Лунденбурх, шумная столица, живущая знакомствами и разговорами. Отшельнику здесь сложно. Почему Цзиянь не уехал дальше, вглубь, в принципе, было понятно: в глухих деревнях Каледонии его экзотическая внешность, дополненная протезами, делала бы его еще более приметным. Там бы ему житья не дали.
В большом городе затеряться проще.
Но Ортанс до сих пор не мог понять: хочет Цзиянь затеряться или наоборот чтобы его нашли.
В любом случае, он радовался дружбе с ним хотя бы потому, что мог разделить одиночество Цзияня, выпить бокал-другой бренди и подлатать его вечные раны. Когда он перестанет искать себе врагов и будет искать друзей? Явно не сегодня и не внутри Улья. Брать его с собой было худшим решением. Однако Ортанс уже не мог ничего переиграть.
* * *
Так-так-так из темноты выступил человек.
Поношенный сюртук его был небрежно распахнут, картуз на голове заломлен назад, а в смуглых пальцах плясал тонкий острый стилет.
Так-так-так и кто тут у нас? он широко ухмыльнулся, и кривые зубы блеснули в свете единственного тусклого фонаря, освещающего переулок именно в том месте, где стояли Цзиянь и Ортанс.
Оставь свои штучки, Бэйкон, посоветовал Ортанс, шагая вперед, невольно заслоняя плечом Цзияня.
Оп-па! Кого я вижу! Неужели сам Джон Ортанс пожаловал к нерукопожатным нам! А что случи-илось? Проблемки? А мы поговорили, что будут проблемки-то, рано или поздно, а будут! Как в воду смотрел, ты посмотри! Потому что нельзя-а к друзьям поворачиваться задом! Друзья-то обидеться могут!
Мы не друзья, Бэйкон. И задом я ни к кому не поворачивался, как можно невозмутимее ответил Ортанс. Я здесь по делу, и не к тебе. Не мешай.
А я, может, свои процентики хочу? Ты раньше здорово тут отоварился, а теперь денежки наши пускаешь по ветру?
Во-первых, мои деньги. Не наши. Во-вторых, твое ли дело, чем я занимаюсь? Пропусти. Драться я сегодня не в настроении.
А что так, а-а-а? Трусишь, Ортанс?
Да нет, пожал плечами механик. Просто друга обижать не хочу. Он у меня мирный, крови не любит.
Друга? Этого дрища, что ли? сплюнул Бэйкон, подходя ближе.
Сам дрищ, нелюбезно ответил Ортанс и шагнул вперед. Пройти дай. По делу пришел. Не было бы дела ноги моей бы тут не было.
Говорю же, зря, зря к друзьям с презрением! Мы-то со всей душой к тебе! А был бы добрее, то я б к тебе со всей душой! Я б тебе сказал, как важно доверять друзьям!
Ортанс на мгновение прикрыл глаза и сосчитал до пяти. Бэйкон начинал его не на шутку раздражать, но начинать драку здесь, в самом начале Улья, было бы верхом недальновидности при условии, что он хочет еще провернуть хоть какую-то сделку.
Мне до тебя нет дела, Бэйкон, наконец сказал он. До тебя и твоих игр. Мне нужен Шершень. И только.
О, что ж Удачи тебе добраться до Шершня! Тут многие на тебя точат зуб, знаешь ли. Тут предателей не любят. У меня-то на тебя обидка маленькая, могу на время и глаза закрыть чтобы дружок твой не плакал, а? Как тебе доброта моя? А другие не будут такими же добренькими!
В толк не возьму, что я им сделал! развел руками Ортанс.
Да не нравится тут никому, что ты с ханьцами связался и что деньги уходят желтомордым, честно пояснил Бэйкон. И чем мы тебе не угодили, а-а-а?
Ортан промолчал.
Любой ответ был бы неправильным.
Бэйкон как будто и не ждал ответа. Обошел вокруг, осмотрел Цзияня с головы до ног и сплюнул:
Ты что ж, сюда желтомордого притащил? Ханьца калечного? Для ханьцев ничего нет у нас.
У тебя нет, подчеркнул Ортанс. А за весь Улей не говори.
Нет, ну ты совсем уже наглеешь! развел руками Бэйкон. Я к тебе со всей душой, а ты
Мне кажется, он хочет, чтобы мы заплатили за вход, тихо проронил Цзиянь на ухо Ортансу.
Но ничего не получит, так же тихо отозвался Ортанс.
Это было одно из правил Улья вход свободен для любого нуждающегося. С выходом был уже свой вопрос.
Поэтому Ортанс шагнул вперед и коротко, быстро ударил Бэйкона в нос. Тот охнул и упал, хватаясь за лицо.
Я тебя!!! гнусаво заорал он. Да я ж тебя! Эй, ребятки, вы посмотрите, вы посмотрите, кто тут распускает руки!..
Цзиянь, коротко скомандовал Ортанс. К стене!
Цзиянь послушно отошел в тень.
В ту же минуту несколько человек весьма потрепанной наружности с двух сторон налетели на Ортанса.
* * *
Цзиянь смотрел на драку с каким-то восхищенным любопытством: не каждый день классический бриттский бокс встречается с уличными подлыми приемами. И тем не менее Ортанс держался неплохо. Видимо, не впервой ему сталкиваться с бесчестными ублюдками, решившими, что им все можно только потому, что они обзавелись крохами физической силы и огромным количеством ненависти к окружающим а может, просто потерявшим голову от нищеты и безнаказанности.
Взять с меня все равно нечего, прохрипел Ортанс, применяя болевой прием.
Один из нападавших взвыл.
А дел у меня тут полно.
Второй нападавший отправился следом за первым.
Ортанс развернулся к третьему, уже занесшему тонкий, похожий на шило, нож над его головой и толкнул ногой в пах. Шило упало на землю. Ортанс склонился над скрючившимся бандитом и сказал:
Давайте без шуток. Мне нужен Шершень. И только он. У меня к нему дело. Так и передайте. Идемте, Цзиянь.
Цзиянь осторожно обошел распростершихся на земле бандитов и вопросительно посмотрел на друга.
И здесь каждый раз так?
Раз на раз не приходится, пожал плечами Ортанс. Осторожнее, здесь еще много таких. Улей что-то вроде убежища безнаказанность развязывает им руки. Полиция не сунется сюда.
Вы в самом деле не взяли никакого оружия?
Отчего же? Взял. Но применять не буду и вам не советую: здесь действуют иные правила, чем в законопослушном городе. Если ранить или убить кого-то из Улья они все как единый организм обернутся против нас. Пока мы что-то от них хотим, надо быть вежливыми.
Это была вежливость?
Ортанс поднял брови.
Конечно. Ведь я ничего им даже не сломал. Так, заявил свое право пройти вглубь.
Цзиянь вздохнул, но ничего не сказал. Тогда Ортанс продолжил: