Да ты куда собралась? удивился Даян. Ночь на дворе!
А был бы день, я бы тебя не звала, сама бы управилась. Да я засова не подниму. И как обратно пойду отвори.
Что же мне, полночи сидеть под воротами тебя дожидаться? Даяну вовсе не понравилась эта просьба. Не лето! Там холод не хуже, чем зимой! Ты, девка, не дури! Тебе погулять надобно, а я тут
Ну как знаешь! перебила Смеяна и вскочила, не дослушав. Обойдусь и без тебя! Только и ты, как тебе опять жена рожу расцарапает, без меня обходись! И на Перунов день стрелок не проси!
Она подалась к двери, но Даян вдруг схватил ее за щиколотку. Смеяна вскрикнула от неожиданности, чуть не упала на него, но взмахнула руками и удержала равновесие.
Тьфу ты! Леший кучерявый! Лягни тебя лягушка! негромко, но с большим чувством бранилась Смеяна. Чтоб тебя граблями да по лбу!
А Даян только смеялся в ответ.
Да ладно тебе, уже и обиделась! сказал он, когда Смеяна немного выдохлась. Ты прямо как боярышня! Да разве я когда тебе в чем не помог? Надо, так пойдем.
Так бы сразу и сказал обиженно проворчала Смеяна.
Даян выпустил ее и поднялся, стал отряхивать сено с одежды. Уже не в первый раз он, поссорившись с молодой женой, ночевал в хлеву. Как и Смеяна, он не был родным Ольховикам по крови, а в род был принят благодаря женитьбе на одной из здешних девушек, Синичке. В роду Ольховиков он был больше всех дружен со Смеяной. Оба они знали, что ими род не гордится, и это сближало их.
Потише ты! Всех перебудишь! кошкой шипела Смеяна названому брату, пробираясь от хлева к воротам через двор.
Собаки кинулись к ним, но узнали Смеяну и присмирели, как будто поняв, что шуметь не нужно.
А княжеские-то дозора не выставили? прошептал Даян.
Нет, я посмотрела. Спят все.
Спят! Даян хмыкнул. А лиходеи-то, что на реке были, вокруг бродят! Слышь, Смеянка, ведь что отроки говорили дрёмичи на нашем берегу остались? Не ходить бы тебе
Но Смеяна только отмахнулась. В лесу для нее не существовало опасностей.
У ворот Даян бесшумно поднял тяжелый брус, нажал плечом на створку, чтобы засов не стучал, и вынул его из скобы.
Давай! шепнул он, дав створке отойти самую малость, чтобы не заскрипела.
Смеяна неслышно метнулась в щель. Даян вдруг взял ее за плечо свободной рукой:
А все же куда собралась ночью-то?
Нос прищемишь! дразняще шепнула Смеяна ему в лицо.
Не пущу! Даян грудью загородил щель. Уж не к парню ли какому?
А хотя бы! ехидно ответил Смеяна.
Даян хотел что-то ответить, но не успел. Смеяна подалась лицом к его лицу и быстро укусила его за нос. От неожиданности Даян охнул, а Смеяна отпихнула его от створки, выскользнула за ворота и мигом пропала во тьме. Растаяла, как тень, даже трава не шуршала под ее легкими ногами.
Даян осторожно оттянул на место створку, заложил дубовый засов в железную кованую скобу свое же собственное изделие. При этом он презрительно фыркал, как будто Смеяна все еще могла его слышать. Усевшись на землю под тыном, он прислонился к бревнам спиной, потрогал нос, пожал плечами, усмехнулся, а потом вдруг вцепился зубами в рукав, чтобы не рассмеяться в голос.
* * *
Облака затянули луну, за тыном огнища царила густая, холодная весенняя тьма, но Смеяна хорошо знала дорогу. Миновав луговину и поле, где утром катали Светловоя, она вошла в лес, где тесно перемешались сосны, мелкие березки, разлапистые елки, ольховые заросли. Ни в какую темень, ни в какой чаще, даже совсем чужой, ей не случалось заблудиться. Старшие учили ребятишек определять дорогу по солнцу, по коре деревьев, по муравейникам, по лишайникам на стволах да мало ли других способов? Много, и наука не всякому покажется легка, но без нее никому нельзя пропадешь, будешь блуждать по лесу, как слепой. Но Смеяна никогда не могла толком рассказать, почему выбирает эту дорогу, не смотрела ни на мхи, ни на солнце. Она просто знала туда. Ей казалось, что какие-то глаза смотрят на нее из чащи, зовут, раздвигают ветки. И она шла, доверясь зовущему взору этих невидимых глаз, и еще ни разу они не подвели ее.
Под горкой, возле ручья, стояла избушка. Крохотное окошко было изнутри задвинуто заслонкой, не выпуская запаха дыма; чужой человек, случись ему идти здесь ночью, прошел бы мимо избушки, приняв ее за пригорок. Но Смеяна, безошибочно найдя крылечко и дверную ручку из изогнутого корневища, без стука толкнула дубовую дверь и шагнула через порог.
Навстречу ей мигнули два ярко-зеленых огонька. Черный кот, совершенно не видный в темноте, бросился под ноги Смеяне и стал об них тереться, выгибая спину и высоко задрав пушистый хвост.
Какой леший тебя принес? послышался из темноты хрипловатый мужской голос. Ни днем ни ночью от тебя покою нет! Вот смотри прикую тебя к прялке и не выпущу, пока
Да ладно тебе, дядька! перебила Смеяна. Не сердись. Тебе бы без меня скучно было. Другие-то к тебе по доброй воле не ходят.
А мне и не надо никого проворчал голос.
В глубине избушки послышалось движение, скрип дерева, шарканье ног. Раздался глубокий вздох, словно сама темнота, разбуженная вторжением неугомонной Смеяны, втягивает в грудь воздух, чтобы выдуть прочь виновницу беспокойства. Взметнулось облачко золы над очагом, из-под пепла мигнули красным непогасшие угли.
Смеяна бросилась на колени возле очага и принялась раздувать огонек. Избушка осветилась. Кот ходил вокруг нее, терся боками о плечи Смеяны. С другой стороны от очага на полу сидел рослый мужчина лет сорока, темнобородый, с выпуклым высоким лбом и большими карими глазами навыкате. Волосы на его висках отливали рыжиной, борода вокруг самого рта тоже.
Ты все спишь! с упреком сказала Смеяна, видя, что он морщится от яркого огня. Ты хоть знаешь, что у нас сегодня на реке делалось?
Как не знать! с насмешкой сказал ведун, быстро глянув на нее поверх низкого огня. Ты ведь самого княжича в полон взяла.
Да ну, ты скажешь в полон взяла! Смеяна хотела сказать это насмешливо, а получилось скорее жалобно. Она опасалась, что княжич взял в полон ее саму, и насмешка показалась не забавной, а горькой и обидной. Ему бы самому поберечься!
А что так?
Боюсь я, как бы его берегиня не заполонила.
Берегиня? Велем поднял брови, так что три глубокие продольные морщины на лбу уехали под самые волосы. Да ты, рыжая, стала басни сказывать! Откуда же он ее взял в травень-то месяц? Я и то их еще не слышал.
А я почем знаю? с намеренной небрежностью отозвалась Смеяна. Он про девку какую-то спрашивал, да так ее расписывал, что краше ее на всем свете нет.
А тебе и завидно? со снисходительной издевкой спросил ведун. Не на тебя же ему смотреть, рыжую! Ты бы хоть кислым молоком умывалась, может, веснушек бы поменьше осталось!
А я так нечисти не боюсь! вызывающе ответила Смеяна. Веснушки никого не красят, но она не хотела этого признавать. Она пока будет мои веснушки считать, забудет, чем навредить хотела.
Ведун хмыкнул. Его забавляла Смеяна, которую ничем нельзя было смутить или озадачить.
Ну так и что? Чего тебе было ночью бегать?
Дядька Велем! просительно заговорила девушка. Поворожи на эту девку! Кто она, живая или морок?
Дела мне мало! возмутился Велем и даже отворотился от Смеяны. И ради этого ты мне спать не даешь? Ты смотри, девка! грозно хмурясь, пригрозил он. Я терплю, да вот возьму и превращу тебя в лягушку! Будешь у меня в горшочке сидеть да помалкивать!
Жди! дерзко крикнула Смеяна. Я тебе тогда уснуть не дам! Всю ночь буду квакать!
А вот не будешь!
А вот буду! Буду, буду! Смеяна замолотила кулаками по земляному полу, затрясла разлохмаченными косами. Ты, дядька, со мной не ссорься! Ты лучше погадай я сразу уймусь!
Вот еще! Ради всякой блажи Высокий Мир тревожить!
Да ты не можешь! с вызовом воскликнула Смеяна. Не суметь тебе, вот и отпираешься!