Вскоре им снова пришлось остановиться там, где часть мостовой была разобрана и остался лишь узкий проезд, по которому мог проскользнуть единовременно только один экипаж. Румяный ирландский землекоп бодро регулировал дорожное движение, размахивая красным флажком. Издалека, и всего лишь на секунду, Хайду показалось, что он смотрит на Хью Моррисона рабочий был похож на него фигурой и цветом лица.
Из другого окна полицейской кареты капитан увидел стайку из четырех детишек на мостовой они заглядывали в свежевыкопанную траншею и, тесно столпившись, что-то обсуждали, увлеченно строя детские козни. Пятый ребенок держался в стороне, словно был не с ними. Хайд пригляделся, и его ошеломило чувство узнавания, хотя было ясно, что это не может быть то дитя, о котором он подумал. Девочка лет восьми слишком маленькая, чтобы играть на улице без присмотра, стояла в замызганной бедняцкой одежде; неестественно бледное лицо было перепачкано землей и глиной, как будто она только что вылезла из вырытой на дороге ямы. Она перевела на Хайда взгляд огромных зеленых глаз, а затем медленно и печально покачала головой, словно с немым укором.
Полицейская карета, кренясь, подалась вперед, и Хайд крикнул Маккинли в окошко, чтобы подождал. Но когда капитан обернулся, девочки у траншеи уже не было, остались только четверо других детей, чье внимание теперь переключилось на карету.
Все в порядке, Маккинли, я просто подумал, что Капитан замолчал, тряхнул головой и вздохнул. Ерунда, поехали в участок.
Хайд рассчитывал, что ему удастся хоть немного побыть одному в кабинете и привести мысли в порядок требовалось время, чтобы выбросить из головы ту маленькую девочку, которая непостижимым образом напомнила ему другую. Однако в участке капитана уже поджидали два офицера, всегда выполнявшие обязанности его заместителей.
Детектив-сержант Питер Маккендлесс, добродушный парень тридцати четырех лет, выглядевший из-за редеющих волос старше своего возраста, протянул Хайду темно-желтую папку:
Рапорт доктора Аберкромби о внешнем осмотре трупа и полный отчет о результатах вскрытия от доктора Бёрр и доктора Белла, сэр.
Спасибо, Питер, кивнул Хайд.
Но все, что нужно знать об этом деле, вы можете почерпнуть отсюда Маккендлесс вручил капитану газету.
На первой полосе «Эдинбургского комментатора» красовался набранный крупным шрифтом заголовок:
Эдинбургский комментатор
Повешенный из Дина:
РИТУАЛЬНОЕ ВЕДЬМОВСКОЕ УБИЙСТВО ИЛИ ПРЕСТУПЛЕНИЕ ТЕМНОЙ ГИЛЬДИИ?
Быстро они, однако, вздохнул Хайд и вернул газету Маккендлессу. Я уж как-нибудь обойдусь без репортерских домыслов про Темную гильдию. Он сел за свой стол, положил папку на промокашку и раскрыл ее, кивком велев детектив-сержантам Маккендлессу и Демпстеру сесть напротив. Все то же эдинбургское солнце, безрадостное и холодное, делило кабинет на резко очерченные участки тени и яркого света, так что Хайд боролся с искушением потереть глаза.
Пока он читал документы, Маккендлесс и Демпстер, привыкшие к дотошности начальника, дисциплинированно молчали в ожидании, когда он закончит знакомиться с медицинскими выкладками. Большую часть из того, что было написано в отчете о вскрытии доктором Бёрр, Хайд уже слышал от нее самой. Единственным сюрпризом стало заключение, полученное из лаборатории Королевского госпиталя: анализ содержимого желудка показал, что повешенный над рекой Лейт человек ел зерно и грибы не далее как за полчаса до смерти пища не успела полностью перевариться.
Было также зафиксировано необычное вещество в крови жертвы. Анализ крови врачи начали делать не так давно, в общей практике полиции он еще не прижился, и коллеги Хайда этому новшеству дружно не доверяли. Однако в этом деле капитана интересовали любые зацепки. Он отметил для себя в блокноте, что нужно по этому поводу проконсультироваться с доктором Беллом, затем зачеркнул фамилию Белл поскольку главным автором отчета о вскрытии была доктор Бёрр, к ней и следовало обратиться за разъяснениями.
От главного констебля[13] прислали срочное извещение, сэр, сказал Маккендлесс, когда Хайд закрыл папку. Он просит вас подъехать к нему на Парламентскую площадь сегодня к десяти утра. Сержант упомянул адрес штаб-квартиры Эдинбургской полиции.
По какому поводу, там, вероятно, не сказано?
Нет, сэр.
Хайд взглянул на второго подчиненного:
Сходите сегодня в городскую библиотеку, мне нужны эти книги. Он протянул лист бумаги с перечнем из десяти названий, написанных разборчивым почерком, детектив-сержанту Уильяму Демпстеру, строгого вида темноволосому мужчине лет сорока.
Всегда серьезный и основательный, Демпстер озадаченно нахмурился, прочитав список:
Мифология, сэр?
Сделайте, как я сказал, Уильям.
Демпстера все всегда звали Уилли. Все, за исключением Хайда, который неизменно обращался к нему «сержант Демпстер», либо «Уильям», если требовалось придать обращению доверительности.
Тут может быть связь с убитым на реке Лейт, пояснил капитан.
Правда? Его что, заколдовали келпи? хмыкнул Маккендлесс, покосившись на Демпстера, но тот, по обыкновению, сохранял невозмутимость.
Хайд не в первый раз отметил различия между двумя сыщиками. Они были полными противоположностями, но каким-то образом ухитрялись работать в паре весьма продуктивно, а вне участка даже водили дружбу.
Книги будут доставлены к вашему возвращению из главного управления, сэр, сказал Демпстер.
Хайд взглянул на Маккендлесса:
Для вас у меня тоже есть поручение, детектив-сержант.
Сэр? кивнул Маккендлесс, все еще посмеиваясь над собственной шуткой.
Найдите мне хорошего фотографа.
Глава 8
Что-то темное тенью колыхалось во сне.
Сон был чужим. Сон снился другому разуму, и оно, темное, чувствовало этот иной океан сознания, черную толщу в тысячи саженей, тяготевшую над ним.
Оно жаждало преодолеть это огромное расстояние и вернуться на поверхность, к свету и воздуху обитаемого мира, но пока что, уподобившись чудовищу-левиафану, оставалось в головокружительных глубинах, мечтая о свободе. Оно знало, что там, на поверхности. Прежде оно множество раз поднималось туда, вырывалось на волю, подчиняя себе ту, другую личность, а потом снова погружалось и тонуло во тьме.
Поначалу время его пребывания на свету было ограниченным, коротким и сладостным. Но с каждым возвращением туда оно становилось сильнее, дольше задерживалось в мире, воплощало свои зловещие замыслы. А однажды оно особенно славно провело время на свету, полновластнее, чем раньше, завладев телом, которое ему приходилось делить с забывчивым другим сознанием.
В то славное время оно сумело осуществить свою волю, и воля его осуществилась посредством убийства: оно погасило свет в одном существе и расчистило себе дорогу к дальнейшим славным свершениям. И, кстати, оно нашло удовольствие в том убийстве.
После этого оно вернулось во мрак, вновь затаилось в глубинах чужого сознания. А та, другая, личность продолжила идти по миру вместо него, озадаченная собственной забывчивостью, но все еще пребывающая в неведении о существовании тени внутри себя.
Однако темное уже набрало силу. Его эскапады на свет, в мир, участились и стали более продолжительными.
Скоро, очень скоро оно снова будет способно тенью просочиться на солнечную сторону.
Глава 9
Роберт Джон Макгрегор Ринтул никогда в жизни не патрулировал улицы и ни разу не произвел самолично ни одного ареста.
Род Ринтулов вел свое происхождение от файфширских крестьян, которые в очень удачный момент истории перестали возделывать землю и заглянули в ее недра. Молодая «Каменноугольная компания Ринтулов», можно сказать, по чистой случайности оказалась одной из главных кормилиц ненасытного монстра, которым в ту пору только разродилась Шотландия. Обжористого младенца звали Промышленная революция.