За дверью не отвечали и продолжали стучать.
Зайдите позже, пожалуйста!
Стук не прекращался.
Маргарет открыла. В каюту ввалился мужчина. От него разило спиртным, а ещё какой-то животиной; он еле держался на ногах. Я не сразу понял, что он качается, я думал, что это каюта или меня штормит, но нет, это его штормило самого по себе. Ноги его разъезжались по полу; он пытался облокотиться о дверь, тут корабль качнуло, и мужчина упал на меня, навалился прямиком, как мешок с навозом. Пахло от него примерно так же.
Я прошу меня извинить, сказал он.
Фляжка выпала у него из рук; он пытался до неё дотянуться, но безуспешно. У меня разболелась переносица. Обычно мигрень начиналась с неё; сейчас дойдёт и до глаз, потом до висков, и опояшет, будто кольцом для средневековых пыток, всю мою тяжёлую голову. Будет сжимать её и сжимать, и трезвонить, убивая последние клетки и без того истощённого мозга.
Да что вы себе позволяете, крикнула Маргарет, оттаскивая его от меня, вы же пьяны!
Прошу меня извинить, бормотал мужчина, я абсолютно трезв!
Оно и видно
Я, между прочим, доктор. Я лечу лошадей Он выпустил протяжную отрыжку. А опьянел я от страха, и перешёл на шёпот, я страх как боюсь воды.
Пожалуйста, вернитесь в каюту, чуть не плача, просила Маргарет.
Я не могу, мадемуазель, я боюсь утонуть
А с нами не боитесь?
Нет, с вами не боюсь, вы не должны утонуть. А вот меня столько раз выбрасывало за борт! Один раз это было Он задумался. Вас ещё тогда и в помине не было, а меня чуть не скормили акулам. Второй раз я только прогуливался по палубе, как вдруг ни с того ни с сего Видит дьявол, море ненавидит меня.
Пить надо меньше! сказала Маргарет.
Вот в этом вы правы. Он приподнял фляжку. Ваше здоровье, и опрокинул её себе в рот.
Корабль скоро причалит; шли бы вы уже к себе, доктор. Она покосилась на него.
Лучше я здесь посижу. Капитан, как пить дать, собьётся с курса такая погода, как тут не сбиться, сегодня безбожный туман
Я всё же настаиваю, упорствовала Маргарет.
Брось, Марго, пусть остаётся, простонал я.
Спасибо, молодой человек Да хранит вас Бог, хоть его ещё никогда не было там, где был я, и, значит, на этой посудине его тоже нет, но он видит, как я вам благодарен. Наш сосед ударил себя кулаком по груди и выпустил перегарный дух. Ой, он посмотрел на меня и скривил лицо, тоже похмелье?
Мигрень, сказал я.
Мигре-е-ень, протянул он. Значит, и вы туда же?
Куда же?
Тоже приехали лечиться? Известная байка море всех лечит. Бедолага, он похлопал меня по спине, как мучается У меня где-то были таблетки правда, не от мигрени, а от боли в суставах, и не для людей, а для лошадей. Когда-то у меня была лошадь. Но какая, собственно, разница Вам принести?
Да, принесите, сказала Маргарет и стала тянуть его за руку. Принесите! Она еле оторвала его от кушетки и вытолкнула за дверь.
Но позвольте, успел только возмутиться он, когда дверь перед его носом закрылась.
Этот ветеринар проговорил мне всю мигрень я словно прокрутил её на быстрой перемотке и сам не заметил, как она прошла. Может, опять его пригласить
Он не говорил, в какой гостинице остановится? спросил я.
Ещё чего не хватало, фыркнула Маргарет.
Жаль, я бы хотел с ним поболтать
Марго посмотрела на меня с недоверием, но, видно, списала всё на болезнь.
Ты сможешь найти его по амбре, сказала она.
Море штормило ещё пару часов; оно билось о борт корабля, креня трескучее судно, качало каюту и нас вместе с ней. Там за стенкой качался ветеринар, он нещадно бился о смежную стену и каждый раз проклинал чью-то мать. Мы держали скользящие стулья, подпирали собою кровать. Вскоре всё подозрительно стихло так же резко, как и началось.
Поднявшись на мокрую палубу, мы увидели изнемогших матросов и такого же уставшего кэпа. Туман рассеялся. Показался остров с призраками еле заметных домов. Во многих уже погасили свет. На нас смотрел старый маяк из красно-белого камня; он звал своим дымчатым светом, будто приглашая к себе. У берега скопище лодок и яхт; они покачивались и шумели, тесня и толкая друг друга. Шторм дошёл и до здешних мест. Вскоре мы спустились на берег.
3 глава
Маргарет выбрала номер с видом на залив и лес из мачт. От берега уже отчалила пара бермудских парусников; они покачивались на воде, оставляя дыру в стройной шеренге пришвартованных яхт.
Сегодня я решил не будить её и потому ещё ночью отключил будильник. Незачем ей просыпаться так рано. Сегодня мигрень убивала только меня одного, а Маргарет, укутавшись в льняное одеяло, сверкала из-под него розовыми пятками, то показывая, то пряча их.
Вода медленно стекала горячим водоворотом в проржавевший сток, оставляя лишь облако пара под слезящимся потолком. Просидев ещё с полчаса в остывающей ванне, я оделся и спустился вниз. Консьерж дремал, телевизор за стойкой вещал об утренних новостях. Я решил прогуляться по порту, пока толпы туристов не заполонили все улицы.
Не успел я дойти до дверей, как услышал шевеление в холле. Так и есть, за одним из диванов торчали чьи-то ботинки, чёрные, лакированные, с развязанными шнурками, что чёрными пиявками расползлись по плитчатому полу; дальше такие же чёрные носки и задранные брючины, постыдно оголяющие волосатые мужские ноги.
Точно, это был он.
Месье, я подошёл ближе, месье, вставайте. Слегка задел его ногу.
Он поморщился и приоткрыл один глаз.
Что такое?
Вы что, заснули в холле?
О, ветеринар приподнялся на локте, мой дорогой друг Как ваша мигрень?
До вечера я от неё свободен.
Это не может не радовать. Не так ли?
Вы же знаете, что спите посреди холла? уточнил я, оглядываясь по сторонам.
Ну и что? Мой новый знакомый протёр глаза. Этот, за стойкой, ведь тоже спит
Указав на консьержа, он принял сидячую позу и стал медленно, вдумчиво зашнуровывать ботинки.
Почему вы не поднялись в номер?
Вы представляете, какая незадача Этот, пардон, идиот, сказал, что я здесь не живу. Он встал и начал отряхивать штаны. Этот дурень сказал, что все номера уже заняты, и тот, который был якобы моим, в том числе. Он так и сказал «якобы ваш», как будто я вру. Зачем я, по-вашему, прибыл сюда, чтобы спать на полу?
И правда, какая-то чушь
Вот вы же мне верите?
Верю.
А он не поверил, гад Нет, говорит, у нас вашей брони, и всё тут. На что я сказал, что не сдвинусь с этого места, и лёг на диван. А вот как я упал с дивана этого, честно сказать, не припомню.
Вы так и останетесь здесь?
Ещё чего! Чтобы смотреть на его сонную рожу? Он скривил свою не менее сонную. Найду местечко получше. Не прогуляетесь со мной?
Я был рад хоть какой-то компании.
Одни узкие улочки переходили в другие. Мы поднимались и спускались по каменным лестницам, проходя под высокими арками, меж фальшивых пиратов с ручными попугаями и хлебных лавок со сладкой выпечкой, от запаха которой невольно причмокивал рот. Я уже запутался в домах, и если б меня попросили вернуться в гостиницу, то пришлось бы сначала выйти к морю, а уж потом идти по знакомой дороге. Буклет, который я взял со стойки консьержа, оказался пустышкой. По моим расчётам, мы шли на запад, а здесь тех домов и вовсе не было. Я выбросил брошюру в ближайший бак. Удивительно, но этот человек будто и не смотрел на номера домов, не боясь ни тупиков, ни подворотен. Высокие шпили сменялись ещё более высокими стенами, казалось, всё ещё защищавшими остров от возможного вторжения врагов.
Там тупик, сказал ветеринар перед одним из замков и, скрипнув ботинками, резко повернул направо. Нам сюда, заторопился он.
Я еле поспевал за ним, уже задыхаясь.
Я думал, мы достопримечательности посмотрим
А мы и смотрим, удивился он. Вот, пожалуйста, слева от вас знаменитая крепость Сюда, пожалуйста, и повернул меня, направив в один из узких переулков.
Вы здесь уже были? спросил я.
У вас шнурки развязались, сказал он.