Я посмотрел на ботинки и правда.
Подождите, я сейчас
Стал зашнуровывать обувь, а когда закончил, увидел, что ветеринара нет. Огляделся вокруг нигде нет. Одни стены и узкие двери, и такие же стреловидные окна с резными рамами на витражах.
Эй, крикнул я, где вы?
Только эхо и тишина.
Должно быть, уже убежал. Я пошёл дальше ни поворота, ни одной открытой двери. Тупик. Лишь небо сияло утренней ясностью в прямоугольном окошке из башенных шпилей и крыш домов. Они кружились, и небо кружилось. Я прислонился к одной из стен нужно было понять, где море. Но вокруг только стены, бесконечные лабиринты оборонительных крепостей
Вам помочь? послышался голос откуда-то справа.
Кто здесь? огляделся я.
Из открытой двери безлюдного дома протянулась белая рука с тонкими пальцами и таким же запястьем.
Я пожал руку в белой перчатке.
Хорошо, что вы приехали, сказал человек.
Я? Я не отводил взгляд от темноты помещения, из которого на меня смотрели только белоснежные белки тёмных глаз.
Вы, сказал он. Я вас ждал, все вас ждали.
У меня похолодело внутри.
Вы, наверное, ошиблись Я отстранился.
Как я мог ошибиться, если вы сами пришли ко мне?
Но я не приходил.
Все так говорят
Улыбнувшись, незнакомец наконец вышел из сумрака. Он уже не был столь белым, каким казался секунду назад. Цвет лица идеально ровный, как и все линии, обводящие его силуэт. Он и сам был будто рисованный: волосы пепельно-белые, глаза почти чёрные с жёлтым ободком вокруг; по височным впадинам проходили змеевидные вены, просвечивая сквозь пергаментную кожу висков.
Меня зовут Норах, представился он.
А меня
Я знаю, перебил незнакомец.
Знаете?
И я даже знаю, зачем вы пришли.
Не думаю, что
Вы пришли избавиться от боли.
Я не мог проронить и слова.
Каждый, кто приходит ко мне, хочет либо обрести что-то, либо расстаться с чем-то.
Не понимаю, о чём вы
Я помогу вам. Он подошёл ближе.
С чего бы? испугался я.
С того, что вы поможете мне.
Я хотел отойти от него, но не мог сделать и шага, будто что-то держало меня, будто это он меня держал, просунув свои белые руки в самое моё нутро.
К сожалению, у вас нет другого выхода
Тот, кто назвался Норахом, говорил тихо и размеренно; белизна его лица ни на секунду не покрылась ни румянцем, ни морщинами. Мне не хватало воздуха, я расстегнул ворот рубашки.
Задыхаетесь? спросил он. Нет ничего хуже смерти от удушья. Как считаете?
Я никак не считал. Я не знал, как избавиться от этого типа.
Ты не просто умираешь, продолжал он, ты чувствуешь, как умирает твоё тело, примерно так же, как и вы это чувствуете два раза в день уже более семи тысяч дней.
Откуда вы?..
Это немало, не правда ли?
Я посмотрел наверх. Небо затянулось тучами. Теперь весь воздух пропитался холодом, тем самым холодом, который исходил от него.
Красивый остров, не правда ли? вдруг спросил Норах как ни в чём не бывало.
Правда, согласился я, очень красивый. Маргарет сказала, море всех лечит
Она права.
Вы её знаете?
Вы же сами о ней заговорили.
Когда?
Только что.
Я отступил назад. Этот человек, или кем он там был, вроде как отпустил меня, и я мог бежать. Я бежал до самого моря, уже слыша и всплески наступающих волн, и крики парящих над ними чаек. На секунду они показались мне чёрными, но потом вновь побелели. Горластые птицы призвали дождь. Ливень обрушился плотной стеной. Я весь вымок до нитки, пока бежал. Дома, часовни, стены крепостей, до того просто серые, стали чёрными от дождя. Казалось, я ходил по кругу, сворачивая в одном и том же месте и выходя не туда. Людей на улице не было вовсе, они будто все испарились в секунду. Не знаю, сколько времени прошло, когда я нашёл свой отель. Ветер усилился, я еле открыл тяжёлую дверь, взбежал по лестнице, меня трясло и тошнило, разболелись виски Ещё было не время, я взглянул на часы: без пяти минут шесть.
Куда делся весь день?
Дверь в номер открыта. Зашёл. Никого. Только распахнутое окно с треском билось о каменные стены, пропуская дождь и крики охрипших птиц. И колокол. Всё ближе и ближе. Я слышал его.
Очнулся в семь. Я лежал на полу, завёрнутый в ворсистый ковёр, голова под кроватью, упёрлась в наш чемодан. Только Маргарет могла меня успокоить. Без неё я не знал, где себя обнаружу на пороге двери, распластанным в ванной, у унитаза или укутанным в пыльный ковёр, как сейчас. Я выкрикнул её имя. Никого.
Ступени шатались под моими ногами, когда я спускался на первый этаж. Люстра слепила глаза, лампы нещадно били в лицо; я оступился, чуть не слетел. Скрипнул стул консьержа.
Вы в порядке, месье?
Он видел, что я не в порядке, но виду не подавал. Наверное, думал, что пьян.
В котором часу она вышла? еле вымолвил я пересохшим после приступа ртом.
Простите, месье
В котором часу она ушла?
Ваша девушка? Она не выходила.
Не выходила?
Ну, я, конечно, мог не заметить, но, скорее всего, нет.
Я еле стоял на ногах, держась за стойку консьержа.
У меня мигрень, сказал я.
Ох, я думал, инфаркт
Вы знаете, где снял номер тот господин?
Какой господин?
Тот, что приехал вчера под ночь и заснул у вас на диване.
Бог с вами, месье, мы не разрешаем спать в холле.
Вы же сами не пустили его в номер.
Не пустил? удивился консьерж.
У вас были заняты все номера.
Да половина свободных!
Почему же вы его не пустили?
Кого не пустил?
Потому что он пьян?
У нас многие бывают пьяны, он развёл руками.
Он ещё воняет животиной.
О ком вы говорите, месье?
О человеке лет пятидесяти. Он доктор, то есть ветеринар, лечит лошадей и много пьёт, и вчера он заснул на этом диване.
Никто вчера здесь не спал
А проснулся под ним.
Быть такого не может. Консьерж надувал огромные ноздри. На полу в нашем холле никто не спит, это вам не ночлежка.
Я сам видел.
Видели? Он выпучил глаза.
И вы тоже спали.
Я мог прикорнуть
Кем был тот человек?
Я не знаю, о ком вы
Он приходил вчера к ночи.
Я каждого провожаю в номера.
Вы хотите сказать, он пришёл рано утром и просто так завалился за диван?
Только если на пару минут, иначе я точно увидел бы.
Вы же спали, чёрт вас дери!
Не больше пары минут.
Лет пятидесяти, ветеринар
Прошу прощения, мне нужно работать.
4 глава
«По подозрению в поджоге лесоохранной зоны вчера был задержан» опять затрещало радио.
Чёртовы помехи, вздохнул владелец отеля и ударил по приёмнику, отчего тот захрипел ещё громче, ничего невозможно разобрать. На этом острове не связь, а чёрт знает что.
Прошу вас, вы могли бы уже заняться моим вопросом? Напротив владельца отеля стоял тот самый постоялец, которого он сам же заселил день назад.
Пожалуйста, говорите помедленнее, я не успеваю за ходом ваших мыслей. Хозяин отеля выключил радио.
Суетливый господин заходил из стороны в сторону по хорошо обставленному кабинету, что был, пожалуй, гораздо лучше и больше всех номеров в этой гостинице. Почему «пожалуй»? Потому что господин снял самый лучший номер, как было означено в буклете, который ему вручили при входе в гостиницу ровно день назад. Ровно сутки назад всё было как нельзя лучше. Он высадился на берегу Сен-Мало и пошёл вдоль центральной улицы, надеясь снять приличный отель. Все приличные отели, как оказалось, были заняты, и, как оказалось, нужно было звонить заранее и бронировать их, чего месье Бёрк почему-то не сделал. Ах, да, был не сезон. Летом он ещё подумал бы об этом, но поздней осенью Кто ездит на море осенью? Ветра такие, что только дома сиди Все и сидели, в каждом из домов. На улицах никого.
Всё занято, месье. Он слышал эту фразу уже десятый раз за сегодня.
Чемодан его легче не становился, а ещё портфель, который он даже на стойку регистрации поставить не мог не дай бог забыть. Потом разве найдёшь, когда все как один дома
В одной из подворотен его встретил высокий человек в белых перчатках, спросивший, не надо ли чего. Так и спросил, а господин так и ответил, что надо бы уже хоть где-нибудь заночевать. Так незнакомец проводил его до отеля, представившись другом владельца. Месье Бёрк же представился доктором.