Это плавание сильно отличалось от моих предыдущих морских походов. Здесь не было робкого проползания вдоль берегов. Мы шли прямо через открытый морской залив по направлению к дому, подходили к полосе Карибских островов и уверенно шли через них, как будто они были указателями, обозначающими морскую дорогу, и останавливались только дважды, чтобы пополнить запасы мяса, воды и фруктов. Эти товары дикари тоже приносили нам охотно, настолько велико было их повиновение, и ни в одном месте у нас не было даже видимости ссоры. Это было прекрасным свидетельством растущей мощи Атлантиды и ее лучшей морской колонии.
Затем мы смело двинулись в путь по бескрайнему океану, ни разу не принеся жертву, чтобы умолить богов помочь нашему продвижению. Можно было бы порицать этих суровых мореплавателей за их нечестивость, но нельзя было не восхищаться их неутомимым мастерством и уверенностью.
Опасности пустынного моря распределяются по воле богов, и человеку остается только принимать их по мере их поступления. Мы сталкивались со штормами, и мореплаватели боролись с ними с упорной стойкостью; дважды пылающий камень с небес с шипением падал в море рядом с нами, не причинив вреда ни одному из наших кораблей; и, что было неизбежно, огромные морские звери охотились на нас с присущей им свирепостью. Но только один раз мы понесли материальный ущерб от этих тварей, и это было тогда, когда три больших морских ящера напали на "Медведя", корабль, на котором я путешествовал, одновременно.
Время их появления пришлось на палящий полуденный зной, и Солнце было в полной своей мощи, наши машины получали от него максимальную энергию. Судно двигалось вперед быстрее, чем может идти человек на суше. Если бы не сила, с помощью которой оно летело вперед, оно стояло бы на месте, когда его заметили звери. Их было трое, как я уже сказал, и мы видели, как они появились над изгибом горизонта, взбивая море в пену своими ластами и размахивая своими огромными шеями, как мачтами, во время плавания. Наш флот был растянут в длинную линию кораблей, и в старые времена каждый из зверей выбрал бы себе отдельную добычу и отправился за ней; но, как и человек, эти звери научились необходимости воевать, и теперь они охотятся стаей и не разделяют свои силы.
Было ясно, что они направляются к нашему кораблю, и Тоб, капитан, велел мне идти в дальнюю часть судна и там обезопасить себя от их нападения. Он был ответственен перед лордом Татхо, сказал он, за мое безопасное передвижение; несомненно, звери задумают захватить кого-нибудь из корабельной команды, прежде чем насытятся; и если это случится с лордом Девкалионом, ему (капитану) тогда придется добровольно отдать себя зверям, чтобы избежать мучительной смерти от рук Татхо впоследствии.
Однако я был настроен решительно. Человек никогда не может получить слишком много опыта в борьбе с врагами, будь то люди или звери, а нападение этих существ было для меня в новинку, и я желал узнать его метод. Поэтому я передал капитану письмо к Татхо, в котором рассказал, как обстоят дела (за что, надо сказать, этот суровый парень был мне весьма признателен), и остался сидеть в своем кресле под тентом.
Звери набросились на нас, разинув пасти, и все корабельщики встали на защиту. Они подошли к нам вплотную: две самки (поменьше) с одного фланга судна, гигантский самец в одиночку с другого. Их огромные головы вздымались так высоко, что достигали верхушек парусов, а от их зловония возникала физическая тошнота.
Корабельщики встретили чудовищ с непоколебимым мужеством. Стрелы были бесполезны против гладкой, похожей на бычью шкуру кожи. Даже метательный огонь не мог их опалить, ничто, кроме двадцати ударов топора, нанесенных по голове нападающего монстра, не могло отбросить его назад, да и те были успешны лишь благодаря огромной массе металла и не наносили даже царапины.
Во все времена звери оспаривали у человека господство на земле, и только в Атлантиде, Египте и Юкатане человек осмелился взять себя в руки и сразиться с ними разумом, укрепленным многими предыдущими победами. В Европе и средней Африке огромные звери держат полное господство, а человек признает свою ничтожную численность и силу, и живет в земных норах и на вершинах деревьев, как признавался один из беженцев. А на великих океанах звери полновластные властелины, не знающие границ.
И все же здесь, на этом пустынном море, хотя гигантские ящеры были для меня в новинку, мне было приятно сопоставить свои знания о войне с их грубой силой и отвагой. С тех пор как первые люди начали вести свои дела в больших водах, они следовали своим инстинктам, отчаянно сражаясь с чудовищами. Трусливо прятаться в трюме было бесполезно, потому что если враги не могли найти людей на палубе, чтобы их проглотить, они разбивали корабль с помощью своих конечностей, и все погибали. Поэтому было решено, что бой должен вестись настолько отчаянно, насколько это возможно, и что он может закончиться только тогда, когда звери получат свою добычу и уйдут довольные.
Вот в таком одностороннем конфликте я и оказался, и снова почувствовал радость от того, что мои руки в действии. Но после того как мой топор нанес несколько дюжин сильных ударов, которые, учитывая степень их повреждения, могли бы быть нанесены по городской стене или даже по самому ковчегу Тайн, я пошарил вокруг себя, пока не нашел копье, и с его помощью сыграл совсем по-другому.
Глаза у этих ящериц маленькие и расположены глубоко в костяной впадине, но я счел их уязвимыми, и атаковал именно глаза зверя. Палуба была скользкой от их отвратительной слизи. Команда металась в битве и, кроме того, постоянно выступала предо мной в качестве вала из-за угроз капитана Тоба. Но я сделал несколько резких выпадов копьем, чтобы показать, что я не желаю, чтобы моя воля была подавлена, и вскоре получил пространство для маневра.
Я намеренно оказался в поле зрения одной из ящериц и предложил свое тело для атаки. Вызов был принят. Она налетела, как падающий камень, а я увернулся и вогнал копье в ее маслянистый глаз.
Я возблагодарил богов за то, что меня обучали владению копьем, пока прицеливание не стало для меня делом инстинкта. Лезвие попало точно в цель и застряло там, а древко сломалось у меня в руке. Чудовище отплыло, ослепленное и ревущее, и било по морю ластами. В огромном пенистом потоке я увидел, как оно изогнуло свою длинную шею и ткнулось головой (с копьем) в спину, претерпевая тем самым новые мучения, но не вырвав оружия. А затем, обнаружив, что это бесполезно, она с необычайной быстротой направилась туда, откуда пришла, и быстро уменьшалась на фоне горизонта.
Самец и другая самка ящерицы также покинули нас, но не в таком бедственном положении. Тоб, капитан, видя мою решимость идти на риск, нарочно засунул в пасть каждой из них по корабельщику, чтобы они насытились и ушли. Было ясно, что Тоб очень опасался за свою шкуру, если я попаду в беду, и я с теплом в сердце подумал об угрозах, которые Татхо, должно быть, использовал в своей заботе о моей безопасности. Приятно, когда старые друзья не обходят вниманием такие мелочи.
Глава 3. Вражеский флот
Итак, когда мы подошли к берегам Атлантиды, хотя Тоб с помощью современных приборов совершил выход к ним с удивительной ловкостью и точностью, оставалось еще около десяти дней пути, в течение которых мы должны были проложить обратный курс, пока не пришли к тому морскому заливу, на берегу которого находится столица Атлантиды.
Вид этой земли и дыхание земли и травы, которое доносилось от нее с бризом, были, я полагаю, по воле богов, средством спасения жизни всех нас. Ибо, как это бывает при длительных плаваниях через океан, многие из нашей корабельной команды умерли, и еще большее число заболело цингой из-за слишком сильной качки или (как считают некоторые) из-за соленой, неправильной пищи, присущей кораблям. Но этих последних вид и запахи земли необычайно взбодрили, и из беспомощных бревен, неспособных двигаться даже под ударами бича, они снова стали активными, способными помогать в работе на корабле и с жаждой (когда пришло время) сражаться за свою жизнь и за свои корабли.