Только спустя несколько часов Лоркана удалось разыскать на старой заброшенной дороге. На его лице зияла страшная рана, но Гарри клялся, что он тут ни при чем. Все дети были тогда на стороне Гарри.
Ее собственная жизнь стала легче благодаря Лоркану. К ее крайнему удивлению, он взялся защищать ее от школьной детворы.
Однажды он застал ее на переменке в слезах.
С мягкой настойчивостью Лоркан выпытал у Кет, что кто-то распространяет слухи, будто у нее в волосах водятся вши. Она панически боялась, что ее обреют. Лоркан ворвался в класс маленькой сельской школы и, не обращая внимания на учительницу, отчитал обидчиков так, что те на всю жизнь это запомнили.
Кетлин сорвала хрустящий стручок и принялась жевать, не зная, что и думать о его противоречивом поведении.
Он никогда не обижал ее в детстве, ввиду чего его жестокое обращение в дальнейшем оказалось полной неожиданностью. Она похолодела, вспоминая об этом. С противником он умел быть безжалостным.
И вот теперь они противники. Она знала, что не может с поднятой головой заявить о своих правах на имение и что Лоркан рано или поздно выставит ее за дверь.
— Чудесный денек, — заметил Деклан, не подозревая, что она сейчас испытывает.
Идеальный. Замечательный дом, синее небо, облачка, цепляющиеся за горы, курлыкающие журавли… Все больше расстраиваясь, Кетлин огляделась вокруг, представляя себе, как увидит все это в последний раз…
Нет! Она этого не вынесет!
— Я не хочу уезжать! — выпалила она с таким чувством, что всполошила спящих собак. — Я на все готова, только бы остаться! Я буду ползать, умолять его на коленях, чтоб он уехал, оставил нас в покое…
— Ты этого не сделаешь! — ответил потрясенный Деклан.
— Сделаю! — срывающимся голосом вскрикнула она. И к собственному изумлению, почувствовала, что даже присутствие Лоркана не вынудит ее отказаться от имения. — Если дело дойдет до крайности и он станет добиваться моего отъезда, — сказала она с затуманенным тревогой взглядом, — может быть, я его упрошу оставить меня прислугой, буду мыть за ним посуду… даже вылизывать его проклятые сапоги, если он того потребует!
Деклан угрюмо воткнул в землю вилы и, подойдя тяжелыми шагами, вцепился испачканными землей ручищами в ее птичьи плечики.
— Этого не будет, — успокаивающе произнес он. Ее руки не смогли обхватить его широкую спину, но она в отчаянии продолжала сжимать его в объятиях. Он неловко гладил ее по волосам. Ей хотелось верить ему, но в решающий момент Деклану с Лорканом не справиться.
Прижатая к массивной груди Деклана, Кетлин чувствовала, как ее тяжелый серебряный медальон врезается в нежную кожу. И она вспомнила своего первого ребенка, чья фотография была спрятана внутри медальона. Сына, любимого и утраченного много лет назад.
Кетлин ощутила пронзительную боль. Ей так и не удалось смириться со смертью Кайрана, только усилившей ее любовь к маленькому Конору — самому драгоценному, что было у нее в жизни.
Ради Кона она пожертвует даже гордостью, только бы он был в безопасности, в укрытии. Они должны остаться здесь.
Кетлин прерывисто вздохнула. Она будет драться когтями и зубами, будет ловчить, хитрить… что угодно, лишь бы защитить права Конора.
В поле зрения Лоркана появился «Дулист» — старинный паб, который теперь почему-то был выкрашен в розовый, фиолетовый и бирюзовый цвета. Когда его глаза оправились от этого многоцветья, Лоркан был уже в черте поселка.
Подольше понежиться в ванне, потом съесть сытный ирландский обед и закончить его кружкой эля — вот что поставило бы его на ноги!
А потом… У Лоркана заблестели глаза. У него такие планы относительно имения! У мамы волосы скрутились бы штопором. Почище, чем от перманента, которым она их терзала, со снисходительной нежностью подумал он.
Лоркан с усмешкой представил себе удивление матери, когда она увидит его. Пять лет тому назад она вдруг перестала отвечать на его письма, а в сухой записке брата ясно было сказано, что мать винит его в смерти их приемного отца.
В то время он так терзался чувством вины, что вряд ли смог бы все это пережить, не будь у него работы, которая занимала вес время. Многие отвергали его в прошлом. Он не знал, как вести себя в таких случаях, поэтому вычеркнул из сознания предательство матери и всего себя отдавал работе, а годы текли как сквозь пальцы вода.