Нат замер на месте, словно парализованный. Его обожгла мысль: «Ты виноват в смерти этого несчастного идиота. Ты должен был ему запретить, не пускать его сюда…» Но как можно что-нибудь запретить взрослому человеку, да еще такому упрямцу, как Джим Нолан? Как бы то ни было, дела уже не поправишь. Теперь предстояло самое тяжелое — сообщить о случившемся Саре Нолан.
Нат решил взять это на себя. По дороге к дому Ноланов он в сотый раз повторял про себя слова, которые намеревался сказать Саре. Внезапно он поймал себя на странной мысли: а не испытал ли он в момент, когда понял, что Джима больше нет, странное удовлетворение? Ведь отныне Сара свободна… К тому же до него давно доходили слухи, что супруги живут недружно. Значит, теперь… Нат усилием воли запретил себе думать об этом.
Сара поставила на столик стакан — она только что пила из него молоко. Как же оно надоело ей за девять месяцев беременности! До родов оставалась от силы неделя. Сара уже чувствовала их приближение — приступы ложных схваток становились все чаще и сильнее. Она приложила руку к животу, где тихонько копошился ребенок, и грустно улыбнулась. Скорее всего, с появлением малыша ее жизнь станет еще тяжелее. Она не сомневалась, что Джим ни на йоту не изменит своих привычек, не станет внимательнее и ответственнее. Сколько бы детей у них ни родилось, он будет тем же легкомысленным мальчишкой, всему другому предпочитающим игру с опасностью и выпивки в веселых компаниях. Он никогда не повзрослеет. А ей это все надоело. Как это ни печально, видимо, им придется расстаться…
Раздалась долгая трель звонка. Медленно и осторожно Сара поднялась со стула и зашаркала в прихожую. Открыв дверь, она обомлела от удивления и нехорошего, тревожного предчувствия. Перед ней стоял шеф ее мужа Нат Маккендрик. Он тяжело дышал, его куртка была измазана сажей.
— Что случилось, Нат? — Сара похолодела от страха.
Нат с трудом выдавил из себя:
— Сара, пожалуйста, не беспокойся… Подумай о ребенке…
— Нат, говори же. Что-то с Джимом?
— Да! Джим был… Одним словом, его больше нет. Пожар в супермаркете… Он полез в самое пекло и…
— О господи, а он говорил, что у него девять жизней, как у кошки… — Сара, внезапно обмякнув, привалилась к стене. — Продолжай…
— Его задавило рухнувшей стеной. — Язык Ната едва ворочался.
Сара вдруг резко побледнела и согнулась. Ее лицо перекосила гримаса мучительной боли.
— Что с тобой, Сара? Тебе плохо? — испугался Нат.
— Ничего страшного, — прошептала Сара. — У меня уже с неделю ложные схватки, это пустяки. — Но тут ее снова скрючила невыносимая боль в пояснице. Сара почувствовала, как по ногам потекло что-то горячее: отходят воды. Значит, подошел ее срок… — Нат, — с трудом проговорила она. — Пожалуйста, если можешь, помоги мне. Отвези меня в больницу. Мне пора… — Она споткнулась на полуслове, застонав от нового приступа боли.
Нат подхватил ослабевшую женщину, бережно положил ее на диван в гостиной. Надо было что-то делать — и делать не медля ни минуты, иначе Сара родит прямо здесь. А несмотря на весь богатый жизненный опыт Ната, акушером ему быть еще ни разу не приходилось. Он посмотрел на измученное лицо Сары. Даже сейчас она казалась ему по-прежнему красивой — и по-прежнему влекла его. Опомнись, дурак! — приказал себе Нат. Ей плохо, возможно, она умирает. А ты думаешь черт знает о чем. Нужно срочно везти ее в больницу, пока не стало поздно…
Сара стиснула зубы, пытаясь подавить стоны. Боль рвала ее внутренности, ломала кости. Господи, хоть бы успеть… Нат наклонился над ней.
— Сара, ты слышишь меня? Ты вынесешь дорогу до больницы?
Она с трудом кивнула. Подняв полубесчувственную женщину на руки, Нат пошел к машине, стараясь не оступиться. Каждый стон Сары отзывался в его сердце болью.
Казалось, дороге не будет конца. Но вот перед ним показалась цель — здание больницы. Сдав на руки врачей измученную Сару, Нат остался ждать внизу. Он решил не уходить, пока не узнает исхода. На работу он сообщил по телефону, что, скорее всего, сегодня больше не придет, и дал инструкции Джерри, что следует делать.
Время словно остановилось. Минуты казались часами, часы — днями. Иногда Нат задавал себе вопрос: что он здесь делает? Чего ждет? Того, что Сара, узнав про его самоотверженность, проникнется к нему чувствами, причем отнюдь не просто благодарности? Какое свинство — думать об этом сейчас, когда она только что овдовела и рожает ребенка!