Наверное, я вообще не способна любить. Может, поэтому я и мечтаю о сильных чувствах, что подозреваю, что не видать мне их?!
Кстати, по поводу этого нищеброда. Антон и Кирилл зовут нас завтра в парк. Парное свидание, зашептала Катя. У тебя, вроде, как раз выходной. Репетиторства нет?
Нет, оживилась от перспективы. Я пойду!
О, а я уж испугалась, что придется уговаривать. Ну слава Богу, а то чокнуться можно от такой жизни, как у тебя.
Катя, как всегда, преувеличивает. Жизнь моя далеко не легкая, но кому, как не мне знать, что многим людям приходится гораздо сложнее! Да, мама болеет, да, приходится работать, но у меня есть крыша над головой и есть надежда а это иногда все, что нужно человеку, пока он дышит.
Присмотрюсь к Киру, может, удастся полюбить. Я ведь нравлюсь ему, вижу, что нравлюсь. Вдруг он станет тем самым, от которого сердце будет радостно биться, ради кого я буду по утрам вставать, и птицей летать, парить как на крыльях?
Так вы с Владом помирились?
Можно и так сказать. Но, Кать, мы с ним и не ссорились, просто он невзлюбил меня с первого взгляда, едва увидел. Я-то хотела наладить отношения с ним, очень хотела.
Да, я помню, что он был редкостной сволочью. Но одно дело парень-подросток, а другое взрослый мужчина!
Ему двадцать четыре, рассмеялась я. Какой из него взрослый мужчина, я тебя умоляю! Избалованный сопляк вот кто Влад. Папочка разбогател, а Владу лишь повезло. Не думаю, что он сам способен бы был подняться
Тссс, Катя расширила глаза удивилась, наверное, от того, как я разошлась.
Но я в кои-то веки не хочу сдерживаться. Да, я сделала вид, что с Владом у нас перемирие, но обида моя, странным образом, лишь усилилась, окрепла, и подняла голову.
без папочкиных денег. Вряд ли он бы вернулся, если бы хоть чего-то стоил в бизнесе. Думаю, просто сплавили с глаз подальше, чтобы не мешал другим работать. Или просто отдали ему этот город, как игрушку: «Иди, сынок, налаживай работу, открывай новый филиал, чувствуй себя биг-боссом!».
Какие приятные слова, Вера. Браво, я в восторге! раздалось холодное, контрастным душем прошлось по нервам.
Влад.
За моей спиной Влад, вот почему Катя пыталась меня остановить! Плохо пыталась, хотя, когда меня несет, меня даже БТР не в состоянии к порядку призвать.
Привет, Влад, пропищала подруга. Я пойду, наверное. Спасибо за маникюр, Вер, я пойду. Пока-пока.
Катя встала, и чуть потрясывая руками с не до конца высохшим покрытием, быстрыми шагами направилась к кассе. Банально сбежала, а мне сбежать некуда.
Язык мой враг мой.
Дьявол! Я ведь не злая, не агрессивная, но почему же я вечно попадаю впросак?!
Прости, я в сердцах все это наговорила.
Конечно, невозмутимо ответил Влад, и сел на освободившийся после Катерины стул.
Сделать маникюр? За счет заведения, я замялась, опустила глаза, стыдясь смотреть на него.
Одно дело высказывать все в лицо, а другое вот так, за глаза ругать. Мелко это, подло даже, и с душком. От того и невыносимо стыдно не только перед Владом, а еще и перед самой собой, что пала я настолько же низко, как и мои бывшие одноклассницы, шушукавшиеся по углам.
С врачом я поговорил, затем и пришел, чтобы рассказать тебе. Могла бы и дождаться в больнице.
Я на работу опаздывала.
Я понял. Так вот, по лицу Влада сложно понять задел его мой треп, или нет, мать можно в Израиль отправить через десять дней. С деньгами я все устрою в ускоренном режиме, но она не выживет. Готовься к этому.
Зажмурилась от этих ужасных слов, бьющих по нервам. Как я могу к этому подготовиться? И какого черта Влад говорит об этом страшном, как о чем-то будничном, словно мы памятный континентальный завтрак обсуждаем?!
Нельзя быть готовой к смерти близкого, в каком бы возрасте она не произошла. Может, будь маме сто лет, я бы нет, даже тогда бы не готова была ее потерять.
В израильских клиниках творят чудеса. Уверена, маму вытащат, Влад. Пусть, она не будет резво прыгать и бегать, но я хочу надеяться, что все это не зря.
Значимость надежды преувеличивают, поверь мне, Вера. Готовиться нужно к худшему, а надеяться можно лишь когда есть шанс. И неплохой шанс, остальное для идиотов. Если бы я не пообещал тебе денег на лечение, сейчас, после общения с врачом, я бы не стал впустую спускать целое состояние, спокойно и холодно сказал Влад, жестоко разбивая мое сердце.
Неужели шансов совсем нет?
Я отправил историю болезни нашему лечащему врачу. Шансов нет, дополнил Влад, словно мысли мои прочитал.
Он как специально хочет больно мне сделать, растоптать, уничтожить этой обыденной жестокостью, которая в каждом его слове разлита, в каждой черточке красивого лица в спокойных глазах-льдинах, в густых бровях вразлет, в четко очерченных полных губах, которыми я невольно любуюсь все время, как полная дура, которой Влад меня и считает.
Нет, я отказываюсь верить в то, что шансов нет! Пусть надежда для полных идиотов, пусть.
Быть идиоткой не самый плохой выбор в моей жизни.
Спасибо, Влад. И еще раз прости за те слова, что ты услышал, переступила через свою гордость я, а он кивнул в ответ.
Неужели и правда изменился? Может, я была излишне строга к нему, и судила по прошлому, не видя за сложившейся картинкой истины? Я ведь всегда считала, что каждый заслуживает второго шанса, так почему предпочитаю лелеять обиды прошлого?
Он нравился мне, я влюблена была наивной детской любовью, которую банально растоптало удочерение в семью Гарай и «теплый» прием Влада. Но сейчас сейчас ведь изменилось абсолютно все!
До завтра, Вера.
До завтра
Да, Влад не принял меня. Веронику, свою сестру, он любил, и винил меня в самом факте моего существования, считая подменышем. Но та его жестокость, с которой он втаптывал меня в грязь, смогу ли я по-настоящему это простить, и забыть?
Выхожу из салона, и уже жалею, что согласилась идти завтра на свидание. И не из-за испорченного настроения, а из-за проклятого чувства вины, которое всегда зудит, прожигая дыру в душе, что не для меня это. Не достойна я ничего хорошего. Не после того, что я сделала.
Ноги сами несут меня туда, где я так долго не была. В самое мое нелюбимое место, в место, где закончилось мое детство.
Прости, Вероника. Прости меня, прошептала гранитному памятнику, на котором изображена моя подруга восьмилетняя девочка, которую звали Вероника Гарай.
Я всегда прошу у нее прощения, и этого всегда мало.
Отвечать придется все-равно.
Глава 4
Какие нужны документы, чтобы маму перевезти? Влад сказал, что через 10 дней прилетит борт, на котором ее отправят в Израиль.
Все документы у нас есть, Вера.
Но моих документов у вас нет, заметила я, не обращая внимание на раздражение Германа Викторовича.
Ваши документы нам не нужны.
Как это? Я ведь буду сопровождать
Не будете, отрезал врач. Все вопросы к вашему брату, но сопровождать пациентку будут только медики и сиделки. Я специально уточнял у Владислава Евгеньевича насчет вас, и он сказал четкое и ясное «нет».
Нет.
Как это нет?
Но
Разговаривайте со своим братом, разбирайтесь с ним, и не мешайте мне работать! взорвался врач. Вера, вы ходите в больницу по два раза в день, и отвлекаете меня своими глупостями. Не я оплачиваю перелет, не я организовываю перевозку и операцию, а Владислав. Идите к нему, общайтесь, договаривайтесь, и оставьте меня, наконец, в покое!
Бог ты мой, какой накал. И спросить нельзя!
Кивнула, и выскользнула из кабинета нервного врача. И понимаю ведь, что достала и его, и медсестер, но как не доставать их? Я ведь наивной была поначалу, не понимала, что всем платить нужно, а потом увидела, что к одним пациентам часто подходят медсестры, угождают, а к маме отношение было не таким приветливым. И все из-за «жадной» дочери, которая не в состоянии расщедриться дежурной медсестре на пару купюр.