Просто он привык считать себя опасным, подумав, объяснил Ваня. И вы его не переубедите. Это ему для успеха надо. Психологи говорят, что это убеждение всегда помогает. Если ну, если не увлекаться.
Если не увлекаться, ничего не добьешься, буркнул Ансгар. И в школу тебя не станут приглашать вести семинары. Кастрюлю повесь на место.
Ваня вышел, но дойти до кастрюли не успел в калитку вбежала Ника. Теперь она была без посоха. Бандана с головы тоже слетела, и во все стороны торчали короткие светлые волосы.
Там! закричала она, Кирилл мы только что вернулись с Новых Сметан говорит, на него напали, стали душить то есть, он почти не может говорить. А у них тут ближайшая больница в пятидесяти километрах, и у них всего одна машина «скорой»
Кто напал? спросил Ваня.
Он не видел Мы разделились с ним, но я была недалеко, прибежала. Тот, кто душил его, испугался меня. Я не знаю, что делать, пожалуйста
Она снова смотрела на Ансгара, и Ване показалось, что отчаяние, плеснувшее из ее глаз, заставило того смутиться. Не любил он отчаяния. Не любил необратимости.
Ваня, посмотри в контракте номер Мухоротова, скомандовал он, не поворачивая головы. Он там с собой полный терапевтический набор возит. Наверняка еще далеко не успел уехать. И дай мне мой мобильник, я сам буду с ним говорить.
Думаете, он согласится? Ваня принес Ансгаров мобильник.
Думаю, да. Мне кажется, я знаю, чего он хочет на самом деле, нижняя часть лица господина Мерца пыталась улыбаться, а взгляд туманил глубокий, скорбный, но невероятно сильный азарт. В такие моменты Ваня радовался, что уже умер и никогда не сможет чувствовать что-то подобное.
Пожелтевший Павел Петрович слегка шатался, но держался неплохо. Ване даже стало его жалко. Перед выходом попросил водки. С собой у него не было, а магазин к тому времени уже закрылся. Конечно, можно было поискать в деревне самогонки, но Ваня просто сбегал в незапертый дом покойника Генциана и принес так и не дождавшуюся хозяина заначку.
Со словами «выпейте за упокой души владельца» он отдал водку Мухоротову, и они загрузились в «Мерседес», чтобы хоть часть пути Павлу Петровичу не пришлось идти пешком. На выезде из Укурино подобрали любопытную Татьяну, и доктор Мерц почему-то не возражал против ее присутствия.
По дороге Ваня пытался вызнать, что задумал его патрон, но тот отмалчивался. Только перед самым урочищем, поотстав от всех, некромант оглядел темнеющий лес и пожаловался:
Дерьмовым все-таки делом я занимаюсь. Вот, сегодня Кирилла спас, как обычный врач, и понял, как тоскую по врачебной практике.
А сколько обычных врачей хотели бы, как вы! воскликнул Ваня.
И на свете ходило бы еще больше мертвецов, служащих маньякам вроде меня, фыркнул некромант.
Ну и пожалуйста, обиделся Ваня за мертвецов, вы и сами не прекрасный принц. По опыту он знал, что подобные замечания очень быстро возвращают шефа из покаянного настроения на твердую землю.
Зато я никогда не утоплюсь от несчастной любви, парировал шеф.
Кто знает, не сдавался Ваня. Пруд все еще не высох.
Невероятный кретин, почти с восхищением сказал доктор Мерц, и его молчаливая покаянная грусть сменилась не менее молчаливой целеустремленностью.
Стойте здесь, сказал некромант и медленно захромал к одному из почти пропавших фундаментов. Ваня, ставь свечи. Здесь нет ветра, поэтому должно получиться. Павел Петрович может присесть или даже прилечь. Его сегодня ждут новые впечатления.
Какие? спросил Мухоротов, присаживаясь на бревно.
Я попробую воскресить человека, похороненного здесь больше полувека назад. Его зовут Эрлих.
Почем мне знать, не спрятал ли ты его где-нибудь? усомнился Павел Петрович. Вы великие фокусники
Он подойдет к вам, кивнул Ансгар в знак признания сомнений клиента, и вы убедитесь, что он мертв.
Вот это да, прошептала Татьяна. Того самого Эрлиха?
Мог бы и раньше сказать, обиделся Ваня.
И все сели ждать.
Прошло два часа.
В лесу начало смеркаться. Татьяна, впервые наблюдавшая ритуал, отошла подальше и сжалась на бревне. Хотела было прижаться к сильному мира сего, пока тот жив, но вспомнила, что он, скорее всего, излучает, и не стала.
Мухоротов, достав из кармана смартфон, включил себе какую-то игру и погрузился в процесс.
В почерневшем каменном квадрате стоял некромант. На нем был длинный старый плащ-палатка из брезента, висевший у Вани в прихожей еще с незапамятных времен, и трикотажные перчатки для работы в саду. Неподвижность деревьев, окружавших поляну, свидетельствовала о полном штиле в этом участке леса, однако в центре очерченного свечами круга ветер почему-то дул, и было видно, как он гоняет по траве узкие отражения огней.
Больше ничего не происходило, и зрители, привыкшие к динамичному кино со спецэффектами, стали потихоньку скучать.
Мухоротов давно посадил в смартфоне батарейку, курил, ел из пакетика чипсы и запивал их водкой Генциан Виолетыча.
Бабу бы, тоскливо прошептал он.
И посмотрел на притулившуюся под сосенкой Татьяну.
Ваша фамилия, случайно, не Ларина? спросил он любезно.
А что, похожа? улыбнулась девушка.
Вылитая, проговорил магнат заплетающимся языком. Вот в следующем году на выборы пойду пойдешь со мной?
А если меня выберут вместо вас? поддержала флирт Татьяна. Что делать будете?
Да рази они оценят такую девушку? проявил светскую находчивость Павел Петрович. Эт» только я могу
Когда же он отвернулся обратно, Таня склонилась к Ваниному уху и едва слышно прошептала:
По-моему, он симулянт По трезвяку притворялся. А сейчас пьян в дрова. И забыл.
Зачем бы ему это? удивился Ваня.
Скучно им, олигархам. А может, заслал его кто. Я заметила когда мы на него смотрели, он старался идти помедленнее, а когда думал, что все впереди прыгал как козел
А как же ты тогда это засекла, что он прыгал? не поверил Ваня.
А у меня зеркальце с собой
Не веришь ты людям, вздохнул Ваня. Это просто целительный лесной воздух. Или уже агония у него.
Ансгар прав, ты полный кретин, усмехнулась Татьяна и снова повернулась к бизнесмену.
Наступила ночь. Мухоротов медленно засыпал, вися на Татьяне и пытаясь из последних сил залезть ей под куртку.
Мы зря сюда пришли, говорил он. Сейчас он скажет звезды не так стоят
Только когда свечи погасли, Ваня вспомнил, что шеф перед выходом просил его в этот момент включить мощный фонарь.
Ваня засуетился и включил.
Ансгар стоял на коленях в круге, наклонясь так низко, что кончики его волос касались земли.
Он шшто, мусльманин? спросил Мухоротов.
Нет, ответил Ваня, он зовет мертвеца из земли.
Ваня не знал, так ли это на самом деле, но ему казалось, что так.
Вот придурок, хихикнул бизнесмен.
Ай! сказала Таня. Вы там поосторожней. Я еще не пошла с вами на выборы. И фамилия моя не Ларина, так что в случае чего я и в рыло съездить могу.
Ансгар Фридрихович боялся собственной смелости. И еще боялся оторвать Эрлиху руку. Рука сначала была сухая, черная, а потом буквально под пальцами начала сглаживаться, скользить, обрастать тонкой кожей.
В такие минуты некромант старался не думать о глобальных мировоззренческих проблемах. С точки зрения главных мировых религий его занятие было как минимум хулиганством и кощунством. Но ведь и занятие хирурга, думал он, тоже надругательство над неприкосновенностью человеческой плоти и божественным замыслом. И вообще, хирургия это больно. И вправление вывиха тоже больно. Но ведь гуманно. Хотя, возможно, и гуманизм в том виде, в котором его пестует цивилизация, тоже немалое извращение.
Wo bin ich?
Разглядывая творение почти что собственных рук, доктор Мерц ощущал себя в полной гармонии с миром. Это не было гордостью. Это не было усталостью или удовлетворением от хорошо выполненной работы, это были совсем другие ощущения словно бы он подглядел миг творения, попал за кулисы загадочного спектакля под названием «жизнь». В эти моменты жизнь не делилась на свою и чужую. Он каждому из них отдавал немного от своего времени и удивлялся, почему оно еще не кончилось. Наверно, это как с донорством. Чем больше отдаешь крови, тем больше ее образуется.