Обе женщины повернулись и посмотрели на очередь, затем Марджори недовольно сжала губы.
Это Фрэнсин Туэйт, сказала она так громко, чтобы ее могли услышать все, кто находился в здании почты. Лучше мне разобраться с ней быстро, чтобы она опять не увидела здесь привидение и не распугала всех моих клиентов.
Попридержи свой змеиный язык, Марджори Уиткоум, раздался надтреснутый голос, говорящий откуда-то сзади.
О, здравствуйте, мисс Си, поздоровалась Марджори, виновато улыбаясь, как нашкодившая школьница.
Мисс Кэвендиш[6] фыркнула.
Ты всегда была ужасной сплетницей. Я помню, как на игровой площадке ты вечно вот так же шепталась с юной Китти, прикрывая рот рукой. Она неодобрительно нахмурилась, глядя на незадачливую Китти, которая потупилась и смущенно уставилась на свои ноги. Так что давай, Китти, иди по своим делам, чтобы мы могли разобраться с нашими.
Да, мисс Кэвендиш, пролепетала Китти и, все так же опустив глаза, поспешила к выходу.
Фрэнсин не смогла сдержать довольную ухмылку, потому что в школе она училась с Китти и Марджори. В то время объектом их сплетен становилась она сама, и сейчас ей было приятно вкушать блюдо мести, которое, как известно, время от времени может подаваться холодным и притом мелкими порциями.
А ты, Фрэнсин Туэйт, можешь стереть с лица эту ухмылку, сказала мисс Кэвендиш.
Фрэнсин повернулась к хрупкой старой даме и улыбнулась ей с искренней теплотой.
Доброе утро, мисс Си, я не заметила вас сзади. Я рада видеть, что вы здоровы и на ногах.
Человеку негоже бездельничать, хотя мои ноги уже не те, что прежде.
Я загляну к вам через пару дней и принесу что-нибудь от боли в них.
Да, Фрэн, принеси, ведь по ночам они у меня ужас как болят. А если честно, то и днем. Мисс Кэвендиш замолчала, затем добавила: Я хотела сама зайти к тебе, чтобы навестить твою мать. Мне ее не хватает.
Мне тоже, ответила Фрэнсин.
Мисс Кэвендиш была директрисой местной школы вот уже несколько десятилетий, и в округе не было ни одного мужчины, женщины или ребенка, который не питал бы огромной привязанности к этой старой даме и не побаивался ее острого языка. Она также была самой старой и самой близкой подругой матери Фрэнсин и единственным человеком, который до сих пор навещал могилу Элинор Туэйт.
Она как кобея лазающая, пробормотала мисс Кэвендиш так тихо, чтобы услышать ее могла только Фрэнсин.
Та прикусила губу, чтобы спрятать улыбку, нежную и печальную. Мать часто говорила на тайном языке цветов, который понимали только она и мисс Кэвендиш. Элинор пошла еще дальше она считала, что каждому человеку соответствует свой цветок, что это что-то вроде тотема, который характеризует его натуру. Фрэнсин тоже давно полагала, что Марджори Уиткоум соответствует именно кобея, ведь у нее имелась информационная сеть, быстродействующая, широкоохватная и бесстыжая, сеть, очень похожая на неумолимо ползущие стебли кобеи с их складчатыми фиолетовыми колокольчиками.
Теперь, когда на Марджори был устремлен сердитый взгляд мисс Кэвендиш, очередь двигалась быстро.
Для меня есть сообщение? спросила Фрэнсин, дойдя до стойки.
Откуда ты знаешь, что тебе могло прийти сообщение? резко спросила Марджори.
Фрэнсин пожала плечами. Она не собиралась объяснять, что ей сказали чайные листья.
Это ненормально. Ты заявляешься сюда еще до того, как я могу сообщить тебе, что для тебя что-то пришло. У Марджори была полная фигура с огромным бюстом, который, казалось, жил своей собственной тайной жизнью. Пока она поворачивалась к ящичкам для корреспонденции за ее спиной, Фрэнсин, у которой вообще не было бюста, как завороженная смотрела, как эти две могучие горы величаво повертываются вправо еще до того, как это делает сама Марджори.
Если б ты согласилась провести в свой дом телефон, вступила в разговор молоденькая помощница Марджори, сидящая за другой стойкой, тебе вообще не надо было бы приходить в нашу деревню.
Замолчи, Эмма, сказала Марджори с виноватым выражением, выглядящим странно на ее лице, на котором обычно отображалось одно только острое любопытство.
Без обид, пробормотала Эмма. Просто она не хочет видеть нас, а мы не хотим видеть ее.
Так у тебя есть для меня сообщение? Фрэнсин сумела сохранить вежливый тон, не обращая внимания на Эмму.
Марджори прищурилась, вглядываясь в клочок бумаги.
Это предложение об аренде жилья сроком на пять месяцев. Приезжают плотник и его подмастерье, чтобы вести работы в этом новом отеле, который строится тут неподалеку. Они прибудут сегодня. Предложение сделано от имени некоего Тодда Констейбла. Он с юга Кажется, сказал, что он из Лондона, добавила она со странным удовлетворением, как будто Лондон был какой-то далекой и экзотической страной.
Сегодня? Но я ведь даже не разговаривала с ними и не сделала никаких приготовлений.
Им больше негде было остановиться, ведь сейчас низкий сезон, вот я и сказала им, что у тебя найдется для них местечко. Марджори пожала плечами, ничуть не смутившись от сердитого взгляда Фрэнсин. Тебе не помешают постояльцы, ведь на содержание этого твоего старого дома, должно быть, уходит целое состояние.
Фрэнсин прикусила язык, проглотив резкий ответ, потому что, как бы неприятно ни было ей это признавать, ей был необходим этот доход. Арендная плата за целых пять месяцев в это время года не пустяк, это ей точно не помешает.
Знаешь, а ведь Эмма права, продолжила Марджори. Если ты установишь в своем доме телефон или купишь мобильник, мне больше не придется принимать за тебя предложения о найме жилья. И речь тут не только об этом, а о твоей безопасности. Как люди узнают, если ты получишь травму, ведь ты живешь в этом лесу совсем одна?.. Да, кстати, сегодня утром звонила твоя сестра. Она просила, чтобы ты перезвонила ей, как только сможешь. Было бы хорошо, если б Мэдди приехала к тебе в гости, составила тебе компанию. Она всегда была хорошим человеком.
Фрэнсин чуть слышно фыркнула и взяла листок, который протянула ей Марджори. Сама она не назвала бы сестру хорошим человеком. Для характеристики Мэдлин куда лучше подошли бы такие слова, как «легкомысленная», «эгоистичная» и «безответственная». Фрэнсин не видела сестру с тех пор, когда та внезапно приехала к ней пять лет назад. Интересно. Мэдлин позвонила потому, что ее последний брак распался, или потому, что она собирается выйти замуж еще раз? Нелегко следить за перипетиями матримониальных дел сестры, которые неизменно оканчиваются катастрофой
Она кивнула на прощание мисс Кэвендиш и торопливо вышла из здания почты.
Глава 2
Фрэнсин зашла в одинокую красную телефонную будку на главной улице. Она терпеть не могла мобильные телефоны и не понимала, почему люди так привязаны к ним. Эти штуки только и делают, что звонят в любое время дня, не давая тебе ни минуты покоя из-за всей этой непрестанной болтовни. Ее собственная система с получением сообщений на почте и звонками из телефонной будки подходила ей как нельзя лучше.
Закрыв за собой дверь будки, Фрэнсин набрала номер, написанный на листке бумаги. Она не удивилась тому, что это был не тот номер, который сестра дала ей, когда звонила в последний раз, ведь та нигде не задерживалась подолгу.
Прозвучали три гудка, и сестра взяла трубку.
Привет, Мэдлин, сказала Фрэнсин, слыша в своем голосе невольный упрек.
Фрэнни! Я так рада, что ты позвонила!
Она открыла было рот, чтобы попенять сестре за то, что та назвала ее этим уменьшительным именем, которое она терпеть не могла, но не стала ничего говорить, услышав нотки отчаяния на том конце.
Ты не больна? осторожно спросила она.
Послышались рыдания, тихие, но надрывные.