Я к тренеру хожу, занимаюсь по индивидуальной программе, докладывает моя продвинутая пациентка.
И в чем она заключается?
Планочки, отжимания, гантельки Ну всякое. Смесь пилатеса, силовых и йоги. Без фанатизма и кроссфита.
А конкретно на запястья какая нагрузка, какие конкретно движения?
Алина демонстрирует схематично, как именно ее больные места участвуют в нагрузках.
Запястья пластичные, гибкие. Я бы даже сказала, излишне гибкие.
Провожу тесты. Действительно, налицо гипермобильность повышенная подвижность в суставах. Красивая такая гипермобильность.
Начинаю расспрашивать, нет ли каких-то особенностей в организме.
Из интересующих меня набираются случайно найденные протрузии, плоскостопие, ранний варикоз, опущение почек и их же неполное удвоение. Диспластик передо мной. Дисплазия соединительной ткани врожденная особенность. Вся соединительная ткань устроена особенным образом: она отлично тянется, но при этом не принимает обратной конфигурации. Вот такая особенность расположения коллагеновых волокон.
Кстати, несмотря на большое количество теорий о том, что стоит поесть коллагена и все изменится-наладится, пользуясь случаем, хочу сказать: не изменится то, что заложено генетикой, и то, что является врожденной особенностью.
Но ведь что-то делать надо, спросите вы. Возможно, скажу я и продолжу.
Сама по себе дисплазия и не патология вовсе. Но при обычных для среднестатистического человека нагрузках она может давать последствия: большее стирание хряща с развитием раннего остеоартроза, растяжение стенок вен и клапанов в них с появлением и прогрессированием варикоза, растяжение связок.
Вот оно! Растяжение.
Давайте посмотрим на УЗИ ваши ручки!
А на УЗИ красота: разволокнение тканей сухожилия справа и слева. Справа чуть больше. Отек по ходу связок. Ну такое Неполный разрыв.
Поднадрыв, постнагрузочные изменения трактуем их так.
Вам нагрузки надо отменить, а потом снизить, уменьшить, рассказываю я пациентке и параллельно заношу это в заключение. Ортезы при бытовых нагрузках.
Ортезы это что?
Фиксаторы на липучках. Съемные.
А лекарства нужны? спрашивает моя продвинутая.
Противовоспалительные по необходимости, при болях. И через месяц нужен УЗИ-контроль.
Мы разошлись довольные друг другом. Пациентку, которая два года читала меня в соцсетях, не нужно долго и нудно убеждать. Она верила мне, знала меня. И это весьма облегчало мне работу. Мы говорили на одном языке.
Тут бы и сказочке конец. Ан нет!
Шесть часов спустя, после интенсивного приема я обнаруживаю сообщение с незнакомого номера: мол, была у вас на приеме Алина Иванова. Хочу обсудить ее ситуацию.
Мы-то с вами понимаем, дорогие читатели, что ни с какими третьими лицами обсуждать ситуацию пациента мы, врачи, не можем: медицинская тайна, конфиденциальность и человеческие ценности.
Но как же обсуждение здесь, на страницах книги, строго спросите вы.
А я отвечу, что информация зашифрована: Алина никакая не Алина. Так что никого я не рассекречиваю.
Хорошо, что у меня был контакт самой пациентки.
«Вами интересуется незнакомый мне абонент, пишу я ей. Мама? Сестра? Информацию доверяем ей? Сами расскажете?»
«Ой, забыла предупредить, Елена Александровна! Это тренер моя. Интересуется, что теперь со мной можно делать. Я ей полностью доверяю и очень хочу, чтобы вы ей объяснили, что мне можно, а что нельзя, чтобы больше не было травм».
Трактуя мое молчание своим образом, тренер уже посыпала голову пеплом. Как же она, мол, могла так накосячить, что порвала связки своей клиентке.
Мы созвонились. Обсудили особенность связок у диспластиков. Даже на фоне нагрузок с интенсивностью выше среднего есть шанс, что связки перерастянутся.
Пепел с головы смахнули. Нагрузки решили на время остановить, а потом сделать более мягкими.
Трио из врача, тренера и пациента-диспластика хорошо работает. От «да что же это такое, мне совсем ничего нельзя» мы дошли до разнообразных нагрузок, которые и осанку улучшили, и боли в спине убрали.
А они, оказывается, были после часа-двух пребывания в вертикальном положении. И мышцы мышцы пришли в хороший тонус. В общем, не девушка, а загляденье. Ну и что, что диспластик.
Мне девочки комплименты делают, говорят, и руки подтянулись, и попа появилась. Не верят, что я не качаюсь, а занимаюсь старушечьим фитнесом это они пилатес так называют, смеется на очередном приеме Алина.
На УЗИ идеальная картинка, ни следа от воспаления и нагрузки.
К сожалению, на прием часто приходят диспластики с уже стартовавшим ранним остеоартрозом, травмами, подвывихами. Не всем так везет с тренерами. Не все знают о своих особенностях. Особенностях, которые, оставшись незамеченными, могут приводить к раннему старту целого букета болезней.
Обезглавленный волк
Глава 4
Бывают пациенты, после которых остается ощущение: нет, точно все не зря. Все, что делаю я. Все, что делают коллеги.
На приеме маленькая хрупкая женщина. Валентине Степановне немножко за 70. Невооруженным глазом видно, что у нее остеопороз. Осанка с тем самым вдовьим горбиком. Расстояние между ребрами и тазом явно снижено. Но я понимаю: мои догадки не должны забегать вперед жалоб пациента.
Что беспокоит вас? начинаю я опрос.
Валентина Степановна смущенно улыбается и пожимает плечами:
Ну для моего возраста это, наверное, нормально слабость. С утра встала и уже устала. А вот еще температура стала подниматься недавно. Но цифры такие, небольшие: 37,3 максимум.
А почему вы стали ее измерять? Как-то ощущаете эту температуру?
Да нет, совсем не ощущаю. Но меня так научил доктор в Москве 45 лет назад: если что-то начинает происходить меряй температуру.
Говоря это, Валентина Степановна подняла руки с колен и начала активно жестикулировать.
И тут я заметила это, вернее, эти: эти невероятно покрученные деформированные кисти, узловатые пальчики, вывернутые под неестественным углом.
А суставы? Беспокоят?
Ой, нет, доктор! Давно уж не беспокоят меня мои ручки. Вот тазобедренный стал ныть по ночам болит. С утра разойтись сложно.
А еще какие-то суставы?
Колени, стопы.
Высыпания на коже?
Ну вот только синячки. Но это если ударюсь, а я все время где-то бьюсь. Она улыбается смущенно. Неловкая я.
Что вы сейчас принимаете?
А я сейчас покажу, доктор! Валентина Степановна ловко выудила из сумочки лист бумаги со списком препаратов. В нем были лекарства «от давления», «от холестерина» и мой родной ревматологический метипред.
Список был написан красивым почерком.
Дочка писала?
Что вы, доктор, я сама, с гордостью отвечает пациентка. Я перевожу взгляд на ее кисти, а потом на ее лицо.
Да я давно приловчилась. Мне предлагают хирурги операцию выпрямить сухожилия и еще что-то, но не хочу, я и так справляюсь.
А что вы лечили у доктора в Москве 45 лет назад?
Мне кажется да нет, я уверена, что уже знаю ответ.
Так волчанку лечили в институте ревматологии.
Я киваю. Волчанку. 45 лет назад.
То есть с таким грозным диагнозом, с прогрессирующим заболеванием-убийцей эта хрупкая женщина прожила 45 лет. Пришла на прием своими ножками в полном разуме. Да еще и пишет красивым витиеватым почерком.
Валентина Степановна оказалась невероятно интересной рассказчицей. Перед моими глазами открывались картинки советской Москвы.
Тогда над волчанкой работала Валентина Александровна Насонова. И меня отправили прямо к ней. А я совсем юная, напуганная, вся отекшая после родов как шарик. И бабочка горела на щеках, и лоб горел.
Я киваю, даю волю фантазии. И представляю, как легенда российской, а тогда советской ревматологии ставит диагноз моей теперешней пациентке. 45 лет назад.