Так, Остапчук встряхнулся, сгоняя неуместное благодушие, вернемся к нашим играм. Что за махач на полянке?
Вопрошаемые Приходько, Маслов, Анчутка и Пожарский смирно стояли перед ним: старшие чинно сложив руки, младшие нахально задрав носы.
Хорошо, спрошу по-другому. Из-за чего сыр-бор? Кто первый начал?
Я, решительно заявил Приходько, да еще и закончу. Голову его поганую откручу и буду ею в футбол играть.
Чью голову? уточнил Иван Саныч.
А вот его, он ткнул подбородком в сторону Анчутки, чей сконфуженный, помятый и одновременно нахальный вид опытному глазу говорил о многом.
Чем же он перед тобой провинился? Стоит ли друзьям
Санька собрался было плюнуть, но спохватился и удержался:
Не друг он мне, а как есть падаль и гнида.
Та-а-ак, Остапчук сплел толстые пальцы, покрутил большими. А причины?
Молчание.
То есть мы имеем на сегодняшний день ничем не обоснованное избиение. Ты соображаешь, что это статья уголовная?
Плевать, заявил малец и отвернулся.
«Попробуем с другого боку», решил сержант.
Ну а ты, Маслов?
Я Маслов, не стал спорить хитроумный и опытный Витька, не раз загоравший в кутузке. С этим я не спорю. А что до этого вот
Но-но! Анчутка отбросил грязный перст, указывающий на него.
то он, Иван Саныч, не падаль и гнида, а скорее потаскун и пакостник, обстоятельно и даже вежливо закончил Маслов.
Да ладно, недоверчиво протянул Иван Саныч. Неужели из-за юбки?
В коридоре послышалась возня, невнятное бормотание, в дверь поскреблись, и в кабинет наполовину проникла Ольга.
Добрый день, Иван Саныч.
Оказывается, и молодые красавицы отдуваться умеют. Или это из-за того, что пришлось кого-то тащить на аркане?
Иди же ты, овца упрямая!
И Оля втолкнула-таки в кабинет Светку Приходько, причем та, точь-в-точь строптивая ярка, копытами скребла по полу.
Вот. Говори.
Та трусливо, но уверенно вякнула:
Не стану.
Так я сама расскажу, пригрозила Гладкова, со стыда сгоришь.
Ну ладно, ладно. Но ничего не было, решительно, хотя и глядя в пол, заявила мелкая.
«Хотя, черт возьми, не такая уж и мелкая, с удивлением отметил Остапчук. Когда эти девчонки подрастать успевают? Еще чуть откормить и вполне себе, лет через пять так, ближе к делу».
Ну так что? строго напомнил он.
Сижу себе, присматриваю за младшими. Подошел этот вот, Светка указала на Яшку, предложил поговорить и хлебца. Ну а там и драка началась.
Какого такого хлебца?
Этого вот, она извлекла из кармана порядком покусанную буханку.
Не бывает такого, чтобы просто так, ни с того ни с сего драка получилась, заметил Остапчук.
И снова тишина.
Ты, собственно говоря, почему не на работе?
Приболел, соврал Яшка.
Начальство в курсе твоей хвори?
Н-не успел сообщить
торопился люлей получать, понимаю. Ну а ты, товарищ поднадзорный Пожарский?
Я ничего, спокойно, чувствуя себя в полной безопасности и в своем праве, отозвался Николай. Я после учебы, мастер отпустил пораньше, зашел Ольге с полками-шкафами помочь вижу: драка. Принялся разнимать, и вот.
Не знаешь из-за чего?
Не-а, открестился Колька.
Та-а-ак. Стало быть, имеет место злостное, то есть на ровном месте, хулиганство со стороны товарища Маслова и такого же Приходько: навалились на ни в чем не повинного товарища как там тебя по фамилии, вечно забываю.
Канунников я.
Пусть так. Товарища Канунникова, который а вот, кстати, ты-то что в школьном дворе делаешь, болезный? Все возраста и сроки тебе тут быть прошли.
Оля, глянув на часы, потеряла терпение и встряла:
Да мириться он пришел! Иван Саныч, этот, который Яшка, Светке сказал
Ну! взвизгнула та.
гадость, продолжила Оля, опустив некую подробность. Дурочка в слезы, нажаловалась этим двум, она указала на Саньку и Витьку, они пришли разбираться. Получилась драка.
Все? строго спросил Иван Саныч.
Да, все. И вот еще что Отпустите хотя бы Николая, нам еще полки в библиотеке доделывать.
Вы, чета Пожарских, идите, свободны, разрешил сержант Остапчук и указал на Светку. И эту вот с глаз долой, проку от нее ноль, один вред только.
Во дворе Светка, которая все это время дулась и крепилась, разревелась белугой.
Прекрати немедленно. Что ты как маленькая! Детей перепугаешь кто тебе потом хотя бы захудалого пупса доверит? увещевал Колька, доставая платок и заставляя девчонку высморкаться.
Хорошо, прогнусавила Светка, вздохнула, распрямила костлявые плечи и прямая, как палка, двинулась исполнять свой долг. За ней вереницей потянулись Сашка с Алешкой, чуть ли не принюхиваясь к ящичку у нее под мышкой, и Наташка, которая согласилась идти домой, но только не за ручку.
Колька вернулся в библиотеку. Укреплять стеллажи и прочее закончил уже к приходу уборщицы тети Паши, которая, постучавшись в дверь библиотеки, прошамкала, что пора бы и честь знать.
А мы успели, заверила Оля.
Уходим, подтвердил Колька.
В кино, правда, за всеми этими событиями было уже поздно идти, поэтому отправились бродить под сказочным, уже почти майским небом. Стемнело, но народу на улицах было немало, поэтому Колька, умело маневрируя, направлял их путь в более уединенные места и в конце концов вышли на их с Ольгой секретное любимое место, потаенный берег озера.
Зажрут ведь, заметила девушка не без опаски.
Комарья было хоть руками разводи.
Учел, солидным тоном успокоил Николай, извлекая из кармана одеколон. Окропись покамест, а я сейчас костерок разведу.
И вот уже пляшет веселое пламя, и ребята, пристроившись так, чтобы и от дыма не перхать, и чтобы кровопийцы подлететь не смели, сидели в обнимку, глядя на нарождающиеся угли.
Ну а мне-то можно узнать, за что Яшку колотили? мимоходом спросил Колька, целуя Олю в висок.
Она вздохнула, неохотно пояснила:
Да просто дурак этот пообещал Светке пойти в кино, а сам перед тем натрескался винища из погреба. В кино тепло, прикорнул, и что уж этому греховоднику приснилось кто знает, только он помянул какую-то постороннюю девицу и грабли потянул, куда не следует.
Сюда, что ли? попытался уточнить Колька и тотчас получил по шее. Да, это он не подумавши сделал.
Не то слово. У меня хлебушек остался, хочешь поджарим?
Спрашиваешь!
7
Значит так, молодые люди, начал Иван Саныч, когда в кабинете остались только они четверо. Массовая драка в детском учебном заведении это по-хорошему чепэ, требующее моего ну, в том числе и моего серьезного вмешательства. Поэтому скажу прямо: если я тебя, товарищ Яков Канунников, еще раз около школы или Светки увижу пеняй на себя. Тебе же, как не без удивления я выяснил, аж за восемнадцать, так?
Ну типа того, буркнул Анчутка.
Вот и огребешь по-взрослому, посулил сержант. Вы же, товарищи малолетние урки, не вздумайте охоту на него устраивать. А то знаю я вас. Увлечетесь, и не только кулаки ножики в ход пойдут, а это мне ни к чему. Да, промежду прочим! Ну-ка, что у нас в карманчиках? Идите сюда, не стесняйтесь.
Санька, дернувши плечами, демонстративно поднял руки мол, вам надо, вы и шмонайте. Маслов проделал то же самое, но чуть смутившись во швах карманов у него предательски похрустывал табачок.
Все матери скажу, пригрозил Остапчук, и Витька тотчас сник. Он боялся не матери, а того, что она начнет плакать, и это страшное оружие она пускала в ход по любому поводу.
Анчутка же, отойдя в сторонку, делал вид, что все происходящее его не касается. Он как раз рассматривал групповой фотопортрет сорок второго года выпуска, как сержант позвал:
Поди-ка сюда. Тебя с нарочным, что ли, приглашать трэба?
А чего я-то сразу?
Для порядку. Давай выворачивай карманы.
Яшка сделал такое движение, будто собирался бежать, но Маслов решительно перекрыл путь к двери, а Санька потянул к нему радостно трясущиеся руки.
Ну-ну, урезонил сержант, давайте без самосудов и анархии. Ты чего стесняешься?
Ничего я не