Я буду светить тебе всегда, прошептала я. Я буду светить только для тебя.
Да, тихо ответил Танияр. Ты свет моей души.
Кхм раздалось из-за двери вежливое покашливание, и мы с супругом произнесли одновременно:
Магистр.
Простите богов ради, без всякого смущения произнес хамче, но как же все-таки определяют начало лета? И не думайте, что я стоял тут всё это время и подслушивал. Я отходил и вот вернулся, думал, что вы уже освободились.
Усмехнувшись, Танияр ответил:
Айжэм это кустарник. Его цветы распускаются в последний день весны. Как только зацвел айжэм, на следующий день составляют столы и празднуют наступление лета.
Сомнительная примета, задумчиво произнес Элькос. Весна может быть теплой, а может холодной, и тогда цветение наступает позже
Весна у нас всегда одинакова, магистр, ответил дайн, а я добавила:
И короткая. В прошлом году я насчитала тридцать дней от наступления весны до того дня, когда мы с мамой оказались на празднике лета. Значит, весна будет длиться всего тридцать дней Хм Вот и проверим, закончила я.
Всего тридцать дней? переспросил хамче. Это невероятно. Природе не хватит времени Впрочем, я попросту меряю меркой своего мира. Прошу духов простить меня за сомнения. Более не смею отвлекать, это уже относилось к нам с мужем. Спокойной ночи, Ваши Величества.
Пусть Увтын будет к вам добр, магистр, ответил за нас двоих Танияр.
Идем и мы, сказала я.
Идем, легко согласился супруг и добавил: Возможно, наказание настигнет меня во сне, когда я перестану тебя чувствовать.
Негодяй, фыркнула я и стукнула его кулаком по плечу. Ответом мне был веселый смех, и я улыбнулась, пользуясь темнотой, чтобы мое негодование не отдавало фальшью.
На миг мелькнула мысль все-таки зайти на кухню и взять горсточку сушеных ягод, но сразу передумала, представив ухмылку супруга. Вернулось раздражение, правда, тоже на миг. Усмехнувшись, я покачала головой и направилась в спальню, решив, что ягоды съем днем если еще буду их хотеть.
Танияр подначивать уже не стал, хоть мне и казалось, что его распирает от желания сказать что-нибудь этакое. Впрочем, мне могло так просто казаться из-за того, что я ждала подначки и очередной шутки. Аппетит у меня и вправду был замечательный. Признаться, щеки мои несколько округлились, да и ключицы более не проглядывали из-под кожи так явственно, как прежде. Сурхэм даже сказала на эти изменения:
Теперь я хоть вижу, куда еда уходит. А то раньше, сколько ни корми, не поймешь, куда легло. Смотри, какая славная стала.
Не скажу, что печалилась или радовалась некоторым переменам во внешности, просто принимала их, и всё. Я не была полной или пышной, просто стала несколько упитанной. Впрочем, я была уверена, что после родов все мои новоприобретения исчезнут. Долго засиживаться над колыбелью я не собиралась. Может, и не стану бегать по Иртэгену, как прежде, но дел было немало, и все они требовали моего внимания. Так что малышу придется обходиться время от времени заботами нянек. Да и вряд ли у меня останутся нынешние потребности в еде. Однако всё это было мелочью.
В спальне я устроилась на плече Танияра и закрыла глаза, умиротворенная теплом его руки, лежавшей на моей талии. Тихонько вздохнув, я улыбнулась и Порывисто села. Дайн поднялся с подушки следом и произнес с толикой иронии:
Я так никогда не прочувствую наказания. Что снова встревожило тебя?
Обернувшись, я впилась взглядом в его лицо, легко приметное в сумраке, а после и вовсе встала с постели, снедаемая сильнейшим волнением. Танияр перестал улыбаться. Теперь и он поднялся с постели и приблизился ко мне.
Что случилось, свет моей души? уже серьезно спросил дайн.
Еще чуть помолчав, я все-таки произнесла:
Тридцать дней, жизнь моя.
Что тридцать дней? не понял супруг.
Осталось тридцать дней, Танияр. Тридцать дней, и мы увидим нашего сына. Мама сказала
Привезти тебя к ней после праздника лета, закончил за меня дайн и улыбнулся: Уже скоро.
И я созналась:
Мне страшно, любимый. Не боялась прежде, а сейчас подумала и вдруг испугалась.
Танияр легко рассмеялся и привлек меня к себе. Я чувствовала, как он ласково гладит меня по волосам, затем поцеловал и прижался щекой к макушке.
Мне тревожно, сказала я, всё еще пребывая в плену своих размышлений. А вдруг что-то пойдет не так? А что если
Дайн накрыл мои губы ладонью и поцокал языком:
Помнишь, как ты говорила своей родной матери? Рядом с тобой Ашит, еще есть магистр, и тебе благоволит сам Белый Дух. И я буду рядом. Всё будет хорошо, жизнь моя.
Подняв голову, я с минуту любовалась на улыбку супруга, а после вздохнула и улыбнулась в ответ:
Ты прав, милый, а я поддалась сомнениям и малодушию. Моя названая мать шаманка. Есть Элькос, чья сила теперь не имеет границ, и Создатель ко мне добр.
А я? хмыкнул Танияр.
А с тобой рядом мне и вовсе нечего опасаться, моя улыбка стала шире. Кто еще может похвастать столь могущественной поддержкой?
Никто, кроме моей Ашити, заверил меня супруг и поцеловал в кончик носа.
Он направился к постели и потянул меня за собой. Вернувшись на надежное плечо мужа, я еще некоторое время смотрела в темноту, а после закрыла глаза и повторила:
Всё будет хорошо.
Так и будет, жизнь моя, ответил Танияр. А ты днем поговори с Эчиль. У нее две дочери, и появились они не из воздуха. Думаю, она найдет, чем тебя утешить, если всех нас четверых тебе мало.
Белого Духа дайн тоже посчитал, и я фыркнула:
Сама скромность.
Первый в роду, душа моя-а окончание фразы утонуло в зевке.
Помню-помню, хмыкнула я и поцеловала дайна в плечо: Спи, милый, я уже успокоилась и больше мешать не стану.
Вскоре дыхание Танияра стало ровным и глубоким, рука на моей талии потяжелела, и я выпуталась из объятий мне не спалось. Я перебралась на свою подушку, повернулась к супругу спиной и устремила взгляд в окно, за которым продолжала мерцать весна. Впрочем, мысли мои были теперь далеки от маленького чуда, да и от пирожков тоже. Как не думала я и о скорых родах. Волнение и вправду покинуло меня. По крайней мере, пока покинуло.
Теперь я размышляла о своих родителях. Как они там? В моем родном мире уже должна была начаться зима И за всё это время я так и не передала им ни одной весточки. Не получилось. Магистр пробовал и после того, как мы прибыли в Иртэген, и на следующий день, и много-много раз после. Однако открыть портал удавалось только к границе священных земель, а дальше Белый Дух не пускал.
Мы даже ездили несколько раз к шаманке, чтобы попытаться отправить письмо уже оттуда. Ходили в пещеру к охо Магистр и Танияр ходили. Берик, он был в тот день с нами, намертво вцепился мне в руку и не позволил даже приблизиться к логову. Дайн только одобрительно кивнул, глядя на живой капкан. Мое возмущение и увещевания результата не дали. Нет, я не намеревалась лезть в пещеру, но хотела подождать снаружи. Однако не сумела даже отойти от дома матери.
Это возмутительно! воскликнула я тогда.
Зато на глазах, ответил Берик. Больше не исчезнешь. Я только фыркнула и смирилась.
Впрочем, что я ждала бы у входа в пещеру, что у дома шаманки открыть портал не получилось. Почему пошли в логово охо? Потому что туда я перенеслась из Аритана и оттуда же отправилась назад в герцогский замок. Хотя последнее было вполне логично меня перенес кристалл-накопитель по оставшимся координатам. Но из Камерата в Белый мир я попала именно сюда! Из этого и исходили, но без результата.
Или произошло намеренное искажение траектории, или же попросту проход между мирами закрыт Высшими Силами, сказал Элькос. Но ведь нас пропустили сразу в савалар Создателя
Забудь, сурово ответила Ашит.
Но почему
Мама только замахнулась на него кулаком, после сплюнула и перестала замечать магистра. Танияр тоже заметно посуровел, однако угрожать физической расправой не стал, а лишь укоризненно покачал головой.