Друг мой, заговорила я, взяв хамче за руку. Разве же вы осмелились бы осквернить храм в нашем мире? Или же источник танров? Как вам не совестно предлагать эксперименты в саваларе? Отец был добр к вам, а вы такое непотребство удумали.
И в мыслях не было обидеть Белого Духа! воскликнул Элькос. Клянусь честью, я желал только помочь! Только и всего Прошу меня простить, закончил маг, склонив голову.
Никто не стал принимать эти извинения, потому что магистр извинялся перед Создателем.
На всё Его воля, немного смягчилась шаманка. Если Отец позволит, отправишь весть родным. Сейчас нельзя.
Почему, мама? спросила я с любопытством.
Она развернулась в мою сторону и усмехнулась:
Думаешь, Отец со мной советуется? Или приходит вечер скоротать за горячим этменом? Мы не соседи с Ним. Он говорит я исполняю.
Да, конечно, ты права, улыбнулась я. На всё воля Создателя.
На том пока попытки и прекратили. Раз уж Белый Дух закрыл свой мир, стало быть, так надо. И все-таки было досадно, что я не могу отправить родителям даже короткой записки. Успокаивало одно теперь они знали, что я жива и где нахожусь. Больше не было боли, осталась только печаль, но и была надежда однажды снова свидеться. И я верила в то, что так и будет.
Ведь оставалось столько всего, чем хотелось поделиться! И наши деяния, и перемены, обнаруженные в Айдыгере, но главное, до зубовного скрежета хотелось порадовать родителей, что они стали бабушкой и дедушкой. Когда придет время, разумеется. Рассказать, какой он их внук. Какое имя ему даст отец, и о своем самочувствии тоже. Да много о чем! А еще узнать, что происходит в Тибаде и в столице, как поживают сестрица с супругом. Да и про Нибо я тоже была не прочь услышать. Конечно, про дядюшку и Фьера Гарда. Обо всем и обо всех!
Но грань миров сомкнулась, и откроется ли она когда-нибудь вновь, было неизвестно. Оставалось лишь верить и надеться. Белый Дух всегда был к нам милостив, может быть, однажды он снова позволит хотя бы приоткрыть маленькую щелочку
Отец милостив, шепнула я, повторив собственную мысль, и наконец провалилась в сон.
Глава 6
Весна! Она мчалась по Белому миру полноводной рекой. Теперь солнце исчезало с небосвода только на ночь. Снег, еще недавно лежавший ровным толстым пластом, стремительно таял. Сначала он просел и покрылся ледяной корочкой, но уже через несколько дней зазиял проталинами. Они росли с каждым днем, ширились, и запах сырой земли заполнил воздух.
Бахрома хрустальных сосулек, повисших на крышах, не переставая услаждала слух бойкой капелью. Земля жадно впитывала всю влагу, скопленную за долгую-долгую зиму. Еще бы! До первых дождей было еще далеко, и нужно было напитать почву, чтобы зелень была сочной. Дурпак заботился обо всех своих подопечных.
И вскоре старания духа были вознаграждены первыми ростками. Почки на деревьях стремительно набухли, и первые листочки проклюнулись уже через пятнадцать дней после начала весны. А там показались и острия листьев юной травы. Еще немного, и она покроет землю ковром, украшением которому послужат пестрые цветы. Впрочем, аймаль уже раскрыл первые чашечки, и вскоре заборы будут оплетены этими чудесными цветами, так схожими цветом с глазами моего возлюбленного.
И вот уже вышли из заточения в теплых пристройках к домам бейкши. Должно быть, именно это сказалось на их характере, и по весне птицы оказались особенно злобными. Они клекотали и так и норовили ухватить за ноги тех, кто слишком приближался к заборам, между досками которых торчали головы скандалисток.
Да что там бейкши! Саулы покинули ашруз, сменив тяжелых мохнатых рохов. Скакуны, изголодавшиеся по быстрому бегу, в нетерпении переступали с ноги на ногу, пока ягиры седлали их. Еще немного, и первый табун свободных саулов поведут в холмы на выгул. Все пребывали в радостном предвкушении, и только Ветер продолжал отчаянно страдать.
Ему хотелось, как и остальным, встать под седло и промчать свою всадницу, споря в скорости со скакуном Великого Странника Хэлла, но Я всё еще не могла сесть на него, а теперь уж особенно, когда до родов оставалось совсем немного. Впрочем, и отказывать моему мальчику я не хотела. Однако ему нужно было еще немного помучиться, потому что у меня были иные дела.
Душа моя, вы уверены? спросил меня магистр, ожидая, пока я закончу с завтраком.
Более чем, кивнула я. Сейчас подойдет Эчиль с девочками, и мы отправимся в нашу экспедицию.
Вы слишком непоседливы, лучше бы поостеречься, все-таки укорил Элькос. Срок близок, я вижу
Друг мой, прервала я его, успокойтесь, прошу вас. Мама сказала, после праздника лета, значит, после праздника лета. Она видящая, магистр, и еще ни одно видение ее не было ложным.
Пусть так, девочка моя, улыбнулся магистр. Возможно, он хотел продолжить, но от очага послышалось ворчанье:
Да сколько же можно? Душа моя, девочка моя Тьфу! И это при живом-то муже, да еще дайне. Ни стыда ни совести.
Элькос закатил глаза, а я спрятала ухмылку. Хамче обернулся к Сурхэм, продолжавшей негодовать себе под нос, но так, чтобы никто не пропустил ни слова.
Дорогая, миролюбиво произнес магистр, как же мне называть свою дочь?
Она тебе не дочь, отмахнулась прислужница.
Но как дочь, возразил Элькос. Я был одним из первых, кто увидел малышку Шанни. Ее родители мои добрые друзья, и я часто бывал у них дома. Баловал девочку, заживлял ее ссадины и ушибы. А уж поверь, эта непоседа немало набила шишек не только в детстве, но и в юности. И шалости ее я тоже покрывал, за что получал выволочку от Элиен родной матери Ашити.
Правда? живо заинтересовалась я. Матушка бранила вас?
И зачем говорить друг другу так, будто вас много? Сурхэм нашла новый повод придраться, раз уж на первый упрек нашлось объяснение.
Вы это вежливая форма обращения в нашем родном мире, только и всего, пожал плечами Элькос. Так обращаются к незнакомым людям, а еще к знакомым, но имеющим высокую должность или же благородное рождение. Да даже к простонародью воспитанный человек обратится на «вы», если это незнакомец.
Нам просто так привычно, добавила я. Мы же не требуем, чтобы ты перестала ворчать об одном и том же, будто не объясняемся уже по десятому разу.
Сурхэм развернулась в нашу сторону и развела руками:
Так и мне поговорить хочется. А вы всё о своем да о своем. Вот и я о своем, зато отвечаете. Вроде и поговорили.
Мы с магистром переглянулись. И если я только улыбнулась, не желая обидеть смехом обиженную на невнимание женщину, то Элькос все-таки хмыкнул.
И что смешного сказала? тут же насупилась прислужница. Раньше-то присяду за стол, поговорим с Ашити. Я ей всё, что слышала, она ответит что-то. А сейчас что? Только вдвоем и говорите, а мне вставить слова некуда.
Дорогая, ты ведь сама не подходишь, заметила я.
Некуда, едко ответила она. Занято уж местечко-то.
Магистр с намеком повел рукой, показав на другие стулья, но Сурхэм отмахнулась:
Не то это.
Стало быть, мы с тобой дайнани делим? прищурился хамче.
Она уперла кулаки в бока и прищурилась в ответ:
Стало быть, делим.
Покачав головой, я встала со своего места.
Глупости какие. Я всегда рада выслушать тебя, Сурхэм. Хочешь поговорить начинай говорить, а не ворчи об одном и том же.
А он умный, значит?! воскликнула мне вслед прислужница. Всё место занял, и лучу солнечному сунуться некуда!
Я обернулась и увидела, как Элькос подошел к женщине, обнял ее за плечи и звонко поцеловал в щеку. А после со смешком увернулся от взметнувшегося кулака.
Клянусь, более твоего места не занимать, дорогая наша ворчунья, весело заверил маг и поспешил за мной.
У-у, погрозила ему Сурхэм и, отвернувшись, буркнула: Нахал какой.
Возле ворот нас ожидал Берик. Ягир разговаривал со стражами, и, когда мы с магистром вышли, воины над чем-то смеялись. Так что нас встретили веселыми улыбками и поклонами. Впрочем, улыбки были такими же искренними, как и моя улыбка. Магистр просто кивнул, но пожелал: