Звёздная дверь - Марина Шамова

Марина Шамова

Звёздная дверь

Пролог

Минутная стрелка двигалась медленно, словно залипая на каждом делении и отказываясь шевелиться вовсе.

Надо было протянуть руку и отключить будильник прежде, чем тот разразится пронзительной трелью но мне было лень. Телу, укутанному в одеяло, голове, лежащей на удобно примятой подушке, и сознанию, всё ещё нежащемуся в расслабленных отголосках приятного сна было слишком хорошо, чтобы

«Др-р-рзын-нь!»  будильник подскочил на месте, истошно трезвоня.

«Др-р-рянь»  мысленно прорычала я в ответ, всё-таки хлопнув по кнопке и отключив надсадный звонок, ощущая, как сердце чуть ли не выпрыгивает из груди.

Уж сколько лет назад приучила себя просыпаться за несколько минут до будильника, чтобы избавиться от этого ежедневного крошечного стресса, но всё так же попадаюсь в коварную ловушку «ещё пяти минуточек».

Полусознательное желание ухватиться за остатки сна вот точно же помнила, что там было что-то хорошее!  выдуло вместе с останками мерзкой трели, и с тяжёлым вздохом я села в постели, хмуро покосившись в сторону зашторенного окна, из-за которого доносилась отчётливая барабанная капель по жестяному карнизу.

Да здравствует новый рабочий день.

***

Кухня встретила меня громкой бытовой тишиной, состоящей из множества звуков: гудение компрессора, глухое завывание ветра в водосточной трубе, примыкающей почти к самому окну снаружи, всё тот же шум дождя, не изменивший тональность ни на долю.

Заварив кофе и проинспектировав содержимое холодильника трижды я в очередной раз убедилась, что еда там самозародиться не может, и что по пути домой всё-таки стоит заглянуть в магазин.

Вид из окна, однако, наводил на мысли, что вечером мне придётся от машины до крыльца подъезда добираться вплавь, и делать это лучше с пустыми руками. Внутренний двор, где рядом с трансформаторной будкой были припаркованы три машины одна моя,  уже сейчас больше смахивал на болото. Дождь шёл всю ночь, и, судя по затянутому сизыми облаками небу, прекращаться не собирался, так что заботливо брошенные на землю деревянные настилы к вечеру скроются под водой целиком.

Чёртов сезон весенних дождей Период меланхолии, серости и грязи. Редкие деревья, пробившие себе путь в каменных джунглях мегаполиса, ещё стояли чёрные и жуткие, словно жертвы пожара, а в воздухе витал лёгкий запах морозца отголосок недавно отступившей зимы. Солнце всходило теперь чуть раньше, но, кажется, светлее в городе так и не становилось рассвет плавно перетекал в закат, прячась за густыми тучами, и быстро сменялся чернильной темнотой, разбавленной оранжевыми всполохами редких фонарей.

В очередной раз поддавшись хандре, я малодушно подумала о том, что уже почти три месяца не поступало никаких новых заказов, ни одного звонка даже от Роджерса, чтоб его вши заели! И чего ради мне сейчас спускаться в эту грязищу? Тратить час на дорогу, ползти в свой любимый «курятник» и целый день сидеть, чахнуть над телефоном и листать газетёнки, в поисках мало-мальски подходящего дела чтобы в восемь отпустить Линду, а в десять, когда станет ясно, что вызова не будет, убраться назад в «холостяцкое логово» Не лучше ли сразу сократить весь этот жалкий путь, и вернуться в постель? Там хотя бы тепло

 Ни-ко-тин,  нараспев заявила я сама себе, в очередной раз внутренне содрогаясь от эха, которое в пустом помещении производил любой сколько-то громкий звук, отражённый от высоченного, ярда четыре, потолка, слезла с подоконника и отправилась на поиски портсигара.

Тот нашёлся в кабинете самой маленькой из трёх комнат, отданных в моё распоряжение,  на столе по соседству с брошенным бумажником и удостоверением частного детектива. Последнее предмет моей гордости и досады, за четыре года успело изрядно истрепаться, а сейчас и вовсе намекало на свою бесполезность Я в очередной раз отогнала эти мысли, твёрдо решив, что вот сейчас выкурю свою законную сигарету, и решительно поеду на работу.

Взгляд зацепился за желтовато-серую бумажку, лежащую на кошельке, и я снова мысленно чертыхнулась точно, сама же клала её вот так, чтобы напомнить себе о необходимости оплатить аренду, и не прошляпить срок, как в том месяце. Старик Уолтерс и так был ко мне слишком добр, выделив одну из квартир для проживания по вполне умеренной стоимости, ниже среднерыночной. Конечно, доброта его не была всецело бескорыстной столь щедрым он стал после того, как я познакомила его с парой неплохих специалистов в области юриспруденции, и Уолтерс отстоял своё право на дом, который у него хотели отнять за вымышленные долги.

Безжалостно вмяв окурок в пепельницу на краю стола, я вернулась в спальню к монструозному платяному шкафу, занимающему половину стены.

Из недр его ядрёно пахнуло лавандовым мылом, и вместе с запахом, презрев условности, выпорхнула моль.

 Вот же ж тварь,  процедила я, отметив, что стоит провести инвентаризацию шерстяных штанов ещё не хватало щегольнуть разлезшимися дырами на неподходящих местах!  и вытащила брючный костюм, заменивший мне форму после увольнения из полиции.

Следом на свет появилась рубашка с основательно вытертыми плечами неизбежное зло ношения самого главного, на мой взгляд, элемента гардероба, право на который я потом и кровью заработала в учебке и на службе. Кобура. Слегка давящее ощущение, созданное плотным обхватом пересечения ремней под загривком, действовало на меня успокаивающе, особенно когда в пистолетный чехол помещался М1917, а в запасник пара полных «лун». Не скажу, что мне часто доводилось пускать револьвер в дело, но всякий раз, когда эта оказия наступала я была искренне рада, что не филонила на стрельбище.

***

Привычно обойдя «додж» по кругу в поисках повреждений, в мокрой грязи я обнаружила следы чужих ног тяжёлые сапоги с отчётливыми оттисками шестигранных гвоздей, которыми была укреплена подошва. Судя по направлению, «топтала» делал примерно то же, что и я: обошёл мою машину, после чего удалился за будку на ту сторону, которую не было видно из моих окон, и уже оттуда уехал на мотоцикле с коляской вон и прекрасные свежие следы узких шин.

 Вернулся, паскуда с досадливым вздохом заключила я.

«Топталу» я знала достаточно долго примерно с начала зимы, когда он развил свою деятельность. Сапоги эти, времён второй мировой, носили в вермахте. Из той же поры оказался и мотоцикл BMW R75, модель «Сахара». Я знала, что он курит кубинские сигары, что размер ноги у него пятидесятый, а рост даже немного превышает два метра.

Увы, несмотря на все это, я никак не могла выяснить, что этому безумному фанатику, притащившему через океан трофейный военный мотоцикл с коляской, нужно от меня. Слежка ни во что внятное не перетекла никаких угроз, предложений или обещаний мне не поступало. И это, если честно, бесило гораздо сильнее, чем любая открытая конфронтация.

Меня изрядно настораживало то, что даже Роджерс, по моей просьбе слегка разворошивший департамент дорожной полиции, никак не мог отследить перемещение столь примечательного транспортного средства, хотя, казалось бы, куда уж проще! Песочно-жёлтый мотоцикл военного типа не чёрный «шеви делюкс», коих на дорогах в последние пять лет стало как грязи. Но каким-то образом ему всё же удавалось остаться незамеченным

Путь до работы я, несмотря на такую утреннюю «встречу», проделала в благости и спокойствии просто устала нервничать и вздрагивать в ожидании неизвестного. Не спорю, изрядно коробило то, что меня, детектива-криминалиста, пасут как какую-то малолетку, но иногда я готова была признать и принять собственное бессилие.