Глава 2
Обеденный стол был таким длинным, что, когда за него уселись пять человек, он все равно казался пустым. С каждой стороны стола стояло по дюжине стульев. Здесь, в трапезной главного здания, могли разом разместиться все постояльцы отеля, даже если бы он был заселен до отказа, прикинула Александра. Сама она к столу еще не присаживалась художница вызвалась помогать Жоре, хлопотавшему на кухне. Светлана, сидевшая рядом с мужем, не двинулась с места. Она была поглощена беседой с приехавшим хозяином, и те обрывки ее фраз, которые ловила Александра, сплошь состояли из восторженных восклицаний: «Чудесное место! Дивная природа! Великолепная идея!»
Александра, раскладывая по новеньким белым салатницам и блюдам привезенное готовое угощение, иронично улыбалась. Не выдержав, она негромко заметила:
Всегда восхищалась людьми, которые умеют скрывать свои чувства. Это лучшие продавцы.
А что она продает? Жора оглянулся на открытую дверь, тоже понизив голос.
Своего супруга.
Она осеклась, встретив внимательный взгляд молодого человека, и поспешила сгладить впечатление:
Все профессии это ведь товар, правда?
Ну да, ответил тот, по-прежнему пристально глядя на нее. Хорошо тем, у кого этот товар имеется.
На этом разговор оборвался: они отправились накрывать на стол. Аристарх при их появлении поднялся было, чтобы помочь, но жена едва заметным движением усадила его обратно, придержав за локоть. Она явно не желала, чтобы супруг ронял достоинство перед заказчиком.
Первые минуты ели почти в полном молчании. Впрочем, с аппетитом поглощала пищу одна Светлана. Аристарх выглядел задумчивым, и мысли были не из приятных, судя по его лицу. Он упорно смотрел в тарелку, словно надеялся найти там ответ на терзавшие его вопросы. По правую руку от Александры сидел Жора. Парень ел без удовольствия, механически словно по обязанности, потому что так полагается. Сама художница, хотя и была голодна, слишком волновалась ввиду предстоящих переговоров с заказчиком и едва замечала, что ест.
Хозяин отеля сидел во главе стола перед нетронутой тарелкой, поставив локоть на салфетку, подперев кулаком щеку. Его взгляд был устремлен на елочку, мигавшую красной гирляндой. Казалось, мужчину заворожили огоньки, то медленно погасавшие, то неохотно разгоравшиеся, то бегущие резвой волной вокруг деревца в кадке. На сотрапезников он не смотрел и, если Светлана к нему обращалась, отвечал не сразу. С Александрой он обменялся парой дежурных фраз, когда их знакомили. Его поведение тревожило и интриговало художницу. «Вид у него не праздничный, но ведь у богатых людей и неприятности большие, думала она, поддевая вилкой салат. Только бы заплатил, в сущности. Какое мне дело до остального!»
И все же она украдкой посматривала на Максима так попросту, без отчества, он ей представился.
У него была внешность, далекая как от красоты, так и от мужественности, но такие типажи привлекали ее внимание. На вид владельцу отеля было около пятидесяти лет. Среднего роста, худощавый, одет без претензий черный свитер, джинсы, кожаная куртка, которую он не снял, садясь обедать. Черные волосы с проседью коротко подстрижены ершиком. Впалые щеки выбриты до блеска. Водянистые прозрачные глаза треугольного разреза, под глазами круги, пристальный взгляд без выражения, устремленный в никуда. Александра мысленно уже делала карандашный набросок этого жесткого нервного лица, фиксируя глубокие складки у рта, губы неожиданно женственного очерка, короткий нос с горбинкой и тонкими подрагивающими ноздрями. «Расстояние от носа до рта больше обыкновенного, отмечала она. Высокий лоб, уши плотно прижаты к черепу И хотя он сейчас о чем-то грезит, у него вид человека, готового взорваться и вспылить».
Что это вы на меня так смотрите? внезапно обратился к ней Максим, оторвав взгляд от гирлянды.
Опешив, она ответила честно:
Я думаю, что вас интересно было бы рисовать.
Мужчина поднял брови:
Серьезно? Ну, этого не требуется. Заказ будет другой. Вы закончили с обедом?
Александра посмотрела на свою тарелку и отодвинула ее:
Да, спасибо.
Тогда мы с вами поднимемся наверх и все обсудим. Максим с шумом отодвинулся от стола вместе с тяжелым стулом и встал. Незачем время терять, хочу засветло в Москву вернуться. Кофе хотите?
С удовольствием. Александра тоже встала.
Жора нам наверх принесет.
С этими словами, не взглянув на Сазоновых, прекративших есть, хозяин направился к лестнице. Александра последовала за ним.
На площадку второго этажа выходили две двери одна напротив другой, точно как в маленьких шале. За первой отворенной дверью оказался кабинет. Александра переступила порог вслед за хозяином, отмечая более чем скромную обстановку. Большой сосновый стол, офисное кресло, железные стеллажи, полки которых были уставлены картонными коробками. Единственным предметом роскоши здесь был большой сейф таких монстров последнего поколения ей доводилось видеть в хранилище аукционного дома «Империя», с которым она часто сотрудничала. Ее знакомый аукционист Игорь Горбылев говорил, что некоторые экземпляры стоят более миллиона рублей. «Клиентам это нравится, прибавлял он с самодовольной улыбкой. Хотя, прямо скажем, такая степень безопасности нам ни к чему. Но огневзломостойкий сейф со стенками в сантиметр, с кодовым и ключевым замком это всегда производит впечатление!»
Присаживайтесь. Максим ногой подтолкнул к Александре офисное кресло. Давайте сразу к делу.
Кресло покатилось, художница поймала его за спинку и села. Хозяин кабинета вынул из внутреннего кармана куртки ключ и подошел к сейфу. Александра дипломатично смотрела в сторону и все же, когда массивная дверь отворилась, не удержалась и бросила короткий взгляд внутрь сейфа. Она увидела слева стопку коробочек в простых коричневых упаковках, в углу виднелся рулон бумаги, вдоль правой стенки в глубине большой плоский пакет. Именно его Максим и достал, положив на стол. Вынув из ящика стола канцелярский нож, он выдвинул лезвие и несколькими резкими движениями вспорол упаковку по периметру. Пузырчатый целлофан и белая шелковистая ткань клочьями посыпались на пол. Александра поднялась с кресла и, подойдя к столу, принялась рассматривать картину в гладкой раме бронзового цвета.
«Это лучше, чем я ожидала. Она склонилась над полотном, сожалея, что лупа и фонарик остались в сумке, в ее шале. Намного лучше».
Перед ней был пейзаж, примерно сорок на пятьдесят сантиметров, несомненно, немецкий, несомненно середины девятнадцатого века, и скорее всего подлинный. На картине был изображен исполинский дуб на краю сжатого осеннего поля, окаймленного лесом. Присмотревшись, можно было заметить охотников, верхом преследующих оленя, почти исчезнувшего на опушке. Но главными героями картины были не охотники, а огромный дуб и осеннее небо с кучевыми облаками, насквозь пронизанными утренним солнцем. Человек был здесь малозначимой деталью.
Очень удачная вещь, вырвалось у нее.
Да? Максим стоял рядом, заложив руки в карманы куртки и склонив голову набок. Георг Генрих Крола. Дюссельдорфская школа. Это я в Цюрихе купил, на аукционе Шуллера.
Он резко хохотнул:
Хорошее название для аукциона?
Это солидный дом, Александра выпрямилась. Я видела их каталоги. Если не секрет, во что обошлось?
Пять тысяч пятьсот швейцарских франков. Недорого.
Для дюссельдорфской школы нормально, осторожно согласилась Александра.
Хозяин обратил на нее загадочный взгляд осьминога тяжелые веки необычного разреза делали его жутковатым.