Прошли столетия, канула в Лету Блистательная Порта, а балканская мина та самая бочка с порохом никуда не делась. Лежала, ждала своего часа и дождалась! В конце двадцатого века кто-то где-то решил, что пора бы ей рвануть, и поднес к фитилю спичку, обрушив на многострадальную балканскую землю новые беды. С развалом Югославии, до той поры худо-бедно, но объединявшей южных славян в единое целое, зашкаливший вдруг уровень межнациональных претензий привел к цепи кровопролитных конфликтов.
Эфемерное славянское братство на поверку оказалось мыльным пузырем. Сначала православные славяне сербы воевали против славян-католиков хорватов. Потом, прекратив на какое-то время взаимное избиение, бывшие противники объединились и ополчились против босняков тоже славян, но уже мусульман. Единственным местом, где славяне по-настоящему противостояли кому-то другому, а не своим братьям-славянам, стало Косово, где сербы схлестнулись с мусульманами албанцами.
Денис старался о той войне не вспоминать, но волей-неволей ему периодически приходилось это делать новости по ящику или по радио нет-нет да бередили память то репортажами из Гааги, то сообщениями о сожжении шиптарами, как сербы называли косовских албанцев, очередного православного храма в каком-нибудь косовском городе. К тому же та война поставила последнюю жирную точку в истории союзной Югославии.
Нравится это кому-то или нет, но американские бомбы, обрушившиеся на Сербию, после попытки сербов навести порядок в мятежном крае, подмятом под себя албанскими боевиками при поддержке североатлантических борцов за права человека, перекроили карту Европы в угоду большим дядькам из-за океана и их подпевалам здесь, на европейском континенте. Словом, пьеса закончилась, занавес упал, актеры и зрители разошлись Кто был тогда прав, кто виноват, теперь поди разберись у каждого была своя правда! А людям сегодняшнего дня те давние события видятся иначе, нежели тем, на чью долю выпало хлебнуть полной ложкой войны и беды
Между тем свадьба под уши раздирающую медь оркестра с шумом и гамом погрузилась в полном составе на пароход, сияющий светом бесчисленных разноцветных лампочек, и отчалила в ночь, а Денис все продолжал в задумчивости сидеть на балконе с недопитым бокалом вина. И, словно в подтверждение невеселых его размышлений, не раз еще помаргивающее огоньками побережье оглашалось навевающими неизбывную тоску мелодиями, доставшимися нынешней Македонии в наследство от прошлых веков.
Сразу после завтрака он, как и планировал, вызвал такси и отправился в Охрид. Наступивший день «порадовал» московского гостя тридцатиградусной жарой. Поначалу, пока Денис бродил по набережной озера и узким старым улочкам городка, было еще терпимо. Но ближе к обеду, когда он забрался на вершину холма, чтобы осмотреть, совсем почти разрушенную древнюю крепость, столбик термометра преодолел отметку в тридцать четыре градуса, и дальнейшее ознакомление с городскими достопримечательностями обернулось истиной пыткой. Единственным спасением от зноя стали понатыканные чуть ли не на каждом углу кондиционированные кафешки, в которые он периодически наведывался, чтобы немного остыть и освежиться стаканчиком минералки.
К пяти часам пополудни основательно измочаленный Бардин вернулся в отель, и уже целый час сидел на открытой террасе ресторанчика в ожидании Бранко, который запаздывал. Хотя, если вдуматься, ничего особо удивительного в этом не было в такую погоду желание спешить куда-либо странным образом исчезало само собой. Да и вообще, все вокруг располагало к неторопливости и спокойствию. Денис пригубил кофе. «Как же тут дивная природа!» подумал он, в очередной раз окинув взглядом поросшие густыми лесами горы и кажущуюся необъятной водную гладь. Но, даже любуясь сей радующей глаз картиной, он вновь напомнил себе, что в Македонию его привело не праздное любопытство, а некое дело, и что побратиму не мешало бы уже появиться. О! А вот и он легок на помине! Заметно повзрослевший, но такой же сухощавый, как и раньше, Бранко Джурич, белозубо улыбаясь, приближался к нему легкой походкой:
Здравствуй, брат! еще издали поздоровался он.
Денис вспомнил, как при первой встрече чуть было не принял его за земляка. Типично славянская наружность в сочетании со знанием русского языка, на котором тот говорил почти без акцента, ввела бы в заблуждение кого угодно. Недоразумение, впрочем, вскоре рассеялось. «Я югослав!» кратко отрекомендовался новый знакомый, чем и ограничился. Уточнять национальную принадлежность он тогда не стал, и, к стыду своему, Денис так до сих пор и знал, к какому из народов, населявших бывшую СФРЮ, принадлежит Бранко.
Здорово, братишка! расплылся он в широкой улыбке, вставая с места. Они обнялись. А ты все такой же ни черта не меняешься! Денис жестом предложил другу присесть. Ну, рассказывай, где тебя носило? Почему помалкивал столько лет?
Не до разговоров было продолжая лучезарно улыбаться, уклончиво ответствовал тот, усаживаясь за столик.
Что ж, это вполне в его духе. Он и раньше многословием не отличался. «Ничего, снисходительно рассудил Бардин. Захочет, расскажет, ну а нет На нет, как известно, и суда нет!»
Рад тебя видеть, Гавран, сказал Бранко, всколыхнув в памяти Дениса что-то, порядком уже подзабытое.
Гавран по-сербски, ворон. Так его называли в отряде. Прозвище это он выбрал себе сам, вспомнив о школьных годах, когда все было просто и понятно. Тогда кличка «Ворон» прицепилась к нему как-то сама собой, непонятно даже, по какой причине. Может, из-за черно-смоляных волос, которыми наградила его мать, поди теперь разберись В общем, он решил не мудрить раз уже был однажды Вороном, им и останусь, хоть бы и на сербский лад. «Давненько это было» с сожалением вздохнул Денис, поддавшись нахлынувшей грусти о минувшей бесшабашной молодости, а вслух произнес:
Все в прошлом. Тринадцать лет прошло, как я перестал быть Гавраном, а ты Македонцем. Того времени уже не вернуть и, чтобы соскочить с темы о былом, поинтересовался: Все хотел спросить, да как-то недосуг было: ты на самом деле македонец? Я ведь до сих пор так и не знаю, кто ты по национальности?
Я-то? переспросил Бранко и, пожав плечами, без пафоса, но твердо повторил то же, что сказал при первой их встрече: Я югослав! А потом веско добавил: И родина моя была и есть Югославия!
От таких слов Денису даже стало не по себе.
Брось, дружище! Страны такой давно нет.
А для меня она есть! упрямо возразил Бранко и, приложив руку к сердцу, заверил: И, пока я жив, она всегда будет здесь!
Что ж, пусть так, согласился Денис.
Жизнь научила его ценить и уважать чужую боль. К тому времени, когда он только еще собирался в Сербию, чтоб по доброй воле собственную головушку под пули подставлять, в Югославии уже лет семь шла война С перерывами, с разной степенью интенсивности, но все же то была война Вернее, даже не война, а войны И все без исключения бывшие югославские республики так или иначе в них поучаствовали. Невелика премудрость догадаться, что мало кого горе и смерть стороной обошли. Денис нисколько не сомневался, что и Бранко Джуричу этого «счастья» перепало мало не покажется! Однако, даже став со временем близким другом, расспросами что, как, да почему? он никогда не ему докучал, считая, что без приглашения в душу лезть последнее дело. Сам же побратим больше помалкивал.
Мы с тобой никогда об этом раньше не говорили словно читая его мысли, медленно промолвил Бранко. Может, теперь пришло время?! Ты вот спросил, кто я? Отец был сербом, мать хорваткой, сам я родился в Джяковице это в Косово Вот и разберись тут, кто я! Раньше была одна страна на всех. И, ведь, все: сербы, хорваты, босняки, черногорцы Все как-то уживались друг с другом. А потом Югославия затрещала по швам. Я молодой был, даже не понял, как это случилось В Хорватии или в Боснии кто-то кого-то убивает? Так это далеко Подумаешь, косовские шиптары воду мутят, так они вечно чем-то недовольны Думал, если я никого не трогаю, так и меня не тронут Об одном мечтал хорошее образование получить Я, между прочим, в Москве учился в Лумумбарии* он грустно усмехнулся. Не поверишь, на факультете физико-математических и естественных наук по специальности «прикладная математика».