Поэтому, получив первые заказы на рассказ, я стал в соответствии с технологией «Расшифровка» заполнять таблицы: и общих вопросов, и персонажей сразу по всем заказам. Я не знал, на какой из заказов быстрее всего откликнется мое подсознание. Я решил, что, как только мне в голову придет история, я отложу в сторону другие заказы и начну писать рассказ. Здесь, как на экзамене. Начинай с простого. Самое трудное оставь напоследок.
Первой мне в голову пришла история по заказу 3 от 5 декабря:
«Добрый день. У меня к Вам заказ на написание рассказа. А что, если в современной жизни использовать сюжет из старого детектива. Заранее спасибо.»
В эту историю я «пригласил» персонажа по имени Сокол из другого моего рассказа. Вначале я хотел сделать его главным героем, чтобы, таким образом, продолжить цепочку рассказов с его участием, но сложилось все не так, как я задумал в начале.
А еще я решил после каждого рассказа, написанного по заказу, делиться тем, как я это сделал. Возможно, что кто-то захочет не просто получить удовольствие от прочтения самого рассказа, но и повторить мой путь от заказа до готового произведения.
***
Рассказ первый | «О пользе чтения детективов» | детектив
«Вот сейчас колокольчики, а потом свирель, а вот сейчас барабанчик». Лилька и скрипучая отцовская кровать под ней заменяли собой весь оркестр. Настоящее «Болеро»!
Как же я тебя люблю, в такие минуты говорил Сокол, имея ввиду это самое «болеро».
Я ах тоже, вторила Лилька.
Был бы второй этаж, соседи снизу давно бы стучали в батареи. Но этаж был первым. Бабка, которая поселилась в бывшей комнате Сокола, была резвой, но совершенно глухой, а слуховой аппарат носить не любила.
Если и мешали кому-то они с Лилькой, то только Мелкой, которая обитала за стенкой в большой комнате. Ее кровать как раз стояла у стены отцовской комнаты, где Сокол, он же Олег Александрович Соколов, так часто играл свое болеро.
Когда утром он и его подруга выходили из комнаты, Мелкая зло на них косилась. Соколу было все равно, но Лилька хмыкала.
Вырастешь, тебе тоже понравится, улыбаясь, как-то сказала она Мелкой.
Но та так зло взглянула на подругу Сокола, что Лилька поспешила закрыть эту тему.
***
Мелкую в их квартиру год назад привел отец, который, как выяснилось, был еще тем ходоком, хоть и полковником авиации. Как он узнал о существовании Мелкой, в каком детском доме ее разыскал, отец не говорил, а Сокол не лез в душу. Ольга Александровна Соколова так стали звать Мелкую, после того, как отец ее удочерил.
Не зря отец торопился. Всего год они пожили такой семьей: отец, Сокол и Мелкая. А потом отца не стало. Сокол было перепугался. Мелкой было всего двенадцать, и что с ней делать он не знал. Но выручила бабка по материнской линии. Она приняла на себя опекунство и поселилась в бывшей комнате Сокола.
Сам Сокол против этого не возражал. Бабка хорошо готовила, стирала и гладила все, что нужно, чем существенно облегчила его жизнь. Жил теперь он в комнате отца с широкой и такой музыкальной кроватью.
Недовольной от всех этих «перестановок» оказалась только Лилька, но приходить к своему любовнику она не перестала. Только криво усмехалась, когда встречалась взглядами с Мелкой.
Вот и сейчас, когда они вышли из отцовской комнаты, Лилька и Мелкая обменялись злобными взглядами. Подруга пошла на кухню приготовить что-нибудь на завтрак, а Сокол задержался.
Что читаешь? спросил он.
Мелкая сидела на своей аккуратно заправленной кровати и держала в руках старый журнал «Совершенно секретно». Ее кровать была рядом с книжными полками во всю стену, под которыми на полу лежали высокие стопки этих журналов. Отец в свое время то ли подписался на них, то ли в киоске покупал. Журналы копились из года в год, и вот теперь достались этой девочке.
Детектив, ответила Мелкая и протянула журнал.
«Лоуренс Блок», прочел Сокол. «Когда он умрет».
Ты поосторожней с этим, сказал он, возвращая журнал девчонке. Плохо спать будешь.
Мелкую Сокол жалел. Это чувство появилось у него не сразу. Сначала, когда отец привел ее в дом, Соколу было все равно. Он привык во всем полагаться на отца. Раз отец так сделал, значит, так надо. Но на похоронах он увидел, как рыдала Мелкая.
«Надо же», удивился он. «Всего год, как знает, а так плачет».
Сам-то Сокол, несмотря на охватившую его пустоту, так и не смог выдавить из себя ни слезинки.
Хотя особо жалеть Мелкую не стоило. Все у нее было хорошо. Письменный стол, книжные полки и кровать создавали уютный уголок, да и вся большая комната была фактически в ее распоряжении. Бабка заботилась о внучке. За квартиру платил Сокол. На питание денег тоже подкидывал. А еще от государства несовершеннолетней девочке перепадало какое-то пособие. Бабка деньги с пособия не тратила, а отдавала Мелкой. Та складывала их в картонную коробку, которую хранила под кроватью.
Как-то после очередного болеро Лилька сказала:
Давай распотрошим заначку Мелкой!
Не смешно, ответил Сокол.
Шутка подруги ему показалось глупой. Отнимание денег у Мелкой никак не встраивалось в его чувство жалости к ней.
Ну уж и пошутить нельзя, ответила Лилька.
***
Так и жили. Сокол работал грузчиком в хлебобулочном магазине. Мелкая училась в школе. Раза три в неделю к Соколу приходила Лилька, а бабка незаметной тенью занималась домашними делами. Все было спокойно до тех пор, пока однажды бабка не сказала:
Тебе письмо.
Она каждый день проверяла почтовый ящик как будто кроме рекламы и счетов там могло быть еще что-то.
На конверте печатными буквами было написано «Соколову» и больше ничего, а сам конверт не заклеен.
«Лилька что ли шутит?» подумал Сокол и достал из конверта листок.
«Когда умрет Хохлов Степан Геннадьевич, получите тысячу рублей».
«Что за бред?» подумал Сокол. «Какая тысяча рублей?»
Он порвал и конверт, и листок с непонятной надписью. Не поленился, сходил на кухню и выбросил обрывки в мусорное ведро.
Хохлов Вадик был его школьным приятелем. Но он давно исчез с горизонта. Говорили, что хорошо поднялся и теперь то ли на югах, то ли еще дальше, в Европах. Но в квартире, где он раньше жил, кажется, остались его родители.
«Тоже, наверное, Хохловы», подумал Сокол, а потом выбросил эти мысли из головы.
***
Прошла неделя. Сокол почти забыл про письмо, но жизнь ему сама об этом напомнила. Он что-то двигал в подсобке хлебобулочного, когда до него донеслись обрывки разговора двух женщин из торгового зала.
Одна вроде бы даже всхлипывала, а другая успокаивала. Сокол вышел посмотреть. Той, что успокаивала, оказалась их продавщица Зинаида Петровна, полная женщина средних лет, а всхлипывала какая-то аккуратная бабулька. Только вот всхлипывания были какие-то дежурные. Сокол застал уже конец разговора. Бабулька взяла буханку черного, рассчиталась на кассе и пошла по своим делам.
Знакомая, сказала продавщица, заметив интерес Сокола к их разговору. Старик у нее умер.
А фамилия? вопрос вырвался сам собой.
Хохлова, ответила Петровна. Кажется, в твоем доме живет.
Вечером Сокол проверил почтовый ящик. Там ничего не было. Он шумно выдохнул.
Тебе опять письмо, сказал бабка, когда он зашел в квартиру. Пишут и пишут.
Сокол взял письмо. На этот раз конверт был запечатан. Мелкая за письменным столом делала какие-то уроки. Бабка ушла на кухню и гремела посудой. Он прошел в туалет, сел на унитаз, не снимая штанов, и вскрыл конверт. Из него выпала мятая тысяча рублей.
«Ни фига себе!» подумал Сокол.
Тысяча рублей это ничто. Пара бутылок хорошей водки и все. Но вот так ни за что только потому что кто-то умер.
«Это точно не Лилька», подумал Сокол. «У нее на это мозгов бы не хватило. Это какой-то псих».
Воображение тут же нарисовало высокого, худого мужика в длинном кожаном плаще на голое тело. Соколу стало тревожно. Словно кто-то чужой и недобрый вдруг посмотрел на него.