Пришлось юлить и изворачиваться. Совместными усилиями всех, кого только смогли к этому делу подключить, Игоря все-таки пристроили в разбойный отдел, с таким расчетом, чтобы позже его поднабравшегося опыта и стажа, перетащить в убойный. А на вакантное место Михалыч как раз и привел Олега Челнокова, который, в отличие от Игоря, предъявляемым кадровиками требованиям более или менее соответствовал.
Теперь, когда предстоящая отставка Михалыча порождала неизбежные в таких случаях кадровые пертурбации, Андрей не преминул воспользоваться случаем, дабы восстановить справедливость.
Короче, если тебя интересует мое мнение, то я за Иванова! без околичностей заявил он.
В ответ на губах Ершова появилась всепонимающая улыбка.
Тиха украинская ночь, но сало нужно перепрятать неожиданно выдал он.
То есть? не понял Гришин.
Я, в общем-то, так и предполагал, пояснил пожилой оперативник, чрезвычайно довольный собственной прозорливостью, и заранее обо все договорился. Только твоей отмашки ждал. Считай, его перевод дело решенное.
Ну, если так Андрей твердо знал, коли Михалыч что-то пообещал, так тому и быть, а потому только пожал плечами. Что я могу сказать? Благословляю на отдых! Иди с миром! и неожиданно признался: Только знай, что нам тебя будет не хватать.
Ну, ты того смутился Ершов. Не на похоронах
С тех пор минуло два года. Конечно же, с уходом Ершова мир не рухнул. Все утряслось и шло своим чередом. Иванов как нельзя лучше вписался в команду. Олег Челноков подрос до старшего опера. Сам Гришин, в полном соответствии с предсказанием Михалыча, стал старшим оперуполномоченный по особо важным делам или, как принято говорить в профессиональной среде, старшим по ОВД, а чуть погодя ему присвоили подполковника Однако, порой так не доставало утреннего михалычевского «а вот в мое время» или «старую собаку новым трюкам не научишь».
Бог знает, почему, но именно сейчас Андрей вдруг отчетливо осознал, что не за горами время, когда он сам, как Михалыч, должен будет Бесперспективняк, одним словом! Тогда к чему все потуги? Вспомнилась восточная мудрость: кто вспоминает о прошлом чаще, чем думает о настоящем, рискует потерять будущее. Он почувствовал, что волей-неволей впадает в полудремотное состояние и забирается в какие-то непонятные дебри Ну, ты даешь, брат! осадил Андрей сам себя, тряхнул головой, словно желая избавиться от хоровода навязчивых размышлений. Вот и угадай, что для душевного спокойствия пользительнее: полтора часа стояния в обычном дорожном заторе или он посмотрел не часы двадцать пять минут беспроблемной езды по пустым улицам? Трафик конечно, проклятие большого города и все такое, но что-то я не припомню, чтобы в пробках меня посещали мысли вроде тех, что одолевали эти неполные полчаса.
Пробка она пробка и есть! Там ничего, кроме витиеватых комбинаций нецензурщины, на ум не приходит, а тут О чем только не передумал за считанные минуты. Ужас! Так можно скатиться и к рассуждениям о смысле жизни Все, что мне необходимо в этой самой жизни, у меня есть: семья, любимое дело Вот ими и буду заниматься по мере сил. Точка! А что дальше? Поживем, увидим. И хватит об этом! подвел он черту, сворачивая во двор своего дома.
К несказанной его радости, место напротив подъезда никем не было занято. Класс все для человека! Чем не повод для оптимизма! Андрей припарковался, и, выходя из машины, уже был твердо уверен, что все идет так, как и должно идти.
Полковник Романюк
Час пик. В вагоне обычные для утра буднего дня давка и духота. Стиснутый со всех сторон такими же, как он «счастливчиками», Гришин вспомнил, как подруга матери экзальтированная дама из провинции после посещения московского метро, назвала его храмом для толпы. Толпа это да! А вот, насчет, храма Впрочем, когда-то вероятно так оно и было. Наверняка товарищ Сталин, подписывая указивку о начале строительства метрополитена, помимо решения проблемы быстрых и дешевых пассажироперевозок внутри столицы, держал в уме нечто в этом роде. Во всяком случае, на отделке станций не экономили. Подтверждение чему дорогостоящий мрамор, лепнина, фигурные светильники, мозаичные панно и многочисленные скульптурные композиции, посвященные строителям коммунизма. И это, заметьте, в середине тридцатых годов, когда страна переживала отнюдь не самые лучшие времена. К бабке не ходи, присутствовала там идеологическая составляющая, куда ж без нее!
Поначалу она даже превалировала первое время в метро ходили, словно в музей, чтобы полюбоваться на творения маститых художников и скульпторов. Однако довольно скоро замордованные тяготами бытия москвичи и гости столицы перестали обращать внимание на окружающее их великолепие, призванное прославлять нерушимый союз рабочего класса и колхозного крестьянства, и стали просто ездить на работу и с работы, в кино и театры словом, передвигаться по Москве. Иначе говоря, возобладал утилитарный подход.
А, поскольку город разрастался, неизбежное расширение сети метрополитена постепенно привело к утрате не только идеологической, но и эстетической составляющей в оформлении новых станций. В итоге, к началу двадцать первого века московская подземка превратилась в то, что она есть сегодня далеко не самый комфортный, но по-прежнему самый эффективный в условиях Москвы общественный транспорт и ничего более. Периодически и, увы, гораздо чаще, чем ему этого хотелось бы обстоятельства вынуждали Андрея прибегать к услугам метро. Приятного в таком способе передвижения по столице с годами становилось все меньше, но он единственный давал шанс добраться до пункта назначения без опоздания.
Поезд стал притормаживать. Лишенный эмоций механический голос сообщил: «Станция «Пушкинская». Переход на станции «Тверская» и «Чеховская»». Андрей стал проталкиваться к выходу, но, как оказалось, совершенно напрасно: людской поток и без того вынес его из вагона на платформу. Когда, вырвавшись, наконец, из объятий массы во всех смыслах разгоряченных людей, Гришин добрался до эскалатора, он неожиданно почувствовал на себе чей-то цепкий взгляд. Такое случается: мелькнет что-то в городской толчее, резанет по сознанию и исчезнет навсегда. Но на этот раз все обстояло иначе.
От «Пушки» до Петровки пешком минут десять. Несмотря на полное отсутствие хоть какого-нибудь объективного подтверждения своим подозрениям, на протяжении всего пути он никак не мог избавиться от чувства, что некто его сопровождает. В чем это выражалось? Трудно сказать. Явного, наглого «хвоста» он не заметил, а чтобы разобраться всерьез времени было недостаточно. Но разве способны, к примеру, метеочувствительные люди, остро реагирующие на капризы погоды, аргументировано объяснить, почему, скажем, к вечеру непременно польет дождь? Здесь было примерно то же. Впрочем, миновав проходную, он постарался выкинуть из головы неясные подозрения, списав их на недосып, переутомление и Да мало ли на что! Померещилось и все!
Неясный утренний эпизод вскоре забылся, потому как денек выдался не из легких. В некондиционированном кабинете жарища под стать уличной, да и ковыряться в бумагах тоже не велика радость. Однако ничего не поделаешь: сам же разогнал свою немногочисленную команду по отпускам, дескать, работа замерла до осени, валите-ка вы отдыхать с женами и детьми, у кого таковые имеются А инициатива, как известно, наказуема. Вот теперь один за всех и отдувайся стряпай отчетность, не поднимая головы! язвил он, продолжая подшивать в литерные дела скопившиеся в группе справки, рапорта и сводки.