В «Дедушке» речь идет о последних часах жизни поэта Александра Тинякова, автора в том числе и циничных строк вроде «Едут навстречу мне гробики полные,/В каждом мертвец молодой». Литературовед Вардван Варжапетян когда-то выяснил, что умер Тиняков 17 августа 1934 года в больнице Жертв революции (Мариинской). Подробности неизвестны.
Мне долго не давала покоя сцена его умирания. Я знал, что жил Тиняков в то время неподалеку от Мариинской больницы на улице Жуковского, что у него была жена. В дневниках и воспоминаниях современников есть упоминания, что Тиняков много времени проводил на Невском (в то время проспект 25 Октября), передвигался при помощи костылей. Поэтому в моем рассказе Тинякова доставили в больницу как раз с Невского.
Вскоре в палату врывается молодой человек в клетчатом костюме. В нем без труда угадывается Даниил Хармс (тем более больным он читает свое стихотворение). Некоторые специалисты возмутились: «При чем здесь Хармс?» Но если Тиняков и Хармс и не были лично знакомы, то Хармс стихи Тинякова читал и достаточно высоко ценил. Но право ввести его в рассказ мне дала запись из дневника поэта Михаила Кузмина от 28 июня 1934 года: «Прошелся по Невскому. Встретил Тинякова на костылях и Хармса» Порознь или вместе не уточняется. Но вполне допустимо второе.
Очнувшийся Тиняков вскоре начинает рассказывать о своей жизни. Подробности взяты мной из его автобиографии и других документальных источников. Известно, что Тиняков, бросив гимназию, приезжал в Ясную Поляну, чтобы встретиться и поговорить с Толстым. Лев Николаевич в тот момент болел, общение происходило через одну из дочерей Толстого; потом Тиняков написал ему письмо, а Толстой ответил, что подтверждено учетом переписки писателя. Оригинал неизвестен, но на основе пересказа письма самого Тинякова и других писем Толстого молодым литераторам, я сочинил нечто в подобном духе. Забавно, что эту сочиненную записку я затем встретил в одном из очерков о Тинякове, где она подана как подлинный документ. Впрочем, не очень-то забавно некоторые специалисты возмутились такой вольностью. Но ведь я писал художественный рассказ, пусть и на реальной основе.
Претензии предъявляли даже к тому, что я увязал смерть Тинякова с Первым съездом советских писателей. Но что поделать, если так совпало в Ленинграде умер один из последних откровенно антисоветских поэтов (хотя был у него и советский период), а в Москве открылся Всесоюзный съезд «мастеров слова». Услышав эту новость из репродуктора, соседи Тинякова по палате иронически интересуются: «Эй, поэт, а ты чего не там?» Но он их уже не слышит
Больше вопросов и возгласов возмущения раздалось после публикации моего рассказа «Аркаша». Наверное, потому, что и временная отдаленность не такая большая, и персонажами стали по-настоящему известные люди Аркадий Северный, Виктор Цой, Майк Науменко
Основой для рассказа послужило событие, которое бесспорно случилось, но о котором не осталось внятных воспоминаний, материальных следов. Совместная запись одной из самых интеллектуальных ленинградских рок-групп «Россияне» и Аркадия Северного, исполнителя совершенно, мягко говоря, другого рода песен. Запись состоялась в январе или феврале (но есть версии, что в ноябре декабре) 1979 года. Пленка до сих пор не найдена.
Запись проходила в красном уголке ЖЭКа одного из домов на проспекте Энергетиков. Всех присутствующих в этом уголке участники много лет спустя вспомнить не смогли, и я решил привести туда Майка Науменко, Виктора Цоя и Андрея Панова (будущего лидера группы «АУ»). Накануне они случайно встречаются в чебуречной с Георгием Ордановским из «Россиян», и Майк напрашивается понаблюдать, как будет происходить запись песен в электрическом исполнении процесс в то время редчайший.
Специалистов возмутило в этом рассказе почти всё. Например, что в начале 1979 года Майк у меня уже знаком с Цоем, хотя сам Майк утверждал, что они познакомились в 1981-м. Но это утверждение Майка ошибочно они были знакомы точно уже в 1980-м, а может, и раньше. Дело в том что Цой и Андрей Панов входили в одну компанию с 1977 года, к которой был близок и Майк Науменко. Так что их совместные прогулки по Ленинграду в 1979 году вполне допустимы.
Еще. Что я позволил себе показать влияние Аркадия Северного на творчество не только Майка Науменко, но и Цоя с Пановым, которые были совершенно далеки от блатного фольклора, шансона.
Ну, во-первых Майк Науменко являлся почитателем Северного, даже написал песню «в поддержание, может, традиции», исполненную по крайней мере на одном квартирном концерте в 1985 году, который давал совместно с Виктором Цоем. Во-вторых, одной из любимых песен Науменко была «Я милого узнаю по походке» из репертуара Аркадия Северного. В-третьих, известна запись исполнения фрагмента песни «Анаша» Виктором Цоем, которая опять же входила в репертуар Северного. В-четвертых, Андрей Панов иногда исполнял очень нехарактерную для своей группы, стилизованную под народную, песню «Вот пуля просвистела» Есть множество версий авторства этой вещи; по одной из них, песню написал сам Панов. По крайней мере, первое зафиксированное исполнение принадлежит именно ему. А песня очень напоминает те «белогвардейские» и «анархистские», что являлись непременными на концертах и записях Аркадия Северного
Странным может показаться (да и многим показалось) то, что во время работы над альбомом «Сладкая N и другие» Майка Науменко, которая шла в Большом театре кукол в июне 1980-го, «Виктор Борисович», в котором легко узнать главного режиссера театра, настоящего ленинградского интеллигента Виктора Борисовича Сударушкина, сообщает не только о недавней (в апреле) смерти Аркадия Северного, но и о том, что тот записывался в их театре.
Известно, что Сударушкин разрешал пользоваться театральной студией многим «неофициальным» исполнителям, бардам. Вполне можно допустить, что в их числе был и Аркадий Северный, хотя такой записи не обнаружено. Но версия моя строится не только на допущении, но и на словах самого Майка Науменко во время одного из квартирных концертов: «Если помните, был такой человек Аркадий Северный, которого я очень любил, который умер в нашем городе. Последний его альбом был записан в той же студии, где писалась Сладкая N и другие. Через месяц после меня». Информация в последнем предложении заставляет удивиться во время записи «Сладкой N» Аркадий Северный был уже мертв, но тем не менее
В этой заметке я не пытаюсь оправдываться, а показываю, что давая волю фантазии, все равно опираюсь на факты. Пусть это факты и «научно-исторические», порожденные слухами, городскими легендами, опосредованными параллелями.
Воссоздание деталей реального события дело интересное. Да и полезное не только для самого автора, а и для истории вообще. Возвращаясь к теме Азиатской дивизии, которая не оставляет Леонида Юзефовича: в каждом следующем произведении, переиздании содержится всё больше новых подтвержденных фактов. Они обнаруживаются в архивах, забытых статьях, их приносят потомки участников событий. Быть может, со временем и события, описанные мной в «Дедушке» и «Аркаше» станут документально известны в мелочах и деталях. Пока же я попытался эти мелочи и детали воссоздать. Найдя тот материал и ту форму, которые для этого больше всего подходят.
Февраль 2022
Костры и пепел Валентина Распутина
Упоминания о книге «Костровые новых городов» я встречал во всех биографиях Валентина Распутина. Романтичное название, красивое, манящее.