Да, на своей.
Вот и хорошо. А то все наши сейчас в приюте. Пожар там, пять человек погибло.
Разрешите идти?
Степан, ну ты прекрати эти свои штучки. Разрешите да товарищ майор. Давай уже приходи в себя.
Хорошо, Семён Петрович.
То-то же, удовлетворённо кивнул майор. Как-нибудь на рыбалочку тебя вытащу. Ты не против?
Не против.
Если что-то серьёзное там в больнице, сразу звони. Я найду людей.
Капитан молча кивнул и вышел.
***
Главврач поликлиники Антон Андреевич провёл Степана в палату реанимации, где, кроме вышедшего из комы мужчины, больше никого не было.
Только, пожалуйста, поаккуратней с ним, тихим голосом предупредил капитана Антон Андреевич. Он ещё довольно слаб. Вчера из вегетативного состояния только вышел. Не наседайте с расспросами.
Это само собой, успокоил его Степан. Я всё понимаю.
Главврач вышел, оставив его наедине с пациентом.
Тот сразу же оживился.
Товарищ капитан, быстро заговорил он, слава богу, вы здесь. Вы меня послушайте. Только не сочтите сумасшедшим. Здесь все думают, что я свихнулся. Но уверяю вас, это не так.
Спокойно, жестом остановил его Степан. Давайте всё по порядку и без лишних эмоций. Вас как зовут?
Игорь, на секунду задумавшись, сказал мужчина. Румянцев Игорь.
А я Степан Сергеевич, представился капитан. Теперь можете начинать.
Жена моя, Катя, продолжил мужчина, она в опасности. Нужно непременно её найти и помочь.
Нет, снова остановил его Степан. Так не пойдёт. Так я ничего не пойму. Почему вы решили, что она в опасности?
Она в морге.
Что?!
Она сейчас в морге. Но её нельзя хоронить. Понимаете? Ни в коем случае нельзя.
Степан уже не слышал, о чём дальше говорил его собеседник. Всё для него стало ясно. Бред в чистом виде. Тут не следователь нужен, а психиатр. И зачем послали его к этому психу? Перестраховщики. Но теперь всё равно нужно было найти какие-то слова, чтобы аккуратно отделаться от этого Игоря. Наврать что-нибудь, пообещать, что он непременно во всём разберётся. И собственная психика его который месяц готова была сдать все позиции, а тут ещё и такое.
Степан уже в который сегодня раз тяжело вздохнул.
Простите, сказал он. Я немного не понял. Могли бы вы ещё раз повторить мне всё, что сказали сейчас?
Игорь с изумлением на него посмотрел.
Вы знаете, чего больше всего боялся Гоголь? спросил он.
Нет. А Гоголь-то тут причём?
Он боялся быть погребённым заживо. Это называется тафофобия.
И?
После перенесённого в Италии энцефалита он стал впадать в странные состояния типа обмороков. Часами при таких приступах мог лежать без движения. Он даже спать лёжа боялся, засыпал только полусидя в кресле. Считал, что мог рано или поздно забыться в летаргическом сне и его похоронили бы живьём, посчитав, что он умер.
Всё равно не понимаю вас.
Я же говорю, почти уже возмущался Игорь, жена моя тоже недавно перенесла энцефалит, а к тому же по женской линии у них в семье прабабушка так уснула и тётка три года назад. Это у них наследственная предрасположенность.
Так почему вы решили, что она в морге? Вы же только вчера сами вышли из комы. Откуда вам знать что-либо о жене?
А Рэймонда Моуди вы читали, «Жизнь после жизни»?
Степану захотелось просто встать и уйти. Этот человек точно не дружил с головой. Он с трудом заставил себя остаться на месте.
А это ещё кто? Тоже уснул и не проснулся?
Вы, капитан, смотрю, такой же, как и они. Игорь посмотрел в потолок, сглотнул и снова продолжил: Рэймонд Моуди это доктор, который опросил сотни пациентов, перенёсших клиническую смерть. И книгу об этом написал. Я тоже, как понимаете, такой опыт теперь имею. И всё, что видел я, пока лежал в коме, в точности соответствует тому, о чём писал этот доктор. Туннели, свет в конце, чувство покоя и радости, разговор с давно умершими родственниками и даже с ангелами.
Понятно, нахмурился капитан.
Надеюсь, что так, сказал Игорь. Со мной один такой разговаривал. Вы, Степан Сергеевич, можете думать, что захотите. Хоть прямо сейчас же я готов поехать в психушку. Только прошу вас, ради бога, найдите мою жену. Ангел сказал, что ответ я отыщу в морге и что ей угрожает опасность, если её не найти и не объяснить другим, что всё не так, как кажется на первый взгляд. Это почти дословно. Туманно, сам понимаю. Но иначе я это интерпретировать не могу. Для того лишь я и был возвращён к жизни. Прошу вас, найдите мою жену. Её Катя зовут. Разумеется, я могу ошибаться. Но на звонки она не отвечает. И главврач говорит, что она уже несколько дней не появлялась в больнице. Значит, что-то случилось. Не могла она просто так взять и перестать навещать меня в палате. Вы знаете посёлок Хабаровку?
Знаю. И что там?
Там мой дом. Номер четыре на Центральном. Двухэтажный такой, с флюгером в виде кошке. Сразу поймёте. Вам нужно сперва туда съездить. Сами увидите, что жены в доме нет. А там уж По своим каналам. В морги потом звоните. Там она. Точно вам говорю. И нельзя теперь терять ни минуты.
Хорошо, Игорь, сказал Степан. Я сегодня же навещу вашу Катю, где бы она ни находилась.
Вы не обманете меня? Вы точно это сделаете? Пообещайте, капитан. Слово офицера дайте.