Витя вышел на улицу Веселая, решил постучаться в этот дом. Чем черт не шутит? Спрыгнув с велосипеда, подошел к калитке и нажал на кнопку звонка. Через некоторое время вышла хозяйка, высокая, худая, как жердочка, с печальными, немного впалыми глазами, лет сорока, а возможно, и меньше.
Откуда вы и зачем приехали? Что вас побудило оставить своих родных? Есть ли у вас жена, дети? Вы женились, потом разводились или такого не было?
Она долго и внимательно разглядывала Витю с ног до головы и наконец сказала:
Ладно. Что с тобой делать, куда тебе деваться? Иди, живи. Будешь платить сто рублей в месяц, жить в большой комнате. У меня трое детей: две взрослые дочери, а одна маленькая, лет шести.
Можно посмотреть вашу комнату?
Можно, отчего же нет?
Мне нравится у вас, сказал Витя, а я сделаю так, чтоб и я вам понравился.
Ты должен прописаться у меня. Без прописки я не смогу тебя держать у себя, сказала тетя Вера. Надеюсь, ты не станешь претендовать на мою площадь в случае чего, как некоторые недобросовестные люди.
Нет, что вы, тетя Вера. Я готов дать расписку хоть сейчас.
Никакой расписки мне не надо, я верю на слово. А сейчас я достану домовую книгу, и мы пойдем к квартальной, а потом в паспортный стол нашего территориального отделения полиции. Кажись, сегодня у них прием.
Витя посадил тетю Веру впереди себя на велосипедную раму, и они поехали к квартальной. Тетя Вера была для него одной из героинь великого английского писателя Диккенса.
6
Витя был уверен, что в паспортном столе ничего не получится.
А может, нам не стоит время тратить? сказал он Вере, когда они вышли от квартальной.
Нет, поедем попытаем счастья, возразила тетя Вера. По идее, у меня частный дом, и у полиции нет таких прав, чтоб отказать в прописке, если площадь позволяет. А там посмотрим. Мои дети тоже мотаются по свету, а муж во Львове инженером на железной дороге трудится. Может, и им кто-то помогает так же, как я тебе сейчас.
В паспортном столе, к удивлению, к пришельцу с далекого запада отнеслись весьма лояльно, и после короткой беседы начальник паспортного стола наложил резолюцию: «Прописать постоянно».
Тетя Вера и Витя были так рады, что на обратном пути заскочили в магазин, купили бутылку вина и буханку хлеба, чтоб отметить новоселье.
Я отвезу велосипед хозяину, заберу свой чемодан и вернусь через полчаса, сказал Витя у дома, в котором он уже был прописан.
Дед Афанасий оказался дома.
Я рад за тебя, сказал он. Может, и моей дочери кто-то поможет, она тоже по чужим углам скитается.
Вы свою Аллу пошлите в девятый класс, она хорошая, симпатичная девочка, ей учиться надо, сказал Витя, глядя на ее покрасневшие глаза.
Ты чего, дочка, никак слезы у тебя на глазах? Что случилось с тобой? Ты так быстро привыкла к чужому дяде?
Ничего не случилось, уткнулась она в грудь отца, это я так, Женю вспомнила и жалко ее стало.
Не забывай нас, сказал хозяин.
Добрых людей трудно забыть. Прощайте, извините, если что не так.
Все хорошо. Может, по чарочке?
Спасибо, не употребляю, сказал Витя.
Я провожу, сказала Алла.
Сиди, пигалица! приказал отец.
Муж Веры работал во Львове то ли мастером железной дороги, то ли прорабом на стройке, возможно, зарабатывал не так уж и плохо, но вся драма была в том, что он давно махнул рукой на семью и на жену как на женщину. О том, что у папы во Львове есть другая тетя, знали все, даже маленькая девочка, шестилетняя Люда. Уже через неделю, после того как Витя поселился, она села ему на колени и сказала:
Меня зовут Людой, мне шесть лет. Будь моим папой, а когда я вырасту, я выйду за тебя замуж, ты хоросый музык, и я тозе буду хоросая.
Хорошо, Люда, ты только слушайся маму, и мы обязательно поженимся.
А ты не уезжай никуда, мне одной скучно, я не хоцу одна оставаться.
Меня ждут уже, я не могу не идти, но сегодня я вернусь раньше, и посидишь у меня на коленях, коль тебе так нравится.
Я буду ждать.
7
От вокзала до улицы Короленко Витя прошел пешком по тротуару, утопающему в зелени.
В одиннадцать часов утра открылся читальной зал на четвертом этаже, и Витя с гордостью достал свой паспорт, в котором стоял штамп о прописке, протянул его заведующей читальным залом, молодой симпатичной женщине среднего роста, с черными как уголь глазами и смуглым лицом.
Что ж, милости просим, как говорится, сказала она, приветливо улыбаясь. Условия для работы у нас хорошие. Трамвай немного мешает, он как раз здесь, на углу, делает поворот. Но это на долю секунды, и то когда окна настежь открыты.
Около часу дня Витя встал и вышел покурить.
Из всей компании курильщиков выделялся парень с коротенькими усиками, который все знал и все мог.
Витя приблизился к нему и вполголоса спросил:
А вы могли бы устроить на работу приезжего парня?
Устроить на работу? Фи, это пустяковый вопрос. Полкуска на лапу, и дело в шляпе: завтра же начнешь свою трудовую деятельность. Быть в рядах славного рабочего класса это большая честь, я те скажу. Я уже не одному парню помог устроиться и тебе помогу. Паспорт у тебя с собой? Ты прописан в городе? Постоянно или временно?
А сколько это полкуска?
Ты что, лопух? Не знаешь, сколько пол куска? Ну и дела Небось, только вчера из деревни прикатил. Полкуска это полтысячи, ни больше ни меньше.
У меня нет таких денег.
Не беда. Будешь отдавать с каждой получки понемногу.
Это мне не подходит, заявил Витя, совершенно не подумав о том, что он круто ошибается, что эти полкуска могли бы вывести его на правильную дорогу.
Ну, тогда чапай. Ты еще пожалеешь, будешь искать меня и не найдешь, я здесь очень редко бываю.
Одна из девушек подсунула ему записку, в которой значилось: «А вы все-таки подумайте хорошенько, нельзя упускать такой хороший шанс».
Но Витя упустил этот шанс.
8
От трамвайной остановки до улицы Веселой двадцать минут строевого шага, и ты уже дома. Тетя Вера уже спит, тихо, как мышка в норке. Дочерей еще нет: целуются где-нибудь под абрикосами. Витя падает на кровать, утомленный и бесконечно счастливый. Завтра бежать устраиваться на работу.
Недалеко от рынка «Озерки» расположена база районного потребительского союза, где Вите обещали должность рабочего. На втором этаже, в большом помещении, очевидно в бывшем конференц-зале, куда Витя заглянул наобум, чтобы спросить, где сейчас находится начальник базы Пронин, за небольшими столиками сидели девушки и перекладывали бумажки с места на место. Их было человек шестьдесят, если не больше. Витя вошел и растерялся: столько молодых глаз уставилось на него, и у всех девушек был на милых личиках один и тот же вопрос: кто это, откуда?
У-ух! произнес кто-то громко, и тут же раздался коллективный хохот.
Витя покраснел, как в семнадцать лет, но тут же взял себя в руки и стал улыбаться.
Красавицы, вы все мне нравитесь.
Иди ко мне, симпампуля.
Нет, ко мне.
Ко всем!
Разденем!
Оторвем.
Кого вам? Может, я чем смогу помочь? спросила высокая стройная девушка с розовым личиком, длинными руками и такими же длинными ногами, в ситцевом платьице выше колен.
Я не могу найти Пронина, вы не знаете, где он?
Поднимитесь этажом выше, постойте у его кабинета, он куда-то вышел, скоро будет, вежливо ответила девушка, и на ее молодых щеках заиграл яркий румянец.
Как вас зовут, можно спросить?
Лида. Лида Прилуцкая. А вы у нас будете работать?
Да.
В качестве кого, заместителя?
Нет.
Но ему ведь нужен заместитель, сказала Лида, намекните ему. Из нас, баб, он никого не хочет брать в замы, ему нужен мужчина на эту должность. А вас как зовут?
Виктором, будем знакомы. Я у вас буду работать рабочим по базе, возможно, мы будем видеться каждый день. А Пронин, он начальник кадров или кто?
Он директор базы. Вот он поднимается. Фёдор Павлович! Этот молодой человек к вам, ищет вас ходит.