На мгновение Клоу был крайне озадачен. Затем он злобно зарычал:
Что это за глупости, Строкор? А ну, давай, бросай свой топор!
В ответ я повернулся лицом к своим людям и поднял руку в знак приветствия. Мгновенно раздались свистки, и на поле выбежали мои товарищи.
Предательство! закричал Клоу; его офицеры бегали туда-сюда, крича: "К оружию! Заряжай и уничтожай! Никакой пощады!"
Но я не обращал внимания на этот шум. Я смотрел вверх на эти адские создания воздуха, и сердце мое пело, когда я видел, как они, кружась, неустойчиво, но очень целеустремленно спускаются к земле. А когда они приблизились, я испытал чувство облегчения ведь их двигатели молчали!
В то же время среди наших гостей царило смятение. Ни один человек из всех тысяч Клоу не мог сдвинуть с места свою машину или поднять оружие. Каждый стрелок был зажат, как будто заморожен невидимым льдом; все шары и снаряды слиплись, как будто были залиты прозрачным клеем. Даже холодное оружие было заперто в ножнах, и все усилия не могли сдвинуть его с места!
Но никто из моих воинов не оказался в таком затруднительном положении. Колесница каждого из них неслась как ни в чем не бывало; они рвались вперед, разбрасывая ядра и снаряды так же свободно, как и за морем. Их атака была убийственной; ни один человек Клоу не мог оказать сопротивления, кроме той силы, которую он мог приложить к своим голым рукам.
Клоу наблюдал за всем этим из середины отряда своих офицеров. Ни один из них не мог сделать больше, чем расположить свое тело между нами и их вождем. Через несколько мгновений они увидели, что неведомая магия превратила их в детей в наших руках; они были совершенно потеряны, и Клоу отвернулся от этого зрелища с мрачным лицом. Он снова обратился ко мне.
Что это значит, ты, громадный комок лжи? Что ты задумал, обманув нас своим знаком капитуляции, чтобы потом связать нам руки своей магией Хофе? Разве это способ сражаться по-мужски?
Я спокойно стоял в воротах с тех пор, как выкатили железо. Теперь я смотрел вокруг себя еще спокойнее: мои люди сбивали с ног громил, которые спрыгивали со своих бесполезных колесниц и бросались на землю. При таком раскладе от армии Клоу не осталось и следа.
Клоу, мягко ответил я ему, ты прав, это не тот способ, которым можно сражаться по-мужски. И это тоже, я указал на один из упавших воздушных кораблей, это тоже не тот путь, когда они проносятся над нашими головами, как тени, и уничтожают нас грязным дымом! Позор тебе, Клоу, что ты опустился до такого! И на твою голову падет вина за то, что я обманул тебя!
Вы напали на нас без предупреждения, угрюмо пробормотал он.
Да, и по очень веской причине, ответил я. Но я понимаю твою точку зрения и должен отдать тебе должное.
Я повернулся к своим сигнальщикам и отдал приказ; вскоре резня прекратилась. И мои люди, и люди Клоу попятились назад, чтобы понять, в чем дело.
Я протянул Клоу топор.
Выбрось свой собственный, ножны и все остальное, сказал я ему. Он бесполезен, потому что сделан из железа. Наш топор, как и все наши боевые инструменты, сделан из сплава, не поддающегося воздействию магии.
Он с удивлением взял топор.
Что это значит, Строкор? спросил он снова, тем временем деловито раздеваясь, что было хорошо видно.
Это значит, ответил я, скидывая халат, что я расколдовал магнетизм этого мира. Знай, Клоу, что все дети солнца полны его силы; она подобна силе крошечного магнита, который вы даете детям для игры; но она могущественна, как могущественен наш мир.
Великий Йон! воскликнул он, ибо его ум не отличался смелостью. Что ты сделал, ничтожество?
Я превратил эту империю в один огромный магнит, холодно ответил я.
Затем я показал ему валун на вершине дальнего холма; через трубу Клоу мог видеть, как возле него стоят несколько моих людей.
Поставь одного из своих людей на крышу дворца, сказал я Клоу, и дай ему приказ спустить мое знамя, если ты сам ему об этом скажешь.
Ведь от исхода этой схватки между мной и тобой, Клоу, зависит все дело! Если ты выживешь, опустится мое знамя, и мои люди на холме опрокинут валун, который ринется вниз по склону, разорвет железный жезл и разрушит заклятие. Встань же и защищайся!
И мне было приятно видеть, как в его глазах вспыхнул боевой дух. Он увидел, что его империя будет жить или умрет, как он сам живет или умрет, и он сражался так, как никогда не сражался. Маленький человек, по сравнению со мной, он был удивительно быстр и уверен в своих движениях; не успел я оглянуться, как он глубоко вонзил свой топор в мой бок.
А еще через пару мгновений все было кончено. Как только я почувствовал боль от этой раны, я отбросил свой клинок и с ревом, который потряс бы и более крепкое сердце, чем у него, бросился на него, получил второй страшный удар в грудь и, не обращая на него внимания, вырвал топор из его рук. Затем, когда он повернулся, чтобы бежать, я выронил и это оружие.
И я догнал его, и повалил, и разбил ему голову руками.
Глава VI. Величайший
Эта глава первоначально была такой же длинной, как и остальные, но в результате несчастного случая, произошедшего с мистером Смитом, когда он еще не был досконально знаком с машиной, значительная часть пленки была так сильно изуродована, что она оказалась бесполезной. Это объясняет, почему кажется, что в рассказе что-то отсутствует, а также почему эта глава начинается с середины предложения.
рабов; но большинство из них было убито. Не могли мы побеспокоиться и об их женщинах и других, которые остались позади.
К этому времени империя была едина в своем поклонении мне. Я был императором всего год, а уже дал понять, что только люди Вламаленда, и никто другой, должны жить на глазах у Йона. Они так высоко ценили меня, что я мог бы по праву наслаждаться своей славой и проводить свои последующие дни в пирах, подобно тому, кто был до меня.
Но я был еще слишком молод и полон сил, чтобы успокаиваться. Я становился все более и более беспокойным; мне нечего было делать, все уже было сделано. Наконец я послал за старым Маком.
Это ты меня подговорил, старый мошенник, сказал я ему, притворяясь разгневанным. Теперь задай мне другую задачу, или я заберу твою голову!
Он слишком хорошо знал меня, чтобы испугаться. Он сказал, что уже давно обдумывает дело для меня.
Строкор, твой отец был прав, когда говорил тебе, чтобы ты не имел ничего общего с женщинами. То есть он был прав в то время. Если бы он был жив сегодня, я забыл сказать, что мой отец погиб в битве за морем, он бы наверняка сказал, что тебе давно пора выбрать себе подругу.
Помни, Строкор, как бы ни был ты велик, но когда смерть заберет тебя, твое величие станет воспоминанием. Думаю, тебе следует оставить после себя что-то более существенное.
Потребовалось совсем немного усилий, чтобы убедить меня в том, что Мака снова был прав. Как только я подумал об этом, я понял, что это была женщина, по которой я тосковал. Одна только мысль об этом сразу же дала мне повод для беспокойства.
Да благословит тебя Йон! сказал я старику. Ты назвал и беду, и средство. Я сейчас же займусь этим.
Он еще некоторое время сидел в раздумье.
Думал ли ты, Строкор, о какой-нибудь особой женщине? спросил он.
Я не задумывался. Эта идея была для меня слишком новой.
Лучшая в мире, конечно, будет моей, сказал я ему. А что касается того, кто из них есть ли у тебя какие-нибудь идеи?
Да, сказал он. Я имею в виду свою собственную племянницу. Возможно, вы ее помните; милое дитя, оно было со мной, когда вы спасли мне жизнь там, на склоне горы.
Я довольно хорошо это помнил.
Но она не была сильной женщиной, Мака. Думаешь, она мне подойдет?
Конечно, искренне ответил он. Аве не такая крепкая, правда, но мышцы у нее как проволока. Однако я одобряю ее именно за то, что у нее в голове. Я научил ее всему, что знаю.