Вот как! воскликнул я, очень довольный. Значит, она действительно достойна быть императрицей. И, насколько я помню, она была очень хороша собой. Не надо больше ничего говорить. Аве будет женой Строкора!
Так и было решено.
Вот вам и история Строкора, самого могучего и самого мудрого человека на свете. О большем я не расскажу своими устами; певцы будут пересказывать мои деяния, пока половина отсеков в Доме Слов не будет заполнена записями о них. Но было бы хорошо, если бы я рассказал об этом по-своему.
Мое честолюбие удовлетворено. Пусть рука Йона опустится на наш мир, если это возможно; мне все равно, если в скором времени солнце станет ближе, и вода высохнет, и дни станут все длиннее и длиннее, пока день и год не станут одинаковой длины. Мне все равно; мой народ, тот, что остался, будет владеть тем, что есть, и будет жить, пока возможна жизнь.
Я не оставлю после себя слабаков. Каждый человек должен быть пригоден для жизни, и самый приспособленный из них будет жить дольше всех. И он, сколько бы циклов ни прошло, оглянется на Строкора и на Аве, жену его, и скажет:
"Я тот, кто я есть, последний человек на земле, потому что Строкор был самым совершенным человеком своего времени!"
Да, слава моя будет жить, пока есть жизнь. Сегодня, когда я произношу эти слова в машину слов, мое сердце поет от радости. Слава Йону, я родился мужчиной, а не женщиной!
Завтра я иду за Аве. Я не пошлю за ней; я не могу доверить ее красоту рукам моих людей. Чем больше я думаю о ней, тем больше понимаю, что вся моя жизнь была предназначена для этого мгновения. Я вижу, что, как ни ничтожна она, Аве необходимое звено в цепи. Я стал хотеть ее больше, чем еды; я стал влюбленным дураком!
Да! Я могу позволить себе посмеяться над собой. Я могу позволить себе все в этом мире, ведь я его величайший человек.
Величайший человек! Здесь надо остановиться. Я больше ничего не могу сказать, история закончена; история Строкора, величайшего человека в мире!
Глава VII. Продолжение
Прошло уже несколько лет с тех пор, как я в последний раз работал с этим аппаратом, много-много дней с тех пор, как я сказал, что моя история закончена, и положил запись на полку в своей комнате с сердцем, полным удовлетворения. И сегодня я должен добавить к этой стопке еще одну запись, а может быть, и две.
Когда я отправился в горы на следующее утро после того, о чем я рассказывал в прошлый раз, я взял с собой всего двух или трех человек; не потому, что мне нужна была охрана, но потому, что для императора неприлично путешествовать без сопровождающих, как бы мало их ни было. Фактически я был один.
Я добрался до места, когда солнце уже садилось. Небо было великолепного цвета, я хорошо помню его. Темнота должна была наступить скоро, хотя и не так быстро, как дальше на юге. Обычно я не думаю о таких мелочах, но я был близок к своей любви, и нежные мысли легко приходили мне на ум.
Моя колесница ехала по дороге, проходящей вдоль оросительной канавы каменного желоба, спускающегося с заснеженных холмов на сухую землю внизу. Я уже обратил внимание на этот канал в том месте, где он впадал в водоем в долине; к нему был пристроен новый вид водосброса широкая гладкая площадка с небольшим изгибом вверх, по которой стекала вода. Я не видел смысла в таком устройстве и решил спросить об этом у Мака, так как империя очень дорожила этим желобом. Он шел прямо и верно, через большие мосты, где это было необходимо, и почти не имел изгибов, задерживающих поток.
Когда я остановил машину у дома, то удивился, что никто не вышел меня приветствовать. Мака сообщил о моем приезде, и все должно было быть готово. Но я был вынужден воспользоваться сигналом свистка. Никакой реакции не последовало. Я разозлился, велел своим бойцам оставаться на месте, а сам ворвался в дверь.
Дом оказался крепким каменным одноэтажным строением, прислоненным к склону горы, на небольшом расстоянии над ручьем. Я с удивлением оглядел интерьер ни в одном из отсеков не было видно ни души. Было видно, что люди находились здесь всего несколько минут назад. Я назвал это странным, так как не видел, чтобы кто-то выходил из дома при моем приближении.
Наконец, осматривая помещение для приема пищи, я заметил небольшую дверь, вделанную в наружную стену. Она была открыта, и, протиснувшись, мне удалось пролезть через нее. Я обнаружил, что она ведет в длинный темный проход.
Я пошел по нему, уверенно спускаясь по лестнице, и вдруг наткнулся на железную решетку. В тот же миг я увидел, что проход поворачивает, и, напрягая глаза, увидел в нескольких метрах от себя тускло освещенную камеру.
И не успел я разглядеть фигуры каких-то людей, стоящих посреди этого помещения, как до моего слуха донесся голос.
Приветствую тебя, Строкор! раздался голос, и я очень удивился, узнав в нем Эдама, юного мечтателя, которого Мака привел в мой дом.
Эдам! воскликнул я. Что ты здесь делаешь? Подойди и открой эти решетки!
Он ничего не ответил, только рассмеялся так, что мне стало не по себе. Я жестоко тряхнул решетку, так что она подалась.
Эдам! прорычал я. Немедленно открой решетку и скажи мне, где Аве?
Я здесь, раздался другой голос, и я замер от неожиданности, чтобы присмотреться и впервые увидеть, что в подземной камере действительно сидят сновидец и девушка, только эти двое и больше никто. Казалось, что они сидят в каком-то ящике со стеклянными окнами.
Аве, иди сюда! проговорил я гораздо мягче, чем по отношению к Эдаму, ибо сердце мое смягчилось от мыслей о ней. Тебя зовет твой повелитель, Строкор, император. Подойди!
Я останусь здесь, ответила она все тем же ясным голосом, совершенно не потрясенная моим присутствием. Эдам призвал меня, и я буду верна ему. Я не хочу ничего от тебя, великан!
На мгновение мне захотелось бросить свой вес на преграду, так я был взбешен. Но потом я передумал и внимательно осмотрел прутья. Два были ослаблены.
Аве, сказал я, сохраняя ровный голос, хотя руки были заняты прутьями. Разве вы не знаете, что я император, и что эти прутья не могут устоять передо мной? Предупреждаю, если мне придется призвать на помощь своих людей, чтобы они стали свидетелями моего позора, вам придется нелегко! Так лучше, чтобы вы пришли добровольно. Ты не для таких, как Эдам.
Нет? заговорил юноша, не отрываясь от своего занятия. Ты ошибаешься, Строкор. Мы бросаем тебе вызов; мы готовы спасаться от тебя любой ценой!
Незаметно для них я выкрутил один из прутьев. С трудом справившись со следующим, я ответил, все еще контролируя свой голос:
Бегство не принесет тебе пользы, Эдам, ты это знаешь. А что касается Аве, то она пожалеет, что родилась на свет!
Так и должно быть, ответила она с силой в голосе, если бы я стала твоей женщиной. Но знай, Строкор, что Аве, дочь Дурока, скорее умрет, чем примет имя того, кто отверг ее, как ты меня!
Так оно и было, но это вылетело у меня из головы.
Но теперь ты нужна мне, Аве, тихо сказал я, готовясь проскользнуть в проделанное отверстие. Ведь ты не лишишь себя жизни?
Нет, ответила она со смехом в голосе. Скорее я бы отправилась с Эдамом прямо отсюда. Я бы ушла, добавила она, и голос ее повысился от волнения, подальше от мира этого ужасного человека, подальше от всего этого, Строкор, в Джеос! Слышишь? В Джеос! И
Но в этот момент я ворвался через решетку. Без единого звука я бросился прямо на них. И без единого звука они ускользнули от моей руки. В следующую секунду я тупо смотрел на бурлящую воду водовода.
И тут я увидел, что они сидели в каюте крошечной лодки, и что им удалось спастись!
Там был проем во внешний мир; я бросился туда и в наступающих сумерках уставился на черную полосу потока. Далеко-далеко, как штрих, я увидел сверкающие стеклянные окна маленького судна. Один раз я различил взмах дерзкой руки.