Мы поймаем их, когда они доберутся до долины! прокричал я мужчинам.
Затем я достал свою трубу и увидел ее на нижнем конце канала, далеко-далеко внизу, слишком далеко, чтобы быть видимой невооруженным глазом.
За невероятно короткое время аппарат достиг конца. Он двигался с необычайной скоростью; возможно, он был невесомым; я удивился, что его стекла выдержали силу воздушного потока. И я едва успел испугаться, что они оба погибнут на этом перевернутом водосбросе, прежде чем они окажутся там.
И тут произошло удивительное событие. Ударившись о трамплин стока, лодка выпрыгнула вверх по крутому склону. Вверх, вверх, вверх; сердце мое подпрыгнуло, потому что, конечно, они должны были разбиться, когда упадут вниз.
Но корабль не упал. Он летел все дальше и дальше, все выше и выше, скорость его почти не уменьшалась, он был похож на падающую звезду. И за гораздо меньшее время, чем требуется для рассказа, маленькая лодка оказалась высоко среди звезд, с каждым мгновением поднимаясь все выше и дальше от меня. И вдруг холодный пот выступил у меня на лбу впереди, прямо по курсу их движения, лежал голубовато-белый блеск Джеоса.
Я был так взбешен побегом сновидца с моей женщиной, что поначалу не испытывал никакой печали. Позже, после долгих дней поисков в бассейне и вокруг него, я стал сильно горевать о своей потере. Когда я вернулся домой во дворец, я был практически болен.
Напрасно я назначил самую щедрую награду. Вся империя бросилась на поиски пропавших, но все это ни к чему не привело. Но я не переставал надеяться, особенно после разговора с Маком.
Да, сказал он, когда я задал ему вопрос, едва ли возможно, что они навсегда покинули этот мир. Я рассчитал скорость, которую мог бы развить их корабль, будь он правильных пропорций, и, действительно, он мог бы покинуть водослив с такой скоростью, что полностью преодолел бы притяжение земли.
Но я думаю, что шанс был невелик. Более чем вероятно, Строкор, что Аве вернется к тебе.
Разве я не был более подходящим человеком? Конечно, замысел Эдама не мог удаться; Йон не хотел этого. Женщина была моей, потому что я ее выбрал; она должна вернуться ко мне, причем в целости и сохранности, иначе я разорву Эдама на куски.
Но время шло, а ничего не происходило, и я все больше и больше погружался в тоску. Жизнь становилась какой-то пустой; она и так была пуста до того, как я возжелал девушку, но теперь она была пуста от безысходности.
Через некоторое время я начал вспоминать то, что рассказывала мне Мака. Чем больше я думал о будущем, тем чернее оно казалось. Правда, было много других женщин, но была только одна Аве. Такой красоты в этом мире еще не было. И я знал, что не смогу быть счастлив ни с кем другим.
Теперь я видел, что вся моя популярность была напрасной. Я потерял единственную женщину, которая мне подходила, и после моей смерти не останется ничего, кроме моего имени. Даже это имя следующий император сможет вычеркнуть, если захочет. Все было напрасно!
"Этого не будет!" ревел я про себя, расхаживая по комнате и стискивая в страданиях руки. И именно в таком приступе беспомощной злости мне пришла в голову великая идея.
Не успел я ее придумать, как она уже воплотилась в жизнь. Не буду вдаваться в подробности, расскажу лишь о самых ярких фактах. Я выбрал очень высокую гору, расположенную почти на экваторе, и объявил о своем намерении воздвигнуть на ее вершине памятник Йону. Я приказал доставить туда огромное количество материалов, и в течение года сто тысяч человек трудились над созданием памятника.
По окончании работ они создали огромную башню, частично из дерева, частично из сплава. Она была сделана из секций, чтобы ее можно было устанавливать по частям, одну над другой, высоко в небо.
Это была грандиозная задача. Когда все было готово, я воздвиг на ее вершине башню высотой с саму гору.
Затем я стал подтаскивать к башне секцию за секцией длинный железный стержень, который обманул Клоу. При этом я тщательно следил за тем, чтобы начинать процесс с самого верха и работать вниз. Я дал слово, что последние три секции будут вставлены в полдень в определенный день.
И в этот час я находился в безопасности в немагнитной комнате.
Я хорошо помню, когда это было сделано. Произошло сильнейшее землетрясение. Вокруг меня, хотя я ничего не видел, было слышно, как падают здания. Грохот стоял ужасающий.
В то же время воздух был разорван грохотом молний. Никогда прежде я не слышал ничего подобного. Жезл высвободил гнев сил над нашим воздухом!
И так же внезапно оглушительная гроза прекратилась. Возможно, жезл был разрушен молнией, но я не стал смотреть. Я знаю, что электричество раскололо землю. Но я выглянул из окна в верхней части моего дворца и увидел, что все удалось.
Ни одной души, кроме меня, не осталось в живых.
Ни одно здание, кроме построенных из сплава, не стояло на месте. Не только человек, но и большинство его творений погибли в этом страшном взрыве. Остался я один!
Я, Строкор, остался в живых! Я, величайший из людей, должен был стать последним! Ни один человек не придет после меня, чтобы воздать мне почести или нет, по своему усмотрению. Я, и никто другой, буду последним человеком!
И когда Аве вернется а она должна вернуться, хотя и через много лет, когда она придет, она найдет меня ждущим. Я, Строкор, могучий и мудрый, буду здесь, когда она вернется. Я буду ждать ее вечно; здесь я останусь навсегда. Звезды могут сдвинуться со своих мест, но я не уйду! Ибо я намерен воспользоваться еще одним секретом, которому меня научил Мака. Вкратце (На этом запись заканчивается. Возможно, Строкор отошел от аппарата по какой-то пустяковой причине и забыл закончить свой рассказ. Во всяком случае, для того чтобы узнать, чем все это закончилось, необходимо обратиться к дальнейшим открытиям экспедиции.)
Часть III. Выживший
Вооружившись кувалдой, ломом, гидравлическим домкратом, а в крайнем случае даже дрелью и взрывчаткой, Джексон, Кинни и Ван Эммон в тот же день вернулись в замурованную комнату в верхней части этого загадочного особняка. Материалы, которые они несли, могли бы составить значительную нагрузку, если бы Смит не снял с их костюмов достаточно тяжести, чтобы компенсировать их бремя. Они добрались до неоткрытой двери без особых усилий и происшествий.
Они тщетно искали щель, достаточно большую, чтобы в нее можно было просунуть острие ломика, но и самые энергичные удары не смогли ослабить материал. Тогда они бросили этот инструмент и попробовали использовать кувалду. Это не дало никаких результатов даже в руках мускулистого геолога самые сильные удары не смогли сдвинуть дверь с места. Даже вмятины на ней не осталось.
Тогда они подперли дверь под углом мощным гидравлическим домкратом инструментом, способным поднять целый дом. Затем, используя ломик в качестве рычага, архитектор уверенно закрутил винт, и механизм во сто крат увеличил его обычную силу. Через мгновение стало видно, что он добился результата: дверь зашевелилась. Ван Эммон ударил кувалдой по одному краю, и она слегка подалась.
Еще через минуту вся дверь весом более тонны была вытолкнута из проема. Домкрат перевесился, опрокинулся; они не стали его поправлять, а навалились всем своим весом на преграду.
Повторять попытку не было необходимости. Огромная металлическая плита с содроганием выскользнула вертикально в пространство за преградой, секунду постояла прямо, а затем рухнула на пол.
И на этот раз они услышали грохот.
Ибо, когда дверь упала, сильный порыв ветра с шипящим воплем вырвался наружу, едва не опрокинув людей на землю. Некоторое время они стояли, тяжело дыша, и тщетно пытались вглядеться в черноту перед собой. Ни при каких обстоятельствах ни один из них не признался бы, что набирается храбрости.