На ужин уже шли все вместе. Андрею Вера нравилась определенно. Не раздражала, как будто была частью его самого. Она ощущала то же самое.
Дни пошли интереснее в этих взглядах, разговорах, прогулках по ялтинской набережной. Ни с чем не сравнимый запах моря, солнечная дорожка, уступающая место лунной. Южное тепло, которое обволакивает мягким и нежным палантином. Волосатые пальмы, стройные кипарисы. Темнеющие деревья и белеющие парапеты. Звуки саксофона и плеск морской волны. Что может быть лучше Только тепло большой мужской руки, которая обнимает тебя за талию.
Они стояли в ротонде. Он взял ее руку в свою и засунул в карман брюк. «Моё!». Вера стояла, не шелохнувшись, чтобы не спугнуть замершее от счастья сердце, чтобы оно не выскочило из груди и не покатилось по каменной плитке. Никогда ей еще не было так уютно и тепло.
Вот море оно здесь тысячи лет плещется. Были совсем другие люди, менялась жизнь на земле, а море как стояло в своей сероводородной чаше, так и стоит. Теперь мы тут. Пройдет еще тысяча лет может, и людей уже не будет. А море будет, Андрею было так хорошо, хотелось философствовать. Только море и только Верина тонкая рука в кармане. Так бы всю жизнь и стоял в ротонде.
Но Вера вдруг забеспокоилась. Она уже влюбилась. Что дальше будет? Закончится путевка, они разъедутся по городам, никогда больше не встретятся. Больно, тоскливо. В этот момент Андрей повернул ее лицо к себе, запустил пальцы в волосы, и только успел прикоснуться губами к ее губам, как она дернулась, вырвалась и побежала по дорожке. Наверное, ловить свое сердце, которое все-таки вырвалось из груди. Андрей бросился за ней. Поймал, развернул к себе и крепко обнял:
Я тебя нашел. Я тебя не отпущу.
Отпусти! Я не хочу, не могу так, она вырывалась из его теплых рук.
Что случилось?!
Случилось! Ничего не случилось она пошла быстрым шагом, почти бежала, к своему корпусу.
Ты ненормальная! уже почти крикнул он. Подожди! Давай поговорим.
Бросился за ней. Но остановился на полпути. «Дурак, она, может быть, не хочет»
Вера бежала среди чернеющих кипарисов, и в голове стучало одно слово: ненормальная, ненормальная. Зачем ушла? Теплый воздух уже не обволакивал, а жег. Счастье и ликование сменилось отчаянием. Да, море будет всегда. А ее, Веры, не будет, и после нее ничего и никого не останется. Да, курортный роман это кратковременно и пошло. Но это шанс! Она может получить «на выходе» ребенка. Одна ночь, всего одна ночь И она навсегда будет не одна. Она упустила шанс. Отдых подходит к концу. Как ему сказать? А прям так подойти и сказать. Эта мысль ее немного успокоила.
***
На следующее утро Вера увидела Андрея в столовой. Он с соседом уже завтракал.
А ты знаешь, что Маргарет Тэтчер по утрам вместо завтрака пьет морковный сок, рассказывал между делом Андрей. И весь день бодрая и энергичная. Железная леди.
Ты откуда такие подробности знаешь? спросил сосед по столу.
Читал.
Ты че, английскую прессу читаешь?
Зачем английскую? Места надо знать, засмеялся Андрей.
Дальше Вера не слышала. Прошла к своему столу. Он ее не заметил. А может, сделал вид.
На выходе из столовой она подошла к нему сзади. Он обернулся, доброжелательно посмотрел. Но так он смотрит на всех. Еще вчера на нее он смотрел НЕ ТАК. Но минувшей ночью он пережил «крах последней надежды». И решил, что Вера, наверное, права. С ней либо навсегда, либо никак. А он сидит в ячейке общества, завяз в обязанностях, долгах и заботах. Что он может ей предложить?
У Веры от этого чужого взгляда все внутри сжалось: как можно навязываться? Но надо идти до конца.
Андрей
Вера
Это вместо «здравствуй».
Надо поговорить, выдавила Вера.
Хорошо.
Вера решила обойтись без предисловий:
Мне нужен ребенок.
Какой ребенок? не понял он.
Ну От тебя.
Понял. Давай сделаем, он перешел сразу на деловой тон. Будто не было теплых, как морской воздух, чувств. Будто не обнимал ее нежно большой рукой, от которой она до утра ощущала на спине теплый и немного влажноватый след. Куда все делось? Разбилось о деловой подход, как волна о скалу. Что делать? Вера себя ругала. Побоялась влюбиться, побоялась его женатости, когда все само шло в руки. А теперь только деловой подход надо оказать гуманитарную помощь женщине, которая вот-вот начнет перезревать. Можно в благотворительных целях ее оплодотворить. Ну ладно, согласился, значит, сделает.
Вечером была назначена встреча у Веры в номере. Правда отдать должное он пришел с цветами. Надо же как-то разжечь уже погасший костер. К механическим телодвижениям ему не привыкать. Пошлость, которой они оба так остерегались, настигла их во всей красе. Сухой поцелуй, несколько дежурных прикосновений. Ты уже возбудилась? Я тоже готов. И такие автономные тела, которые сначала стали родными и устремленными в романтику, начали соединяться в непонятном танце. Будто он пытается танцевать вальс, а она лезгинку. Никакой гармонии, никакого слияния. Главное дать биоматериал. Но Андрей наткнулся на препятствие и был поражен. Женщина до сих пор еще не женщина. И в таковую превратится только с ним. Он увидел, что она отвернула лицо к стене, стиснула зубы от боли и зажмурила глаза. Из одного глаза выкатилась крупная слеза. Андрей почувствовал себя извергом. На смену механике пришла печаль. Так защемило сердце. Грубо, так нельзя. Она ему доверилась, а он принял ее за деловую. Не деловая она, а отчаявшаяся.
Давай завтра попробуем, не могу я так, попросила Вера. Только ты не уходи, останься. Давай просто полежим вместе.
Мне неловко перед тобой, сам уже ложился рядом и укладывал ее на своем плече.
Ей стало удобно и спокойно, как в родной ложбинке. Боль в плоти потихоньку унималась.
А у тебя дети какие? спросила она.
Не знаю. Обыкновенные вроде. Наверное, гении от меня не родятся.
Не надо гения. Надо человека просто, чтоб был похож на тебя.
Я тяжелый человек, отозвался Андрей, целуя ее в макушку.
Да я тоже нелегкий, ответила Вера.
Минус на минус даст нам плюс.
Хорошо бы Вот интересно, а откуда приходят на землю души?
Яйцеклетка встречается со сперматозоидом, оплодотворяется, а потом делится-делится, так и зарождается новая жизнь.
Ночь, луна висит в окне. И вдруг оплодотворение, деление Как ты можешь? Вера улыбнулась Андрею. Сие есть таинство великое.
Физиология, сказал он игриво.
Какой-то ты неромантичный человек она его покрепче обняла.
Я очень романтичный, улыбнулся он в ответ.
Ты счастлив?
Обязательно!
Счастье как обязательство. Это что-то новое.
В мои обязанности не входит быть счастливым. Но сейчас я нарушаю дисциплину. Мне с тобой хорошо, легко. Как будто груз снял какой-то и двигаюсь налегке. Как странник, знаешь.
В эту ночь они не спали. Призывали новую душу с небес на землю. Чувствовали себя немного богами, которых наделили таким бесценным даром создавать новых людей, воспроизводить самих себя.
Когда он с женой занимался любовью, никогда об этом не думал. Надо значит надо. Надо дать разрядку организму, он давал, но о продолжении рода не думал. Ему казалось, все получается само собой. А может, жена регулировала этот процесс. Андрей не вникал. Он приходил ночью с работы, будил жену, накрывал ее своим крепким телом. Она сонно двигалась ему в такт. И мечтала снова уснуть, потому что за день «натопталась». Андрей понимал это, но физиология брала свое. Он отдыхивался рядом, а она говорила:
Отодвинься. Я от тебя отпотеваю.
Андрей отодвигался на другой край кровати. У них была одинаковая температура. Он жаркий, как печка. Жена тоже горячая. Им было душно друг с другом. В одном доме, и в одной постели. Поэтому он старался меньше бывать дома. Причина уважительная: много работы и общественной нагрузки.