Та самая, подтвердил Витек.
Машку после бани было не узнать: на шее у нее отмылась белоснежная бабочка, маленькое пятнышко на кончике хвоста и белые носочки. Но самое главное: вместо грязного серо-бурого цвета у нее оказался необыкновенный окрас: она осталась серенькой, но эта чистая серость отливала теперь какой-то благородно-медной рыжеватой зеленью, как давно не чищеный самовар, словно ее намыли оттеночным шампунем.
Ух ты, прямо как золотая, ахнул Витек.
Правда, хоть на выставку, согласилась Люба.
Мам, а у меня тоже сюрприз, похвалился Витек.
Да знаю я уже про твой сюрприз. Ирина Викторовна мне с утра позвонила. Я так рада за тебя, сынок. Вместе поедем в Москву, я уже договорилась. Побегаем с тобой по театрам, выставкам. Люба чмокнула сына в щечку Ну, иди к себе, мне с мамой надо посекретничать.
Вера Ивановна на кухне готовила уже не завтрак, но еще не обед.
Мам, а у меня тоже сюрприз, поставь чайник, а то еще ошпаришься ненароком, предупредила Люба, закрывая за сыном дверь.
Вера Ивановна отставила чайник и радостно заулыбалась:
Ну, просто день сюрпризов! Настоящий Новый год!
Мам, Петр Иванович сделал мне предложение, смущенно объявила Люба. И сегодня я пригласила его к нам.
Ну, наконец-то, вырвалось у Веры Ивановны.
То есть как это, «наконец-то»? оторопела Люба, Выходит, ты все знаешь?
Секрет Полишинеля! рассмеялась Вера Ивановна. Да ты за эти пол года все уши мне про него прожужжала. А потом, сама понимаешь, Запеченск городок маленький
Это тебе тетя Надя все рассказала убежденно подытожила Люба.
Ну, не без этого, конечно, смущенно призналась Вера Ивановна. Мы же все-таки не чужие люди. В общем, дочка, я очень рада за тебя, она обняла Любу, Ну и правильно, давно уже пора жизнь устраивать. Не век же тебе одной оставаться. Скоро четыре года будет, как со Славой разошлись. Ты женщина молодая, тебе еще жить, любить надо
Вообще-то, я бы не хотела торопиться с регистрацией, мало ли что: вдруг у нас жизнь не заладится Но, ты знаешь. Петр категорически настаивает, и хоть сегодня готов бежать в ЗАГС. Но я все же уговорила его подождать до окончания учебного года
Ну и правильно делает, что настаивает. Значит, серьезные намерения у мужчины, а не так, чтобы поматросить и бросить. А потом, что там ни говори, законный брак мужиков все-таки дисциплинирует. Нет, я, может быть и старомодная, но я тоже против этих гражданских браков. Какие-то ни к чему не обязывающие отношения, одобрила Вера Ивановна.
А Витюша тоже все знает? встревожилась Люба.
Что я тоже знаю? поинтересовался вошедший на кухню сын, но, посмотрев на испуганно замолчавшую мать, махнул рукой. Опять дамские секреты? Слушай, ба, кошка воще отпадная! От « Короля и Шута» тащится по полной, аж колбасит ее. Мы сегодня есть будем, или как?
Он схватил со стола кусок колбасы, за что тут же получил от Веры Ивановна по рукам.
Не кусочничай! Люба, ты хоть что-нибудь поняла, о чем твой сын говорит? Переведи, пожалуйста, попросила Вера Ивановна.
По-русски говоря, кошка от рока балдеет, перевел Витек.
Кошке нравится рок, пояснила Люба.
Я и говорю, подтвердил Витек, жуя колбасу, тащится.
Господи, хоть бы кто-нибудь словарь современного русского языка выпустил что ли, а то скоро друг друга понимать перестанем, вздохнула Вера Ивановна.
Ба, да ты сама иногда такое ввернешь, что хоть стой хоть падай!
А это, внучок, ехидно заметила Вера Ивановна, уж с кем поведешься Ладно, давайте завтракать, да я пойду отсыпаться.
После завтрака Вера Ивановна спросила:
Вы без меня тут управитесь? Пора бы уже салаты резать. Я часика в три поднимусь помогу вам.
Да, конечно, мам, иди-иди. У меня уже почти все с вечера приготовлено, успокоила ее Люба.
Когда Вера Ивановна уже улеглась, к ней заглянула Люба.
Мам, а вам зарплату не обещают дать до рождества? А то я растратилась, не думала, что придется в Москву ехать.
Зарплаты скорее всего не будет, но ты не переживай, мы что-нибудь придумаем, успокоила ее Вера Ивановна.
Да, ты мне так и не сказала, Витек знает про Петра Ивановича?
Не знаю. Мы с ним на эту тему не разговаривали. Но, скорее всего, догадывается. А что тут страшного? Он уже большой мальчик, поговорим с ним он все поймет.
В том то и беда, что уже большой, вздохнула Люба. Ну ладно, ты спи, а то Новый год не встретишь, придет без тебя.
Любаша, вы форточки не открывайте пока, а то кошка убежит. Пусть привыкнет к дому, тогда уже в полудреме попросила Вера и Ивановна и провалилась в сон, как в яму.
Ей опять приснился тот же самый чудной сон с банкоматом, кошкой и деньгами. И опять кошка настойчиво закрывала ей рот лапкой и шипела:
Молч-ч-чи, молч-ч-ч-чи!!!
Вера Ивановна проснулась с бешено колотящимся от страха сердцем.
Наваждение, пробормотала она, отходя от сна. А может предупреждение? Явно, что неспроста второй раз снится один и тот же сон. И Вера Ивановна твердо решила до поры до времени никому ничего не рассказывать. Даже Надежде
Первыми на своем стареньком Москвиче подъехали Лебедевы. Начали таскать из машины формочки с холодцом, поднос с еще дымящимся пирогом, банки с соленьями, напустив в дом, уже пропахший предпраздничными запахами: мясом, чесноком, салатами клубы свежего морозного воздуха. Оба высокие, стройные, молодцевато-спортивные. От их присутствия в доме сразу стало тесно и шумно. Если Сашок отличался тем, что за целый день мог произнести всего две фразы: «С добрым утром!» и «Спокойной ночи», то Надежда успевала говорить за двоих. За тридцать восемь лет совместной жизни Надежда приспособилась разговаривать с ним: сама задавала вопросы, и сама же на них отвечала, Сашку оставалось только отрицательно или утвердительно кивать головой. Гости разделись, и Вера Ивановна ахнула от невообразимо яркого лилового платья, очень подходившего по цвету к пепельно-седым, коротко, почти по-мальчишечьи остриженным волосам Надежды:
Надька! Какая ты красавица! А я бы не рискнула такой цвет одеть. Ой, а стрижку какую сделала! Какая же ты неисправимая модница! Тебя хоть сейчас на подиум выпускай! восхищалась подругой Вера Ивановна.
Стараюсь, с притворной скромностью ответила та, боюсь, как бы моего красавца не увели из-под носа. Вон он какой орел у меня, правда, Сашок?
И тут же сама ответила:
Конечно.
Сашок только кивнул головой и усмехнулся.
Ну ладно, ты иди к Витюше, составь ему мужскую компанию, а мы тут похлопочем, а заодно и поболтаем, да девочки?
Да-да, тут же привычно ответила сама. Верунь, дай мне, пожалуйста, фартук. Вот он.
Когда стол был готов к празднованию, преобразились и Вера Ивановна с Любой. Надежда, глядя на эффектную Любу в красном платье, с густыми темно-каштановыми волосами, подстриженными в стиле «а-ля комсомолка 20 годов», даже взгрустнула:
Да, Верунь, нас уже хоть в какую оправу вставляй, все равно не тот жемчуг. А молодости и оправы никакой не надо
Тебе ли причитать? возмутилась Вера Ивановна, одетая в скромный серый костюм, с высоко взбитыми по случаю праздника и уложенными в причудливую прическу волосами, ну, просто «учительница первая моя», Глядя на тебя, никто и не подумает, что ты бабушка, да еще и дважды.
«И я была девушка юной, сама не припомню, когда» шутливо запела Надежда.
Зазвонил звонок. Это пришел Петр Иванович с цветами и шампанским. Он с порога очаровал Веру Ивановну. От Надежды она уже была проинформирована обо всех его достоинствах. Одно только настораживало Веру Ивановну: почему при куче таких положительных качеств, он почти до 37 лет еще ни разу не был женат? Жених хоть куда, всем на зависть, и вдруг холостяк. Нет, тут что-то не так, подозрительно Дело еще осложнялось тем, что Петр Иванович был не местный, приехал в их городок из Ростова, так что узнать о нем подробнее практически было невозможно. Оставалось довольствоваться только тем, что знали о его нынешней жизни в городке. А здесь, кроме положительных отзывов о нем, ни Вера Ивановна, ни Надежда ничего не услышали. Но одно дело услышать, а другое увидеть своими глазами Чуть выше среднего роста, коренастый и крепко сбитый, рядом с по-девичьи стройной и невысокой Любой, он смотрелся этаким сказочным богатырем. Чувствовалась в нем мужская нерастраченная сила и удаль. Ярко-голубые, широко распахнутые глаза излучали радость. Про такие глаза говорят, что они не могут лгать. Прямые, аккуратно подстриженные волосы цвета соломы, и веснушки на носу придавали ему озорной мальчишеский вид. По всему его виду, ну никак не скажешь, что он был строгим и педантичным преподавателем, каким его представляла Вера Ивановна со слов Любы. По-видимому, Любушка слишком идеализировала его, уж очень ей хотелось представить маме серьезного, строгих правил мужчину. И хотя по его облику, он совершенно не подходил к этой категории, но, тем не менее, был очень обаятелен. Вот только с фамилией ему не повезло. Довольно глупая досталась ему фамилия Пиндюрин. Правда, Люба заранее успокоила Веру Ивановну, что свою гордую фамилию Татищева не собирается менять на новую ни при каких обстоятельствах. И более того, Петр даже согласился поменять свою фамилию на Любину девичью, иначе с фамилиями в семье было бы сплошное недоразумение: муж Пиндюрин, жена Татищева, сын Львов.