Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге - Леонид Моргун

Якоб фон Штелин

Подлинные анекдоты из жизни Петра Великого слышанные от знатных особ в Москве и Санкт-Петербурге

Воспроизведение подлинного московского издания книги: «Подлинные анекдоты о Петре Великом.», Москва, 1830 г. в современной русской орфографии, с сохранением особенностей написания имен собственных. Пунктуация приближена к современной.

© Л. И. Моргун, адаптация текста, редактирование, примечания, 2016.

* * *

Коротко об авторе

Якоб Штелин (Stahlin) один из выдающихся деятелей Санкт-Петербургской Академии Наук в первом периоде ее существования, много способствовавший усовершенствованию гравирования в России, родился в 1712 г. в Мейнгене. В 1735 г. он был выписан по контракту в Академию «для словесных наук и аллегорических изобретений для фейерверков, иллюминаций и медалей», в 1738 г. был сделан профессором «элоквенции и поэзии» и членом Академии, в 1741 г. принял в свое заведование основанный при Академии художественный департамент, в 1743 г. составил на немецком языке описание коронации императрицы Елизаветы Петровны, с приложением гравюр, исполненных под его надзором мастерами департамента. Когда в 1747 г. департамент был преобразован в Академию изящных искусств, состоящую при Академии Наук, управление этим учреждением было поручено Штелину, который приложил большие старания к развитию в нем рисования и гравирования, выписывал из-за границы учителей, подбирал для них способных учеников и особенно заботился об усвоении рисунка. Благодаря этим стараниям, гравирование в Академии сильно продвинулось вперед: были выгравированы план Петербурга на 9 листах, виды Петербурга, Царского Села и Ораниенбаума, портреты императрицы и великого князя Петра Федоровича и изображения всех иллюминаций и фейерверков, бывших при разных торжественных случаях. В 1767 г. Штелин издал свои «Известия о художествах России», в двух частях, сочинение, из которого, несмотря на имевшиеся в нем ошибки и неточности, иностранцы еще долго черпали данные о русском искусстве. Штелин умер в Санкт-Петербурге в 1785 г. После него осталось огромное количество рукописей и бумаг всякого рода, а также собрание русских гравюр XVIII столетия, по большей части в пробных и единственных оттисках. Это собрание почти целиком поступило от наследников Штелина в древнехранилище М. Погодина, а из него в Императорскую Публичную Библиотеку. Ему же принадлежат «Анекдоты о Петре Великом», напечатанные на немецком языке в Лейпциге в 1785 г. и переведенные на русский (2 издание 1801) и французский языки.

Якоб Штелин был свидетелем зарождения и развития русского просвещения. Произведения А. Д. Кантемира, В. К. Тредьяковского, А. П. Сумарокова и М. В. Ломоносова волновали умы современников, и у всех на устах было имя строителя новой России Петра Великого. Его реформы изменили в корне страну, поставив ее на эволюционный путь развития. В русской науке, международной торговле, ведении войны и заботах о мире, поощрении искусств и ремесел, изменении сословного и семейного уклада, на каждом шагу по пути к прогрессу чувствовалась могучая поступь Петра Великого.

Якоб Штелин проникся глубоким почтением к памяти первого российского императора и, исполняя должность наставника цесаревича Петра III, во время занятий с будущим главой государства всегда старался это подчеркнуть. После восхождения на престол Екатерины Великой, он, вопреки страшным ожиданиям, не был репрессирован, а назначен членом городского Совета, секретарем Петербургской Академии наук. Якоб Штелин оставался на российских государственных постах до самой своей смерти в 1785 году. Похоронен он в Санкт-Петербурге. В год его кончины сын ученого опубликовал «Подлинные анекдоты о Петре Великом, собранные Яковом Штелиным». Подобные анекдоты стали чрезвычайно популярны в Европе, книга Якоба Штелина выдержала множество изданий, была красочно проиллюстрирована лубочными картинками. Философы и историки от Вольтера до Карамзина прониклись интересом к подобного рода литературе, в России только с 1801 по 1830 год книга выдержала три издания. Таким образом мы видим, что образ «фольклорного» Петра и самый стиль исторического анекдота, записанный из уст его современников, привнес на русскую почву выходец из Германии Якоб Штелин

Предисловие автора

В сем кратком предуведомлении объявляю я о происхождении собрания следующих анекдотов и главном моем предмете при издании оных в свет, также и о том легком и едином средстве, способствующем ко умножению сего собрания еще многими подлинными и достопамятными анекдотами Петра Великого.

Что до первого пункта касается, каким образом произошло сие собрание, надлежит мне объявить, что я 1735 году из Дрездена был выписан в Санктпетербургскую Академию наук. Я имел с собою одобрительное письмо польского и курсаксонского первого министра графа Бриля к тогдашнему в Санктпетербурге пребывающему саксонскому чрезвычайному послу, графу фон Линару. Сей достойный министр с такою радостью принял письмо великого своего благодетеля, а меня столь дружелюбно, что удостоил меня своим столом и ежедневным обращением, познакомил меня также со многими как иностранными, так и знатными российскими вельможами. Между оными находилось еще много таковых, которые до сего не только в военной, гражданской и морской службе были при умершем тогда за десять лет Петре Великом, но имели короткое обращение с высокою его особою. Потом, когда я был употребляем к деланию иносказательных изображений для тогдашних, часто при дворе бываемых огненных потех и великих освещений, то возымел я короткое знакомство с тогдашним генерал фельдцейхмейстером, принцом Гессен-Гомбургским, и с почтенным его тестем фельдмаршалом князем Иваном Юрьевичем Трубецким, у которого часто при столе как им самим, так и прочими генералами были говорены анекдоты о Петре Великом. Как я некогда изъявил сему почтенному князю мое удивление и особенное удовольствие о сих известиях и сожалел, что свет их вместе с достойными мужами лишиться должен, не взирая, что они к славе Петра Великого написаны быть долженствовали, то сказал мне на сие верный сей служитель и почитатель сего монарха, если я желаю записывать такие сказания, то может он мне еще много рассказать о сем великом герое, что малым известно; только надлежит мне временно о том ему напоминать, а паче после обеда, когда он обыкновенно курит табак.

От сего князя слышал я иногда некоторые анекдоты о Петре Великом, которые весьма меня пленили и из числа коих я ни одного и ни в какой истории, писанной на других языках, о сем российском монархе не нашел.

Чтоб не загладить в слабой моей памяти сих, столь достопамятных и истинных анекдотов, внемлемых из уст столь знатных свидетелей, вознамерился я оные мало -помалу, имея в свежей еще памяти, вносить вкратце на бумагу. Я обыкновенно это исполнял в ночное время по возвращении домой или на следующее утро.

Сколько случаев имел я впоследствии слышать достопамятных анекдотов о сем монархе, имея двадцатилетнее обращение с бывшим государственным канцлером, графом Бестужевым, и со многими другими знатными домами в Петербурге и Москве, из уст прежних воинских и гражданских служителей Петра Великого, а паче, когда я был первые три года его императорского высочества, великого князя Петра Феодоровича, профессором, а по его сочетании, по именному указу, сделан библиотекарем.