Сколь мало ни оставалось мне времени при моей должности и столь многих придворных помехах, также и иных возлагаемых дел, на запись услышанных анекдотов, однако они со временем весьма сделались многочисленны; из числа коих я наконец находящиеся в сей книге переписал на бело.
Между тем большая часть, да почти и все из показанных под каждым анекдотом свидетелей мало по малу окончили дни свои и, без сомнения, бы взяли с собою во гроб сии известия о Петре Великом, если бы любопытство мое их не замечало, не исхитило из забвения и не сохранило потомству.
Я приступаю ко второму пункту, то есть: к показанию цели сего издания.
Я должен упомянуть, что в означенных тщательно под собранными мною анекдотами свидетелей, из уст коих я оные слышал, не все еще находятся и, может быть, здесь едва сотая часть тех означено, кои с Петром Великим имели короткое обращение. Я только тех здесь привожу, которых я знал в Петербурге и Москве и от коих сие слышал. Из числа таковых осталось еще едва несколько в жизни; но многое число их детей, внуков и приятелей еще в иных местах государства находится, которые от своих, таковыми же бывших очевидцами, отцов, дедов, родственников и приятелей слышали некоторые достопамятные анекдоты о сем великом императоре.
В рассуждении сего обстоятельства, ласкался я надеждою еще многие достопамятные анекдоты о Петре Великом спасти от забвения, или я, по частым увещаниям знатных и истинных сынов России и почитателей бессмертных достоинств сего великого монарха, обнародую наконец тиснением сие мое малое собрание и доставлю в руки тем, которые имеют еще в памяти слышанные от отцов своих, родственников и приятелей некоторые анекдоты.
К начертанию оных и спасению от совершенного забвения хочу я их сим моим изданием побудить.
Чрез сие, как я надеюсь и сколько могу положиться на благородный вкус изощренного в наши времена российского дворянства, может быть, выйдет не меньшее число достопамятных анекдотов Петра Великого, к собранию и изданию коих скоро многие из российских любителей и почитателей наук найдутся. То чаятельно, сыщется и обильное продолжение таковых анекдотов, или вторая, а может быть, третья книга оных, к славе сего знаменита го государя, к чести народа и к удовлетворению всеобщего желания обстоятельнейших известий о Петре Великом.
И так паче всего к сему издаю я собранные мои анекдоты. Ежели ж мне удастся достичь желаемого предмета, то за сей труд припишется честь и благодарность потомкам, моим последователям. Я уже тем буду доволен, что их к тому побудил и дал повод к собранию столь драгоценных анекдотов и спасению их от скоропостижного их забвения.
Яков фон Штелин
Свидетельство российского императорского первого министра о сих анекдотах
Его сиятельство, достойный министр её императорского величества, великой монархини Екатерины II, граф Никита Иванович Панин, услышав о сем собрании анекдотов, пожелал их видеть. За 5 или за 6 недель до своей кончины, Его Сиятельство просил меня, чтобы я сообщил ему сии анекдоты на несколько дней для прочтения.
Зная, что его сиятельство любил читать немецкие книги более, нежели французские, и по вечерам обыкновенно часа два, иногда же и более, занимался чтением, и для того имел отборную библиотеку, состоявшую из лучших немецких писателей, и которая всякий год умножаема была новейшими немецкими сочинениями, я вручил ему немецкий оригинальной экземпляр. Потом видал я оный у него на столике, с закладками в тех местах, до которых было прочитано. Несколько раз, когда я ввечеру приезжал к его сиятельству, сказывал он мне, что сии Анекдоты приносят ему великое удовольствие, так что он не может довольно их начитаться и некоторые из них читал уже по два и по три раза. Через четыре уже недели, дней за 8 или за 10 до нечаянной своей кончины, его сиятельство возвратил мне мою книгу с учтивою благодарностью и сказал при этом: «Могу вас уверить, что я не читывал еще никакой книги с большим удовольствием, как эту, особенно потому, что я нашел в ней несколько анекдотов, которые еще в молодых моих летах, слыхал я от покойного моего родителя. Почти сими же словами отзывался его сиятельство о сих анекдотах при г. канцелярии советнике Лизакевиче и некоторых других посещавших его особах, как то мне Г. Лизакевич рассказывал.
За несколько еще лет пред тем, прославившийся изданием российской истории г. камергер тайной советник и сенатор, князь Михайло Михайлович Щербатов, брал у меня для прочтения французский перевод сих анекдотов, и возвратив мне их через две недели, советовал и требовал, чтобы я их напечатал. Его сиятельство в письме своем ко мне, писанном из Москвы от 1 июня 1780 года, упоминает о том следующими словами: «Autant que je me souviens de cet ouvrage, il y a plusieurs Anecdotes très piquantes, qui démontrent le vrai caractère de ce grand homme, tout porté pour le bien de ses sujets, que tous ces Anecdotes sont constatés par les témoignages des témoins oculaires, de qui vous les tenez: et cela me semble sufissant pour ne pas négliger limpression de ce livre, dont le curieux dhistoire vous seront obligés, et dont les Souverains mêmes pourront puiser des precepter pour leur conduile».[1]
Часть первая
1. Особенные обстоятельства второго бракосочетания Царя Алексея Михайловича с Натальей Кирилловной Нарышкиной
При царе Алексее Михайловиче был Канцлером иностранных дел боярин Артамон Сергеевич Матвеев, дед первой статс-дамы (а с 1775 году Обер-Гофмейстерины её Императорского Величества Екатерины II) Марьи Андреевны Румянцевой, матери фельдмаршала графа Петра Александровича Румянцева-3адунайского. Его Величество удостаивал сего Министра отменной доверенности. По кончине первой своей супруги, бывшей Княжны Милославской, против древнего обыкновения прежних царей которые частных людей я не посещали, приходил он часто к Матвееву, иногда и ужинал у него. Однажды придя туда нечаянно вечером и найдя стол накрытым, сказал он Матвееву:
Стол так хорошо и порядочно приготовлен, что всякому захочется сесть за него, и отужинать. Добро, я останусь у тебя ужинать, только с тем уговором чтобы никто для меня не тревожился, и чтобы за столом были все, кто в другое время обыкновенно с тобою садится.
Как Вашему Величеству угодно и как прикажете, я всё приму за честь и милость моему дому, отвечал Матвеев.
Между тем всё было готово, кушанье поставлено, и царь сел за стол. Тогда вошла хозяйка дома со своим сыном и одной девицей. Они поклонились низко царю и по его приказанию должны были сесть вместе с ним за стол. В продолжение ужина. Царь часто смотрел на сидящих за столом, особенно на девицу, которая сидела прямо напротив него. Ему казалось, что он прежде не видал ее в доме Матвеева между другими детьми, и для того его величество сказал Матвееву: Я всегда думали, что у тебя один только сын, а теперь еще в первый раз вижу, что у тебя и дочь есть; как это случилось, что я прежде ее не приметил?
Ваше Величество думали справедливо, отвечал Матвеев: у меня один только сын; а девица, которую вы теперь видите, дочь друга моего и родственника Кирилы Нарышкина, Дворянина живущего в своих, деревнях. Жена моя взяла её к себе в дом, чтобы воспитать в городе, и если Богу будет угодно, при случае и замуж выдать.
Царь ничего более на это не сказал, как только:
Ты сделал дело доброе и Богу угодное.
Но после ужина, когда фамилия Матвеева встала из-за стола и вышла из столовой комнаты, а царь остался еще там с одним хозяином, его величество начал говорить о Наталье Кирилловне и сказал: