Единорог Эвдорика - Новиков Андрей Вадимович

Лайон Спрэг Де Камп

Единорог Эвдорика

© А.Новиков. Перевод. 2020

Предисловие переводчика

В 1979 году вышли два первых тома антологии «The Great SF Stories» (Великие НФ рассказы), составленных Айзеком Азимовым. Идея серии состояла в том, чтобы собрать под одной обложкой произведения авторов, «которые изменили научную фантастику, подняв ее от дешевых боевиков на уровень литературы, заслужившей уважение будущих читателей и авторов». Хронологически серия охватывала «золотой век» американской фантастики, от ее поворотного 1939 года до 1960 года, уложившись в 22 тома (один том один год).

Если представить, с какой тщательностью проводился отбор произведений для каждого тома, то по два рассказа Спрэга де Кампа, опубликованные в томах за 1939 и 1940 годы факт многозначительный. Первые два рассказа (The gnarly manи The blue giraffe) переводил не я, поэтому они в эту книгу не попали. Третий рассказ был опубликован в антологии «Лучшие фэнтези рассказы года», и он наверняка доставит вам удовольствие, а заодно продемонстрирует ту легкость, с какой автор переключался с фантастики на фэнтези.

Лайон Спрэг де Камп (Lyon Sprague de Camp) прожил долгую и интересную жизнь (19072000). Я не стану пересказывать его биографию любой желающий легко найдет ее в сети. Остановлюсь лишь на интересном факте, сильно повлиявшем на жизнь автора. Во время войны он был призван в армию и отправлен служить в научно-исследовательскую лабораторию ВМФ в Филадельфии. И так совпало, что на этой же верфи работали химиком Айзек Азимов (который был на 13 лет младше Спрэга) и к тому времени уже отставной офицер ВМФ Роберт Хайнлайн, ровесник Спрэга. Оба были начинающими писателями: у Хайнлайна в 1939 году был опубликован первый рассказ «Линия жизни», а у Азимова в том же 1939 году тоже первый рассказ «В плену у Весты». Спрэг де Камп, начав писать и публиковаться в 30-е годы, был к тому времени уже относительно опытным автором. Дружеские отношения связали эту троицу на всю жизнь.

Как писал Айзек Азимов в предисловии к «Экзальтированному»: «После Джона Кэмпбелла, Спрэг де Кемп был мои «отцом» в научной фантастике. Он первый из авторов принял меня как социально равного и пригласил к себе в дом, где я быстро и платонически влюбился в его прелестную жену. Во время войны мы вместе с Бобом Хайнлайном служили на верфях ВМФ в Филадельфии. За все это время его дружба оставалась столь же крепкой, и он всегда был добр и благожелателен. Я восхищался и любил все, что он когда-либо написал, причем его прозу даже меньше, чем все остальное. Фактически мой стиль в том, что не было художественной литературой, начался как сознательная имитация его стиля».

Автор очень много путешествовал, изучал иностранные языки и говорил на нескольких из них, увлекался историей и написал книгу о великих городах прошлого и древней архитектуре. В предисловии в «Суровым воякам» Айзек Азимов заметил: «Поскольку Спрэг мой старейший друг в фантастике, то не удивительно, что в некоторых случаях мне известно происхождение некоторых его рассказов. В научной фантастике Спрэг лучший историк-любитель. Если он чего-то не знает, например, о древней инженерии или военном деле, то это неизвестно никому, кроме профессиональных специалистов в этой области.

Так случилось, что древняя Спарта была чрезвычайно жестким и ориентированным на войну обществом, в котором воины-аристократы придерживались аскетичного и честного образа жизни. Во времена персов и Пелопонесских войн они все же вышли из своих раковин и некоторые из их вождей заняли властные позиции. И с ними произошло в точности то же, что и с центаврианами в этом рассказе. Спрэг лишь пересказывает историю (это и мой любимый трюк)».

Что же касается «Экзальтированного», то это четвертый (и самый смешной) из серии рассказов о медведе Джонни Блэке слишком умном на свою косматую голову.

Приятного чтения!

Суровые вояки[1]

Они были серьезны в те дни, молодые люди, что собирались в комнате профессора Тадеуша Лечона выпить крепкого чая и подбросить ему проблему для обсуждения. Между облегчением от того, что война закончилась, не нанеся вреда лично им, озабоченностью по поводу будущего и возмущением от перспективы чужеземного правления оставалось мало места для свойственного старшекурсникам многословия и тщеславия.

Что-то должно произойти, думали они.

 Чем бы это ни было,  сказал Тадеуш Лечон,  я уверен, что это никак нельзя назвать трусостью.

Он наклонил большую лысую голову к чашке с чаем цвета старого ботинка, качнув позолоченными серьгами, и шумно отхлебнул, глядя на Фредерика Мерриана.

Фред Мерриан, второкурсник с песочными волосами и беличьими зубами, выглядел благодарным, но все еще дерзким. Он был в цивильном костюме. Болдуин Доулинг, мечта студенток, щеголял в новенькой форме американской армии. Столь новой она была по той причине, что к тому моменту, когда Доулинг добрался до своей части в Лос-Анжелесе, война уже закончилась, и ему велели возвращаться домой, бесплатно и любым транспортом. Он выбрал ближайший авиарейс на Филадельфию.

Лечон продолжил:

 Это, скорее, пример убежденности большинства думающих молодых людей в том, что проблемы человечества должны иметь решение. Если взять эти проблемы сами по себе, то нельзя доказать, что любая из них не имеет решения, то есть, примерно так, как Абель доказал, что решение уравнений пятой степени алгебраически невозможно. Поэтому эти молодые люди пробуют одну идею за другой; это могут быть адренализм, или анархокоммунизм, или неопаганизм. В вашем случае это непротивление. Возможно, хорошо, что они

 Но  не выдержал Фред Мерриан.

Лечон взмахом руки остановил рвущийся наружу поток аргументов.

 Мы уже прошли через все это раньше. Когда-нибудь вы потеряете интерес к правлению центавриан и присоединитесь к другому движению с такими же непрактичными идеалами. Наш центаврианин рыскает по университетскому городку. Он может заглянуть и к нам. Давайте-ка дадим Болдуину рассказать, что он про них узнал.

 Да, как они выглядят?  спросил Мерриан.

 Они очень похожи на людей,  сказал Болдуин Доулинг.  Только очень большие. Мне кажется, что исходная группа колонистов, что отправилась к Проксиме Центавра, состояла из людей очень высокого роста. Они ведут себя довольно забавно, как будто у каждого внутри стоит часовой механизм. С этими мужланами-бозо приятелями не станешь.

Артур Си улыбнулся идиотской улыбкой. Его полное имя было Си А-цзе, и он вовсе не был идиотом.

 Я проехал полмира, чтобы учиться там, где нет бозо. Выходит, я уехал недостаточно далеко.

 Ничего не слышали о том, что делается в Китае?  спросил Доулинг.

 Бозо по горло заняты, пытаясь сделать всех такими же эффективными и неподкупными, как они сами. Может быть, они и величайшие воины, но они не знают Китая. Отец пишет

 Тсс-с-с!  прошипел Лечон с тревогой на широком раскрасневшемся лице.  Кажется, это наш центаврианин.

Наступила неуютная пауза; ни у кого не хватало духа продолжить разговор, хотя супермен и не вошел. Наконец Лечон продолжил:

 Все, с кем я говорил, считают, что эта война представлялась совершенно невозможной. Но если вы вспомните историю, джентльмены, то увидите, что ничто уже не ново. В 1241 году венграм и в голову не могло прийти, что у монголов есть дивизионная структура армии и система сигнализации. Поэтому венгров разбили. Наше правительство и думать не думало, что у центавриан есть окислительный луч и самолеты с шестидюймовыми пушками. Поэтому они разбили нас. Вы поняли мою мысль. Звуки всегда отличаются, но ноты остаются очень похожими.