«И что бы это значило?» задал себе вопрос Парк.
Он позволил Эдселу прожить достаточно времени, чтобы тот успел испытать все хранящиеся на складе типы оружия. Нет необходимости заниматься этим самому мало ли что Но жаль, что эта коробочка осталась непроверенной.
«Ну и пусть, убеждал себя Парк. Систем, с которыми я уже знаком, больше чем достаточно. Но что, если эта штуковина способна упростить мне задачу? Избавить от лишнего риска? Что бы она ни представляла собой, я найду ей применение. Да и просто хочется узнать, что марсиане подразумевали под абсолютным оружием».
И он открыл коробочку.
Наружу потянулся дымок. Ядовитый газ? Парк в страхе отшвырнул находку.
Дым повитал бесцельно, постоял столбом, а затем принялся сгущаться. Облако росло вширь и ввысь, обретало форму.
Еще несколько секунд и над коробочкой повисло нечто материальное, мерцающее в закатных лучах. Наконец Парк понял, что это громадная пасть, увенчанная парой немигающих глаз.
Хо-хо! изрекла пасть. Протоплазма! И поплыла к трупу Эдсела.
Парк поднял бластер, тщательно прицелился.
Пассивная протоплазма, заключила пасть, потыкавшись в тело Эдсела. Люблю пассивную протоплазму.
Один глоток и нет покойника.
Выстрел Парка пробил в земле отверстие диаметром в десять футов. Исполинская пасть, хихикая, отплыла чуть в сторону.
Как же долго я ждал! сказал монстр.
Парк взял нервы в узду. Сейчас нельзя поддаться панике. Действуя хладнокровно и расчетливо, он активировал силовое поле, окружил себя синеватой сферой. Хихикающая тварь беспрепятственно проплыла через защитный экран.
Тогда Паркер схватил оружие, из которого Эдсел убил Факсона. Великолепно сбалансированный приклад удобно лег в руки. Тварь приближалась; Парк попятился и выпустил луч.
А монстру хоть бы что.
Сдохни! Сдохни! судорожно нажимая на спуск, вопил Парк.
Выдержка все же отказала ему.
Люблю пассивную протоплазму, сказало чудовище, прежде чем сомкнуть на Парке великанские губы. Но и от активной никогда не отказываюсь.
Оно сглотнуло и выплыло из силового поля, хищно высматривая кругом миллионы сгустков протоплазмы, как в старые добрые времена.
Где не ступала нога человека
Хеллмен выловил циркулем из консервной банки последнюю редиску. Позволил Каскеру полюбоваться ею и уложил на приборную панель возле бритвы.
Чертовски сытная трапеза для двух взрослых мужчин, проворчал Каскер, плюхнувшись в одно из двух мягких противоперегрузочных кресел.
Ну, если желаешь отказаться от своей доли
Каскер замотал головой, не дав напарнику договорить. Улыбнувшись, Хеллмен поднял бритву и осмотрел критическим оком лезвие.
Не томи, буркнул Каскер, скользнув взглядом по приборам. Корабль приближался к красному карлику, единственному в окрестностях солнцу с планетой на орбите. Скоро прилетим, надо к этому времени управиться с ужином.
Хеллмен сделал на редиске надрез и снова сощурился, всматриваясь в лезвие. Каскер, приоткрыв рот, наклонился к панели. Хеллмен осторожно приставил бритву и разрезал редиску точно пополам.
Молитву прочтешь? спросил он.
Каскер проворчал нечто неразборчивое и поспешил отправить полредиски в рот. Хеллмен, напротив, жевал медленно. Резкий вкус подобно взрывной волне разбежался по отвыкшим от пищи пупырышкам языка.
Пищевая ценность около нуля, сказал Хеллмен.
Каскер не ответил. Он сосредоточенно изучал красный карлик.
Дожевав, Хеллмен подавил грустный вздох. Они в последний раз нормально поели трое суток назад если две галеты с чашкой воды заслуживают названия «нормальная еда». Теперь эта редиска, едва ли нарушившая гулкую пустоту двух желудков, и все, больше на борту нет ни грамма съестного.
Две планеты, произнес Каскер. Одна зажарена с хрустящей корочкой.
Значит, сядем на другую.
Каскер кивнул и запрограммировал автопилот на спиральное снижение.
Хеллмен поймал себя на том, что уже в сотый раз гадает о причине их с Каскером невезения. Может, на станции Калао он неправильно оформил заказ на продукты? Такое могло случиться, ведь Хеллмена тогда куда больше заботило шахтное оборудование. А может, обслуга станции просто забыла доставить эти последние драгоценные ящики?
Он затянул ремень еще на одну дырку четвертую из тех, что сам же и проковырял.
Что толку ломать голову? Даже если поймешь причину, ситуацию это не исправит. Хеллмен и Каскер здорово влипли. Ирония в том, что у них предостаточно топлива для возвращения на Калао. Вернее, у их обтянутых кожей скелетов.
Мы уже входим, сообщил Каскер.
И как назло, в этой неразведанной области пространства лишь жалкая горстка солнц, а планет и того меньше. Есть мизерная теоретическая возможность пополнить запасы воды, но шансы обнаружить что-нибудь пригодное в пищу, скорее всего, нулевые.
Ты только глянь! рыкнул Каскер.
Хеллмен оторвался от тоскливых раздумий.
Планета смахивала на круглого серовато-бурого дикобраза. В скудном свете красного карлика поблескивал миллион гор, длинных и острых, как иглы. Корабль сужал свои витки вокруг планеты, и казалось, эти иглы так и тянутся к нему.
Только горы? удивился Хеллмен. Не может такого быть.
Не может, согласился Каскер.
И верно, они обнаружили океаны, моря и озера, но везде из воды торчали иззубренные скалы-острова. Ни единого пятнышка ровной земли, ни намека на цивилизацию или хотя бы существование жизни.
По крайней мере, тут кислород имеется, сказал Каскер.
Спиральная траектория уже ввела корабль в атмосферу; он тормозил. Но его экипаж по-прежнему видел только горы, океаны, моря, озера и снова горы.
На восьмом витке Хеллмен успел заметить одинокое сооружение на вершине горы. Каскер затормозил так отчаянно, что корпус вмиг раскалился докрасна. Совершая одиннадцатый виток, они решили садиться.
Вот же выбрали местечко под застройку, проворчал Каскер. Ума палата.
Здание имело форму бублика, и на горной макушке оно сидело вполне удобно. Окаймлявшую его широкую, ровную лужайку Каскер изуродовал огнем при посадке.
Оно и сверху-то выглядело немаленьким, а вблизи оказалось гигантским. Хеллмен и Каскер осторожно приближались к нему. Хеллмен держал на изготовку прожигатель, но, похоже, это была излишняя предосторожность.
Кажется, планета брошена, шепотом произнес он.
Всякий, кто в здравом уме, предпочел бы отсюда убраться, сказал Каскер. Когда кругом полно удобных планет, кому охота ютиться на кончике иглы?
Обнаружилась дверь. Хеллмен попробовал отворить заперто. Он оглянулся на живописный горный пейзаж.
Я вот что думаю, заговорил он. Когда эта планета была еще горячим жидким шаром, на нее, должно быть, воздействовали несколько громадных лун, которые потом раскололись. Внешние и внутренние напряжения изуродовали ее, придали ей шипастую форму, и
Уймись, невежливо перебил его Каскер. Я и так помню, что ты был библиотекарем, пока не решил разбогатеть на добыче урана.
Хеллмен пожал плечами и выжег в двери дыру. Они подождали.
Ни звука на горной вершине кроме голодного урчания двух желудков.
Они вошли.
И очутились в огромном помещении клиновидной формы, судя по всему, складском. Всякая всячина уложена штабелями до потолка, разбросана по полу, навалена у стен. Тут и коробки, и ящики, и контейнеры любых видов и размеров, от крошечных, с наперсток, до способных вместить слона.
Возле двери Хеллмен углядел стопку пыльных книг и сразу заинтересованно склонился над ними.
Наверняка где-то тут есть продовольствие. У Каскера впервые за неделю повеселели глаза, и он занялся ближайшим ящиком.
Любопытно, проговорил Хеллмен, отбросивший все книги, кроме одной.