«А вот и ранний склероз!» прокомментировал неотвязный внутренний голос.
Я плотно закрыла дверь детективного агентства на многократно сложенную бумажку и пошла к нашему ведущему специалисту по кофейной гуще.
Вероника Крохина владелица и единственная сотрудница Индивидуального Частного Предприятия «Наина», специализацией которого является оказание населению услуг по эзотерической диагностике. «Ситуативный анализ по кофейной гуще, хиромантическая оценка долгосрочной перспективы, прогнозирование событий с помощью карт Таро, нетрадиционные способы решения проблем личных отношений, бизнеса и здоровья» так написано в рекламном буклете, который сляпали для Вероники мы с Сашкой Бариновым.
То ли текст у нас получился такой замечательно зазывный, то ли доверчивых олухов в наших широтах пруд пруди, но от клиентов у Крохиной отбоя нет. В коридоре под дверью «Наины» нередко образуется очередь из взволнованных дамочек, нервно заламывающих руки. Я вижу эту картину каждый день, потому что офис Крохиной расположен на одном этаже с нашим «МБС» и Эдькиным «Пинкертоном».
Вероника утверждает, что она не просто гадалка, а самая настоящая потомственная ведьма. В это нетрудно поверить, послушав, как она разговаривает с клиентами. «Выпейте это!» Вероника произносит таким мрачным тоном, словно в дымящейся чашечке содержится не кофе, а смертельный яд или расплавленный свинец. И внешность у Крохиной, когда она «при исполнении», такая, что впору проходить кастинг на роль Бабы-яги: нос острый, губы тонкие, щеки впалые, глаза горящие, брови и волосы косматые
Вероника специально ходила на курсы театральных гримеров, чтобы научиться делать себе «правильное» лицо. Из дома она выходит вполне симпатичной женщиной, а в своем ведьмацком офисе первым делом садится к зеркалу и старательно преображается: покрывает лицо синюшным тоном, накладывает темные тени на нос и под глаза, наклеивает брови, вставляет линзы и приводит в демонический беспорядок модную салонную стрижку. Вечером совершается обратное превращение. Только крючковатые красные ногти остаются при Верке и днем и ночью: акрил штука прочная, с ним возни много, запросто наклеивать и снимать не получается.
При этом хитрая Крохина ловко эксплуатирует и средневековые пережитки народных масс, и их веру в чудеса науки. Присвоив себе внушительное звание эзотерического диагноста, она и прогнозы дает не в устной форме, а в электронной, на диске с красивыми картинками-заставками, и в виде компьютерной распечатки. Очень эффектная бумажка получается дизайн макета разрабатывал наш Эндрю, а он парнишка талантливый.
За неплотно прикрытой дверью моей рекламной конторы бодро рокотали голоса Бронича и его собеседника. Прокрадываясь по коридору на мягких лапах, я в продолжение интригующей темы тупильных веществ услышала обрывок фразы: «образуют толстый злой осажденного пилка». Кто или что такое этот «пилок», не хотелось даже выяснять ну его, раз он злой!
«Наверное, это потому, что его осадили, сочувственно пробормотал мой внутренний голос. Никому ведь не нравится, когда с ним поступают грубо и неделикатно!»
В этот момент довольно грубо и неделикатно осадили меня саму.
Стой, раз-два! скомандовал страшный шепот.
Я остановилась, на всякий случай подняла руки, медленно обернулась и увидела, что по коридору вслед за мной на цыпочках, как Маленький Лебедь, семенит Алка Трошкина.
Бронич привел нового клиента, он директор завода по производству безалкогольных напитков, чего от нас хочет сам не знает и объяснить нормально не может, потому что дефективный, скороговоркой объяснила Алка.
Тупит?
Нет, просто он немец и еще половину букв не выговаривает. Не поймешь, чего лепечет! Пусть с ним Баринов разбирается, он любых мужиков любит, и картавых, и шепелявых, и тотально дефективных, рассудила подружка. А ты куда?
Я показала ей Эдькину чашку и объяснила, что иду к Веронике за ситуативным анализом по кофейной гуще.
Ой, как здорово придумано! Трошкина искренне обрадовалась неожиданному развлечению. Сейчас узнаем, что ожидает Эда в ближайшем будущем! А то от медиков прогноза не допросишься, а мы ведь переживаем за судьбу коллеги!
Сильно переживаете? спросила Вероника, когда мы явились к ней. Настолько сильно, что готовы заплатить мне за работу? Дружба дружбой, но у нас в эзотерическом прогнозировании испокон веку действует железное правило: сначала позолоти ручку!
Ведьма, беззлобно констатировала я и полезла в карман за бумажником. Сколько?
Прейскурант на стене.
Триста рублей?! ужаснулась Трошкина, первой найдя нужную строчку. Да ведь полная чашка кофе в нашем буфете стоит не больше сотни!
На, кровопийца! в сердцах сказала я, отсчитав три сотенных бумажки. Вот погоди, придешь ты к нам в офис чаи с бутербродами гонять, мы тебе такой счет выкатим придется ступу с помелом в заклад отдавать, чтобы расплатиться!
Теперь чашку давай, бестрепетно распорядилась потомственная ведьма, пряча деньги в карман длинного холщового фартука. М-да Ну что я могу сказать?
Что? вытянула цыплячью шейку Трошкина.
Плохо дело.
Эдик не выйдет из больницы? испугалась Алка.
Почему не выйдет? Выйдет, медленно вращая чашку и внимательно разглядывая черноту внутри, сказала Вероника. Но помучается
Помучается до того, как выйдет, или после? уточнила я.
И до, и в процессе, и после
Ну так се ля ви! съязвила я, начиная злиться.
По-моему, за триста целковых можно было дать более конкретную и ясную характеристику ситуации!
Или се ля вы, или се ля вас, согласилась гадалка, продолжая сосредоточенно щуриться в чашку. Вот, вижу я причину всех Эдькиных мук! Это женщина.
Ну так шерше ля фам! съязвила и Трошкина, видимо, подхватив прилипчивую заразу французской иронии у меня.
А что за женщина? поинтересовалась я.
Красивая, уверенно сказала Вероника, поглядев на самую страшненькую кофейную кляксу. Не знаю, кто она Эду но зовут ее на букву «А».
А-а-а-а! разыгравшаяся Трошкина заголосила, как в лесу. Вот так ее зовут?
Ой, мама
Я поспешно наклонилась и подобрала упавшую чашку, пока кофейная гуща из нее не измазала светлый ковер. Шокированная Вероника прижала обе руки к сердцу и укоризненно посмотрела на мою непосредственную подружку:
Зачем же так орать?!
А-а-а-а! донеслось из коридора.
Это что эхо? Удивленная Алка открыла дверь.
Это было не эхо. Это была наша бухгалтерша Зоя. Она стояла на углу под раскидистым фикусом и орала, как еще одна дурочка из леса. И я не сразу поняла, что ее истошное «а-а-а-а» является последней буквой моего имени.
И-и-инка-а-а-а-а! надрывалась Зоя, вращаясь вокруг своей оси, как проблесковый маячок на крыше патрульки, и обеспечивая равномерное распределение акустических волн по округе. Инка-а-а-а-а!
В последний раз с такой тревогой и с недобрым обещанием в голосе меня призывала мамуля, не нашедшая поутру в прихожей свои новенькие итальянские сапоги. Мне тогда было пятнадцать лет, дорогой импортной обуви я еще не удостаивалась, но наши с мамулей ноги как раз сравнялись в размере, и вопрос экипировки нижних конечностей я нахально решала по шкурному принципу «кто раньше встал, тот лучше обут». Но у Зойки я никогда никаких сапог никогда не уводила и не уведу, это совершенно исключено. У нее плоскостопие, а у меня высокий подъем.
Я здесь! громко сказала я, подождав, пока Зойка замолчит, чтобы набрать в грудь воздуха.
Здесь она! подтвердили Алка и Вероника.
Мы высунулись в дверной проем, как три головы Змея Горыныча из норы.
Инка, живо двигай в офис! сердито прокричала Зоя. Скорее! Скорее! Бегом!