А с вами было так же? Вы действительно хотели стать учителем?
Разумеется.
Изучаю его лицо и пытаюсь понять, он говорит то, что, по его мнению, должен сказать, или же он вполне искренен. Похоже, ему и в самом деле нравится сидеть в этой комнатенке с вытертыми полами и плохой вентиляцией. И улыбается он так, будто ничего другого ему не нужно.
Мои оценки не имеют для меня никакого значения, объясняю я. Я в любом случае поступлю в хороший колледж, а потом буду работать в семейной компании. Если захочу, разумеется. Не важно, буду я что-то делать или нет, деньги у меня не переведутся.
Мистер Райвас кивает сам себе, какое-то время смотрит в сторону, затем снова на меня. И, должно быть, я неправильно истолковываю выражение его лица, потому что на нем читается жалость.
Я начинаю думать, что мисс Уэллс может стать моим новым любимым учителем. Она не пичкает нас обидными проповедями, подобно мистеру Райвасу, а концентрирует наше внимание на предмете.
В данный момент она ведет седьмой урок психологию и, не пользуясь учебными слайдами в PowerPoint, возбужденно вещает об исследованиях, доказывающих, что свидетельства очевидцев могут быть очень ненадежны. Оказывается, память у людей ужасающе неточна а иногда мы просто-напросто «изобретаем» свои воспоминания.
Она погружается в детали эксперимента, во время которого психологи просили родителей рассказать своим взрослым детям, как они потеряли их в торговом центре, чего в действительности не было. И скоро дети не только вспоминали этот инцидент, но и разукрашивали его тоннами деталей типа где они были и как себя чувствовали, и выдумывали даже некоего персонажа, который якобы помог им найти членов их семей.
Люк до такой степени увлечен ее рассказом, что, похоже, вот-вот свалится со стула.
Эти исследования показывают, до чего же просто внедрить в нашу память ложные воспоминания, говорит мисс Уэллс, напоминающая мне современную Белоснежку с тонкими чертами бледного лица и короткими черными волосами. Рука Люка взмывает вверх, учительница улыбается ему, и ее ладонь принимает такую форму, что кажется, она собирается спеть что-то мультяшным животным. Да, Люк?
Получается, что воспоминания можно внедрить но можно ли их стереть?
О боже, да он сейчас заговорит об инопланетянах, я его хорошо знаю.
Когда мы учились в начальной школе, то были одержимы пришельцами и всем с ними связанным, прочитали тонны книг, где приводились «правдивые» рассказы людей, похищенных некогда инопланетянами; эти люди утверждали, будто напрочь забыли о столь важных событиях в их жизни и вспомнили только после сеансов гипноза.
Теперь все это кажется смешным, но некоторые из подобных историй были ужасающими. Скажем, был среди рассказчиков один парень, который клялся и божился, что существо с другой планеты поместило его в освещенную красным светом комнату на космическом корабле, от пола до потолка заставленном аквариумами. И только когда он подошел к ним ближе, то обнаружил, что там вовсе не рыбы, а эмбрионы гибридов людей и пришельцев.
Я воспринимал подобные истории как страшилки и никогда не верил им. В отличие от Люка.
Хм-м, тянет мисс Уэллс и начинает рассказывать о разных видах потери памяти, таких как лакунарная амнезия и диссоциативная фуга, а затем перечисляет ментальные ловушки говорит о синдроме Капграса, лимском и стокгольмском синдромах. Но добавляет, что все это сложно и пока что не изучено.
Я задумываюсь, а существует ли такое расстройство психики, при котором ты красишь свои волосы в иссиня-черный цвет и делаешь вид, что у тебя нет сына. Вполне возможно, случай моего отца описан в каком-нибудь медицинском журнале.
Мисс Уэллс продолжает говорить, и основной вывод, по всей видимости, будет таким: «Наш мозг абсолютная тайна».
Три
Сайе? стучит в дверь моей комнаты миссис Марли.
Прячу лицо в подушку.
Что?
Уже восьмой час.
Знаю, протягиваю я, хотя понятия не имею о времени.
Слышу, как она неодобрительно кудахчет, и нащупываю на тумбочке телефон. Проверяю, какое сегодня число, и узнаю температуру воздуха первое октября, пятнадцать градусов тепла. Это моя любимая погода, наверное, надо будет надеть легкую куртку.
Идти в спортивный зал уже поздно, и я сползаю на пол, чтобы по-военному отжаться, как меня научил Гаррет. Медленно сгибаю локти, опускаю грудь до тех пор, пока она не оказывается ниже сгиба локтей, и приподнимаюсь.
Когда я делаю это пятьдесят раз, мои бицепсы начинают гореть, но я не останавливаюсь.
Вниз, пятьдесят один.
Вниз, пятьдесят два.
И так до ста раз.
Придя таким образом в чувство, запрыгиваю в душ, а потом быстро, но внимательно изучаю свое отражение в зеркале. Физические упражнения дают результаты мои руки определенно стали мощнее. Умываюсь и слегка хмурюсь, когда пальцы проходятся по младенчески гладкой коже. По-прежнему никаких признаков растительности на лице, но папа говорит, так у него было до самого колледжа.
Вздыхая, спускаюсь по лестнице на первый этаж, где мама указывает прислуге, как украсить дом опавшей листвой.
Когда я был маленьким, то умолял ее позволить нам на Хэллоуин превратить наше жилище в дом с привидениями, но она сказала, что это пошло и безвкусно, и я знаю, что у нас никогда не будут гореть в тыквах свечи.
Она улыбается, увидев меня.
А что ты думаешь по этому поводу?
Получится мило.
Мне нужно поговорить с тобой. Теперь у нее самое что ни на есть серьезное выражение лица. Ты, скорее всего, слышал, что твой отец переезжает.
Я сразу замыкаюсь в себе.
Ага.
Хочешь поговорить об этом?
Не-а.
Сайе
А ты хочешь это обсудить?
Она молчит и смотрит на меня так, будто ей трудно иметь со мной дело.
Я не против. А ты?
Мама. Запускаю пальцы в волосы. Для меня это не имеет никакого значения. Я практически не вижусь с ним. Но она определенно не верит мне. И это начинает раздражать меня. Так оно и есть. То есть, конечно, это странно, что папа решил перебраться в другую страну и даже купил там дом, никому ничего не говоря, но меня это совершенно не волнует. Сейчас восемь утра. И мне необходим кофеин, а не разговор по душам.
Хорошо-хорошо. Она поднимает руки. Давай сменим тему. Я еду в Даллас готовиться к праздничному вечеру и задержусь там, возможно, допоздна, так что ты будешь предоставлен сам себе. Но я могу попросить миссис Марли остаться после работы, если ты того хочешь.
Мамочка, пожалуйста, не делай этого. Ведь мне шестнадцать.
Она улыбается и треплет меня по щеке пальцами с идеальным маникюром.
Да, знаю. Совсем взрослый.
Потягиваю кофе из «Старбакса» не значащееся в меню мокко и вполуха слушаю удивительно интересный рассказ о религиях мира. Но основное внимание я уделяю сообщению Брии:
Собрание отменяется. Хочешь пойти куда-нибудь после школы?
Мои пальцы летают по клавиатуре:
Как насчет моего дома? Там никого не будет.
Она тут же отвечает:
Давай встретимся на площади. А потом
И добавляет подмигивающий смайлик.
Миссис Симс! Все фантазии, возникающие у меня в голове, немедленно улетучиваются при звуках возмущенного голоса Эбби Уайтли.
Да, Эбби? осторожно говорит учительница.
Все это оскорбляет мою веру. Я не могу слушать о ложных кумирах.
Парочка учеников прихожан той же церкви, куда ходит Эбби, поддакивают ей, и миссис Симс нервно заламывает руки. Откинувшись на спинку стула, закрываю глаза. Означает ли смайлик Брии то, о чем я думаю? Она говорила, что хочет подождать до вечера встречи после каникул, но, может, передумала.
Вот по этой причине люди ненавидят воскресенья даже больше, чем понедельники, ворчит кто-то из учеников, а еще кто-то кричит: Я тоже христианин! Но это не означает, что мы не можем даже говорить о других религиях. Задавать вопросы не кощунство.