Когда на следующий день утром Любочка и Александр Валентинович пришли в университет, первым делом они поспешили в мастерскую, где на подрамниках оставили свои картины. Картин не было. Они повернулись навстречу друг другу и поняли, что видели один и тот же сон, одного и того же молодого человека в джинсах, синей рубахе и кроссовках.
Хорошо, что я попросил его поместить картину в раму, совершенно по-жлобски вдруг подумал Александр Валентинович. Потом устыдился и подумал, что не сможет воссоздать все, что сделал накануне. У Любочки были более светлые мысли: «Это моя первая персональная выставка. Хорошо, что ее увидят. Может быть, она понравится». Не разговаривая друг с другом, они раскланялись. Но осталось теплое чувство о вчерашнем вечере, о вершине, на которой они оказались вдвоем. Похоже, что это чувство сохранится у них на всю жизнь.
«Спасибо!» ни к селу ни к городу вдруг возникла одна и та же мысль у обоих. Кто и кого благодарил было непонятно. Поэтому оба, несколько смущенные, направились к выходу. И тут опять случился казус. Любаша, как студентка, хотела пропустить вперед преподавателя. Александр Валентинович, как мужчина галантный, намеревался пропустить вперед даму, дабы полюбоваться ее профилем сзади. И они начали проявлять свою воспитанность, пока в дверь не ввалился бородатый художник с устойчивым запахом утреннего пива. Тут уж, забыв про воспитание и галантность, оба ринулись вон из мастерской. И понятно, что в дверях возникла давка преподавателя и студентки, из которой победительницей вышла студентка. Она вышла из мастерской после преподавателя.
6
Утром на работу в упоминавшееся массивное здание позади памятника Вождю, которое с самого начала было предназначено исключительно для высшего чиновничества и потребного для их деятельности офисного планктона, начали собираться работники. Очень ответственные, полуответственные и секретарши. Ответственные приезжали на персональных машинах, которые вызывали страх и трепет у постовых ГАИ. Полуответственные заходили в широкую дверь на своих двоих, оставив свои тоже не слабые авто на стоянке. Но секретарши, как правило, блондинки с длинными ногами и призывным взглядом, выпархивали из дорогих авто, демонстрируя вначале бесконечной длины стройные ноги, затем мини, а потом все прелести верхней половины тела. Излишне говорить, что последние вполне гармонировали с ногами и с маркой авто. Бросив в глубину авто: «Заедешь, как обычно», они скрывались за массивной дверью. Стоящие на входе охранники низко склонялись перед ответственными работниками, едва замечали полуответственных, и пожирали глазами прелести секретарш. Тут с ними следует согласиться, посмотреть было на что, и не только анфас, но и в профиль.
Одним из самых ответственных работников, пожалуй, самым ответственным во всей этой толпе, был Владимир Игоревич. Его ответственность полностью подтверждала его секретарша Изольда Карловна, сопровождавшая Владимира Игоревича на разных постах уже второй десяток лет. Владимир Игоревич не променял бы Изольду Карловну ни на какое длинноногое чудо, хотя такие возможности представлялись часто. Изольда Карловна была не только грамотна, культурна и исполнительна. У нее был необыкновенный дар предсказания. Так за неделю до известных всему городу событий, она предсказала, что Светлана Петровна начальник департамента образования области, уедет в Европу и не вернется. Более того, она примет благородную испанскую фамилию Родригес-Сиерра. Поэтому, когда Следственный Комитет нагрянул в город с единственной целью, отвезти Светлану Петровну в Москву потому, что она проходила по делу государственной важности, им пришлось лицезреть лишь пустовавший уже неделю кабинет. Или совсем недавний случай с начальником Департамента Строительства. Тот тоже исчез, и никто не знал куда. Лишь Изольда Карловна шепнула боссу про одного известного городского предпринимателя, его дачу, доставшуюся ему за бесценок, и его дружеские отношения с начальником департамента.
Такой человек нужен был Владимиру Игоревичу по одной, но очень важной причине, которая характеризовала его полностью. Вовочка по жизни был великим путаником. В детском саду он путал свою уже пустую тарелку с полной тарелкой Машеньки. Когда воспитательница делала ему замечание, Вовочка, потупив глазки, говорил: «Марьванна, я перепутал». Ну что тут будешь делать! Перепутал мальчуган, и все. И Марьванна, отобрав у Вовочки Машенькину тарелку, давала ему добавки.
Путать в свою пользу его научили дома. Мама всегда говорила, что ничего страшного нет, если ты, Вовочка, что-то перепутаешь. Но так, чтобы у тебя от этого чего-то прибавилось. Такая путаница вполне нормальная и допустимая. Путать в обратную сторону, когда нечто достается другим, а тебе ничего признак глупости. Вовочка был послушным мальчиком и усвоил это хорошо.
В школе Вовочка регулярно путал свою тетрадочку хронического троечника с тетрадочкой соседки Лидочки хронической отличницы. Путал тетрадки по математике, когда списывал у Лидочки домашку и контрольные, по русскому языку, когда косил глазом в соседскую тетрадь на диктантах. Вовочка путал не только свои и Лидочкины тетрадки. Его острый глаз побывал в тетрадках всех отличников и хорошистов. Когда его уличали в том, что он списал у другого вместе с его ошибками, Вовочка, потупив глазки, оправдывался: «Я перепутал». И этот понурый вид, и нелепое «Перепутал» не могло не вызвать жалости. Вовочку прощали и это было индульгенцией на будущие грешки. Путаник с годами креп, как и крепла его уверенность в могущество мантры «Перепутал».
Окончив школу, Вовочка понял, что крайне важно иметь документ о профобразовании, лучше высшем. И, всеми правдами и неправдами, он поступил в ВУЗ, с целью добыть себе диплом. Какая там будет указана специальность его не интересовало. То ли он станет животноводом, то ли агрономом, не важно. Основная цель конкретные корочки.
В институте Вовочка не особенно напрягался с занятиями. Но вот общественной деятельностью он занимался серьезно, прекрасно понимая, что агрономов и животноводов несть числа, а общественные деятели наперечет и все на виду. Это с одной стороны. А с другой, что может перепутать агроном или животновод. Ну разве что просо с турнепсом, или быка с мерином. В результате такой путаницы ему ничего не достанется, кроме нагоняя от начальства. А вот общественный деятель, обличенный властью, может многое перепутать с конкретной выгодой для себя. Например, финансовые потоки. Так, чтобы в результате чуть-чуть утяжелился его карман. Пусть самую малость. Для начала Вовочка соглашался и на это.
И Вовочка начал делать карьеру «общественника», забыв поля с турнепсом и корма для животных. Не торопясь, он карабкаться по административной лестнице, делая все основательно, так как понимал, что базис должен быть крепким. Тогда и здание не развалится от дуновения ветра. Да что там дуновения! Урагана! Как видим, он мыслил стратегически, что выдавало в нем прирожденного стратега.
Сколько же на Руси таких не состоявшихся агрономов и животноводов, которые избрали стезю стратегов собственных карманов! И терпит ведь Русь!
Но вернемся к Вовочке. Со временем он достиг положения, когда путаница материальных и финансовых потоков стала привычкой. Он уже не отделял свой карман от государственного. Ну разве что государственный побольше, а свой поменьше! Это, конечно, крайне обидно и несправедливо. Но такова жизнь! Ведь рядом с Вовочкой плечом к плечу стояли такие же стратеги. Им тоже должно что-то достаться. И Вовочка мирился с такой несправедливостью. Он умело путал направление материальных и финансовых потоков только одним своим телефонным звонком. И все очень хорошо понимали прелесть таких взаимоотношений. Никакой ответственности и все, что ты хочешь вот оно. Нужно только произнести магическое: «Перепутал».