За что? автоматически спросила она.
Вопрос прозвучал настолько искренне, что Даммер поверил: она ничего не знала о том, что происходит с братом. Он облегченно вздохнул, его взгляд стал теплым и почти родственным, а в голосе появились сочувственные нотки.
Наркотики.
Торговля? спросила Дана, с тревогой ожидая ответ.
Хранение и употребление, мягко произнес Даммер. Его брали во время облав в различных барах и на дискотеках.
Губы Даны дрогнули.
Мы готовы помочь. Даммер положил ладонь на руку Даны. Во-первых, закрыть все дела против него. Во-вторых, организовать лечение от зависимости. Но он должен дать согласие.
Дана взглянула в глаза Даммера и кивнула.
Я этим займусь. Спасибо вам, Велвел.
В тот же вечер у нее состоялся трудный разговор с мамой. Услышав, о чем с ней хочет поговорить Дана, Вера Борисовна расплакалась. Дана почувствовала, как замирает от жалости сердце. Она села рядом с матерью и обняла ее за плечи.
Почему ты мне ничего не рассказала?
Когда? всхлипнула мать. Ты на работе с утра до вечера. То в суде, то на встречах. И о чем я должна была тебе рассказать? О том, что я говорю с ним, но он не слушает? О том, что отец был на грани инфаркта, когда Боря впервые попал в полицию? О том, что мы уже привыкли к визитам людей в форме и почти спокойно относимся к ночным звонкам?
Дана отодвинулась от матери.
Ты должна была мне все рассказать. В ее голосе зазвучали жесткие «адвокатские» нотки. Я не чужой человек. Ни вам с папой, ни Боре. Я не должна была узнавать об этом случайно, от своего нового босса.
А откуда об этом знает твой новый босс? Вера Борисовна шмыгнула носом, но в ее голосе появился явный интерес.
Они наводили обо мне справки. Запросили полицию и получили ответ.
Вера Борисовна скорбно поджала губы.
Это как-то отразится на твоей карьере?
Нет. Но мне предложили помощь. Они закроют все дела в полиции, но при одном условии. Боря должен согласиться пройти курс лечения.
Вера Борисовна подняла глаза на дочь.
Давай поговорим с ним об этом вместе.
По ее щекам вновь потекли слезы. Дана придвинулась ближе и обняла мать.
На лечение Боря согласился. Дана сидела в обнимку с братом, гладила его по спине, а он что-то рассказывал ей о потерянной жизни, об ошибках, которые уже не исправить, о том, что он никому и ни во что не верит. «И в лечение не верю, заявил он, отстранившись от Даны и глядя ей прямо в глаза. Но если тебе это нужно, если может пострадать твоя карьера, я согласен его пройти. Я не хочу разрушать еще и твою жизнь».
При чем тут моя карьера? При чем тут моя жизнь? Дана закусила губу. Ты должен стать другим. Ты должен все исправить. Еще ничего не потеряно. Ты сможешь, Боренька. Я в тебя верю.
Не отвечая ни слова, Борис смотрел на нее, и в глубине его глаз мерцала насмешка. «Он мне не верит, поняла Дана. Он считает, что все дело в моей карьере. Он не верит, что я переживаю за него». А переживает ли она за него? Конечно, с ней никто не говорил о том, как живет брат. Но она видела. Вернее, должна была видеть. Трясущиеся руки и красные глаза, какие-то подозрительные типы, приходившие к брату. А она делала вид, будто верит, что типы это просто приятели, а красные глаза от недосыпа, вызванного подготовкой к экзаменам. Неужели все дело действительно в ее карьере? Дана отвела глаза. Теперь она займется Борей всерьез. Теперь она не оставит это родителям. Неожиданно для самой себя Дана схватила Бориса за руки, притянула к себе и обняла.
Моя карьера тут ни при чем. Ни при чем, забормотала она. Я тебя вытащу из всего этого. Вытащу. Обязательно.
Борис провел в лечебнице три месяца. Потом почти полгода шла реабилитация. Дана приезжала к нему каждую неделю. Беседовала с врачами, медсестрами и нянечками, психологами и специалистами по социальной адаптации, искала специалистов по лечебным травам и знатоков теории мотивационного усиления, настаивала на комплексном подходе к лечению. И добилась успеха. Из лечебницы Борис вышел преобразившимся. Но, главное, он поверил сестре. Дана стала для него непререкаемым авторитетом, а он для нее любимым «младшеньким», о котором ей надо заботиться.
С тех пор прошло восемь лет. Борис окончил курсы барменов и устроился на работу в ресторан, владельцы которого (это проверил Габриэль по просьбе Даны) категорически не допускали проникновения в их заведение наркотиков. Конечно, работа не ахти. И от специальности брата Дана была далеко не в восторге. Не сможет же он всю жизнь работать барменом? Она пыталась поговорить с братом о серьезной карьере, о поступлении в университет, но Борис только улыбался и говорил, что он доволен жизнью и не хочет ничего менять.
Проглотив два бутерброда с колбасой и запив их крепким кофе, Борис повеселел.
Вам нужна какая-нибудь помощь? обратился он к Дане и Габриэлю, сидевшим в креслах около дома.
Нет. Габриэль обвел взглядом поляну, заставленную столами. К приему гостей все готово. Садись, отдыхай.
Борис опустился в кресло рядом с Даной.
Не могу дозвониться до мамы, пожаловался он. Уже два часа ее телефон недоступен.
Дана нахмурилась и переглянулась с Габриэлем.
Она все-таки в море, сказал Габриэль. Там нет устойчивой связи.
Но вчера ее телефон работал, упрямо продолжил Борис. Довольно устойчиво. И сегодня утром.
Вчера она была на Крите, объяснила Дана.
Я говорил с ней в начале третьего ночи. Они уже были в море. Борис нахмурился. Ему явно было неприятно возражать сестре, но и принять ее версию он не мог. Сегодня она позвонила мне около одиннадцати. Сказала, что через шесть часов будет в Израиле. Но после этого телефон перестал отвечать. А ведь они приближаются к берегу.
Дана еще раз взглянула на Габриэля.
Сейчас я выясню, пообещал он и достал из кармана телефон. Набрал номер и отошел в сторону.
Что ты так разволновался? Дана коснулась руки брата.
Зачем маме выключать телефон? Борис нервно дернул плечами.
Может быть, она прилегла отдохнуть.
А папа?
Его телефон тоже отключен?
В том-то и дело. Папа никогда не спит днем. И привычки отключать телефон у него нет.
Дана бросила тревожный взгляд на Габриэля, продолжавшего разговор с неизвестным собеседником. Она достала из кармана мобильный телефон и набрала номер. «Аппарат абонента выключен или находится вне зоны доступа мобильной сети», ответил ей механический голос.
Подошел Габриэль и сел в кресло.
Все в порядке, улыбнулся он. У них была какая-то задержка в пути. Но сейчас яхта «Мария» идет к берегу на всех парах. Они будут в Ашдоде около пяти.
Дана облегченно вздохнула и взглянула на брата.
Ну, вот видишь. Все хорошо. К шести, максимум в начале седьмого, они будут здесь. А теперь я расскажу тебе, какие гости у нас сегодня ожидаются.
Действительно князья? Борис вскинул на Дану живые серо-голубые глаза. Или Алина шутит?
«Нет, он не наркоман», успокоилась Дана. У наркомана не может быть такого ясного и чистого взгляда.
Князья, кивнула она. Еще какие князья! Итальянские.
13
Громкие шаги за дверью ходовой рубки раздались ровно в половине четвертого. Капитан Колдер Рид выглянул в окно и увидел Генриха Шварца. Тот быстро поднимался по трапу, держась рукой за металлический поручень. «Что еще случилось?» подумал капитан, не сводя глаз с встревоженного лица пассажира.
Яхта «Мария» уже полчаса находилась в территориальных водах Израиля и, согласно всем расчетам, через полтора часа должна была зайти в порт Ашдода. Капитан заступил на вахту сразу после того, как тело Миши Орлова было отправлено в холодильную камеру, хотя по расписанию вахту должен был нести Оливер Жервиль.
Он попробовал возразить капитану.
Вам лучше отдохнуть, сэр, заявил помощник капитана, не выпуская из рук рукоятки штурвала. Когда мы прибудем, на яхте начнет работать полиция. Вам придется нелегко.