На занятиях группы Олег Анатольевич работал в основном только со мной. Остальные беспокоили его постольку поскольку. Большей частью мои однокурсники находились недалеко, вблизи, выполняя простые физические упражнения или же получив от преподавателя мяч, шли на поле играть в футбол.
Физические нагрузки я приветствовал. Мне нравилось качаться. Однако из-за занятий спортом я не только в учебном заведении, но и дома был не свободен. Они у меня забирали массу времени. Я чувствовал присутствие Физурнова, он словно дышал мне в спину, находился рядом.
Спорт давал силу. Эта самая сила приносила мне ощущение легкости. Я, после занятий физкультурой, домой не плелся, не тащил еле-еле ноги, как многие из моих знакомых, а летел. Чувство полета мне было знакомо еще со времени службы в армии. Оно было прекрасно, но что меня в жизни тяготило я должен был рано ложиться спать и рано вставать. Из-за этого я много терял. Прежде всего, мне не хватало общения с друзьями.
Однажды, после очередного отказа пойти в кино, Виктор Преснов, не удержался и сказал:
Андрей, армия тебя испортила. Я бы тебя понял, если бы ты устроился на работу в Москве и изо дня в день мотался на электричке. Ну, пусть, на крайний случай, сменами работал у нас на машзаводе в горячем цеху, как мой отец или, например, отец Михаила. Так нет же! Ты здесь и тебя нет!
Не-е-е, не наш ты, чужой, тут же поддержал его, стоящий рядом Михаил Крутов Мы ведь также, как и ты отслужили в армии, продолжил он свою речь. Пусть вернулись чуть раньше, раньше пошли курсы шоферов, как ты мы не кончали, но не чокнулись же? А ты чокнулся! На этой? Как там на мгновенье запнулся и продолжил: своей гимнастике, после чего сделал несколько движений. Одно из них было рукой у головы. Что меня слегка вывело из себя. Преснов это заметил. Он знал, что я мог двинуть парню кулаком в дых и вовремя встал, между нами.
Я решил не связываться, но для того, чтобы показать свое неприятие, придав голосу жесткость, тут же поправил Крутова:
Не на гимнастике, а на атлетике, легкой, и посмотрел ему прямо в глаза. Он слегка отодвинулся и, выглянув из-за спины Преснова, тут же неожиданно со мной согласился:
Ну, пусть на атлетике.
Легкой! сказал я.
Да-да, легкой, добавил он.
Да какая разница. О чем спор. Гимнастика или атлетика, тут же выдал Преснов, придя Крутову на помощь. Не в этом дело. Друзья так не поступают. Запомни, Андрей, не поступают.
Я с ребятами согласился. Мне было перед ними неудобно, чувствовал вину, если бы нет с чего бы вдруг поддался на уговоры Виктора пойти на танцы, танцевать я ведь толком не умел. Мне до сих пор не понятно, как это произошло.
День был как день. Ничего такого особенного. Я, вернувшись из техникума, пообедал, затем немного позанимался полистал лекции. После отправился в спортзал. Там, меня уже ожидал Олег Анатольевич Физурнов. Под его присмотром я как следует, четко, от и до, отработал положенных два часа.
Молодец! Все, как надо! сказал мне мой физорг. Иди домой. Отдыхай. Завтра жду! Я попрощался с Олегом Анатольевичем, оделся в легкую не по сезону курточку, и вышел из спортзала. Немного прошелся размеренным шагом, отдалившись от техникума, почувствовав холод, чтобы разогреться, не удержался, побежал, используя окольные пути, сделал три километра и уже распаренный оказался у дома.
Дверь мне открыла мать. Она уже вернулась с машиностроительного завода, где работала начальником центральной лаборатории. Там все ее называли по имени и отчеству. Я тоже иногда обращался к ней со словами: «Любовь Ивановна, а можно мне». Она замахивалась на меня полотенцем и кричала: «Андрей, не смей меня так называть. Мы находимся дома, а ни где-нибудь. Я тебе кто? Мать! Понятно тебе это».
Понятно, понятно, тут же соглашался я, но проходило время, и о нашей договоренности забывал.
Мать готовила ужин. Я был голоден, но себя сдержал. Мне было известно: она не любила, когда я что-то хватал у нее из-под руки, поэтому, заглянув на кухню, я тут же отправиться к себе в комнату. Там, от нечего делать, я достал из-под кровати гири-пудовики и принялся выполнять упражнения. Ловко подбрасывал их и ловил.
Мой товарищ появился неожиданно. Вначале я услышал из прихожей его громкий голос:
Любовь Ивановна, а Андрей дома? затем, не менее громкий, ответ из кухни матери:
А где же ему быть? Дома! Ты бы хоть его вытянул куда-нибудь один спорт на уме. Занятия, занятия и занятия. Свихнуться можно! Иди он там у себя А затем я увидел Виктора Крутова. Он меня не баловал своим посещением, да и я у него после возвращения из армии бывал редко. Я рад был видеться с другом, но не мог. Наше общение ограничивалось лишь тем временем, которое у нас было в техникуме. Преснов больше толкался с Крутовым. Я, во время перерыва стоял рядом возле них и слушал. Договариваться о чем-то, я не смел. Это у них всегда были длинными вечера, и мучила проблема, как их «убить». Мне понятно катастрофически не хватало времени.
Мой товарищ меня отвлек минут десять-пятнадцать можно было бы позаниматься. Ужин еще не был готов. Но, я решил на сегодня достаточно. Я, толкнул раз несколько гири-пудовики, затем поставил их на место. У меня не было желания выполнять упражнения под внимательным взглядом друга.
Как ты? поинтересовался я и тут же добавил: Все нормально?
Да! ответил Виктор.
Подожди минут пять, попросил я друга, сейчас схожу в ванную. Хорошо? и тут же вышел из комнаты.
Когда я вновь предстал перед Виктором, он, не дожидаясь лишних вопросов, принялся меня «укладывать на лопатки» я сразу заметил: ему что-то от меня надо. Для этого было достаточно подслушанного случайно разговора Преснова с моей матерью. Ее слова для парня оказались, кстати. Он понял, что в случае необходимости она придет ему на помощь.
Матери, да и отцу, но ей в первую очередь не нравилось то, что я очень уж рьяно занимался спортом. Ей казалось, что Олег Анатольевич меня использует.
«Спорт это хорошо, но зачем ты так выкладываешься. Все, должно быть в меру, часто говорила мне мать. Я не хочу, чтобы мой сын молодой парень калечил себя тянул жилы ради каких-то званий, призов и медалей».
Отца беспокоило то, что занятия легкой атлетикой забирали у меня все время, и я не мог гулять с девушками. Я часто от него слышал:
Андрей, я тебя никак не пойму? Ты же мой сын. Я в твои годы уже был женат. Посмотри на меня. Женщины вокруг меня как пчелы крутятся. Но я ведь старый, а ты? Ты, что монах?
Что я мог ответить? Ничего. Правда, отец не договаривал. Я знал о его первой женитьбе Николая Валентовича напоили и расписали в Загсе с ненужной ему женщиной. От нее он, после еле избавился, долгое время не брал даже капли в рот спиртного.
Мой друг Преснов меня буравил глазами. Я отводил взгляд, дергал головой, пытаясь его стряхнуть. Ничего не помогло.
Асоков! Я, к тебе с просьбой, сказал он. Ты знаешь Михаила Крутова. Я чуть, что к нему. Сегодня он занят, а мне позарез нужно быть на танцах. Я, тебя, никогда не просил. Сейчас прошу! Танцы это та же физкультура. Немного развеешься. Тебе это не помешает. Ты вон как гири толкаешь! Я молчал. Преснов всматривался в мое лицо, ловил мой взгляд.
Ты, пойми, я не собираюсь тебя втягивать ни в какие конфликты, сказал мне друг. Не беспокойся, драться тебе не придется. Мне нужно лишь твое присутствие. И я дрогнул. Наверное, из-за того, что за спиной невольно ощущал присутствие матери. Она в любую минуту могла предстать передо мной и сказать: «Иди сынок! Иди!». Слова друга: «Я, тебя, никогда не просил, сейчас прошу!» также возымели на меня свое действие и я немного попиравшись, дал «добро».
Одно время я ходил на танцы. Не много, раза два-три, но это сразу же после возвращения из армии. Затем я поступил в техникум, познакомился с Олегом Анатольевичем и на этом мои «гулянки» окончились. И вот после значительного перерыва я вновь отважился рискнуть.