На танцы мы отправились ни сразу. Я вначале поужинал, затем принялся подбирать одежду. Она у меня была спортивного покроя и к данному мероприятию не очень подходила. Мне пришлось долго копаться в шифоньере, я бы так и не выбрал подходящую, но мать помогла:
Сынок, надень брюки, рубашку и свитер. Брюки прежде отгладь. Да и не забудь сапоги они должны блестеть, как у отца!
Мой отец Николай Валентович любил наряжаться. Одежда у него была безукоризненной. Мать это связывала не только с работой, но и с тем, что его словно магнитом тянуло к слабому полу. Шикарные костюмы, рубашки, особенно галстуки, помогали отцу быть с этим самым полом «на высоте», вести себя свободно, без стесненья. Я с ним сравниться не мог. Отец часто предлагал мне отправиться в столицу и как следует приодеться, но я был равнодушен, отказывался. Мне было достаточно того набора, который однажды второпях я купил себе вместе с матерью в нашем местном универмаге после возвращения со службы в армии. Сейчас я мог винить только себя. Размышлять долго, не было времени. Я оделся, как мне велела мать, и предстал перед зеркалом. В нем я увидел какого-то напыщенного парня. Мне мой вид не понравился.
Мам, посмотри на меня, спросил я, ну, разве вот так будет хорошо? Ты согласна меня отпустить? я, нарочно неуклюже, повел большими широкими плечами.
Да, я тебя отпускаю, улыбнувшись, ответила мать.
Я не удержался и задал ей провокационный вопрос:
Ты хочешь, чтобы я был похож на отца?
Мать с моим отцом Николаем Валентовичем намучилась. Он, как считала она, ни одной юбки не пропускал.
Нет, не смей! неожиданно громко выкрикнула мать, затем, взглянув на моего товарища, чуть мягче добавила:
Иди уж! и подтолкнула меня к двери. Мне ничего не оставалось пойти на танцы.
На улице была поздняя осень, лежал снег. Я, надел пальто, на голову шапку и, конечно же, не забыл начистил сапоги. Закрывая за собой дверь, я мельком заметил, что мать расстроена, хотя она и с одобрением посмотрела на моего друга. Ее довольство заключалось в том, что Виктор Преснов сумел меня расшевелить вытянул в свет, на люди. Нет, она не верила в то, что я стану таким как мой отец, иначе бы не отпустила.
Дом культуры машиностроительного завода находился в большом старом здании, распластавшемся на пригорке среди могучих тополей городского парка. Он стоял на соседней улице, недалеко от дома, и я решил ладно немного потолкаюсь с товарищем, ничего страшного не произойдет, затем прогуляюсь по свежему воздуху и на боковую.
Танцы начинались в восемь вечера. Отец приезжал домой часов в девять-десять, а порой и позже. У меня было желание вернуться до его приезда.
Отец работал в Москве в каком-то министерстве. У него была служебная машина. Однако он от домашних это обстоятельство скрывал, пользовался ею, не утруждая водителя: часто отпускал его; если ехал домой, то лишь до городка, а после добирался на маршрутном автобусе или же пешком.
Уж шибко дорога длинная, коверкая слова, виновато улыбаясь, оправдывался он перед Любовью Ивановной.
Знаю я тебя! отвечала мать. Дорога здесь ни причем. Снова у какой-нибудь финтифлюшки задержался?
Я часто слышал, как соседки за спиной у матери «перемывали косточки» Николая Валентовича. Любовь Ивановна была не первая и даже не вторая женщина в его жизни. У нас не раз случались конфликты, способные разрушить семью. Мать все делала для ее сохранения.
Однажды и я сыграл в том не последнюю роль. Из детства мне памятен один эпизод. С одной стороны я и мать, с другой у порога отец, незнакомая странной внешности женщина с чемоданом и тоненькая хрупкая девочка.
Я тогда не понимал происходящего, да и сейчас оно для меня покрыто тайной, однако мне четко слышится шепот матери:
Сынок, хочешь, чтобы папка нас не бросил, возьми прут и отлупи девочку. Дай ей как следует, чтоб она закричала: «Домой хочу! Домой!» Пусть они уезжают без твоего папки.
Я выполнил требование матери, хотя и был меньше девочки заставил ее плакать. Отец не уехал. А может быть он, и не должен был уехать все это мои фантазии, выдумки сон?
С танцев я возвратился поздно. Отец меня опередил. Я задержался, и все из-за девушки. Она мне попалась на глаза случайно, ее я вырвал из массы танцующих пар, и долго, не отрываясь, следил за ней взглядом. Девушка танцевала со своей подругой. Странно им девчонкам это делать позволялось. Нам ребятам нет. Сразу бы подняли на смех.
Трудно было сказать, что мне в ней понравилось не знаю. Стоило мне заглянуть в ее зеленые глаза, и я был заворожен. Девушка обладала силой. Нет не физической. Это было что-то другое. Она вела себя гордо, независимо, с достоинством. С ребятами не танцевала, отказывала им искала своего единственного, как я узнал после меня.
Танцы окончились. Я неторопливо направился к выходу. Передо мной мелькнул профиль зеленоглазой красавицы. Она о чем-то живо говорила, подруги, следовавшие за нею, внимательно слушали. Я уже был готов подойти к девушке, но меня отвлек неожиданно появившийся в Доме культуры, Крутов и разрушил мое намерение.
Асоков! Подожди минуточку! он схватил меня за рукав и развернул таким образом, что моя зазноба исчезла с поля видимости. Ты не видел Преснова. Я не мог с ним пойти. Это хорошо, что ты меня выручил
Да, здесь он, где-то рядом, крутится возле одной особы, перебил я товарища, чтобы как можно быстрее отделаться от него.
Ну, ладно, давай, сказал он, заметив невдалеке Виктора, и тут же исчез в толпе ребят.
Я осмотрелся. Девушки не было. Вышел на улицу. Было темно и холодно. Желания идти домой я не испытывал. На душе было паршиво. Я ругал себя: мог не дожидаться окончания танцев подойти, познакомиться с девушкой мог быть в тот вечер решительным, но отчего то не был. Еще я ругал друга за то, что он меня бросил, хотя и знал о том наперед. Я помог ему своим грозным видом отбил претендентов. Он завоевал желанную для себя подругу и все. Я свободен.
Минут пять я находился в нерешительности. Однако долго стоять на крыльце дома культуры было неудобно, я мысленно махнул на все рукой и отправился домой. А куда мне можно было пойти некуда. Я выбрал дальний путь. Прошелся по центральной улице, затем свернул на прилегающую к ней другую и уже после вышел на свою. Наверное, из-за этого домой я пришел чуть позже отца.
У меня была надежда через день-два, мои переживания притупятся. Но этого не случилось. Мои попытки забыть девушку, увиденную на танцах, были тщетны. Интуитивно я чувствовал мне с ней будет нелегко буду мучиться, ни один раз испытаю разочарования, но отчего то не остановился. Меня тянуло к ней. Влечение было так велико, что я с трудом дождался следующих танцев в Доме культуры и как только мои друзья Виктор и Михаил принялись договариваться о встрече, сам влез в их разговор:
Я тоже с вами! Они отнеслись ко мне доброжелательно обрадовались и с удовольствием приняли к себе в компанию.
Молодец Асоков, молоток! долго хлопал меня Преснов по плечу. Я вечерком за тобой забегу!
Нет, я сам зайду! необычно громко выкрикнул я.
Хорошо! Как хочешь! тут же согласился друг. Заходи. И назвал время встречи.
Мне не хотелось афишировать: я намеревался выйти из дома незаметно для родителей. Но как я не пытался выскользнуть вначале во двор, покрутиться там и уже после отправиться на танцы у меня ничего не получилось. Мать была тут как тут. И отец отчего-то вернулся в этот день домой рано.
Он первый заметил мои сборы, понял, с чем они связаны и толкнул возвышенную речь:
Андрей, я рад за тебя, наконец, ты будешь окружен девушками, красивыми девушками. Их на танцах всегда много. Я это знаю. Нашу странную, непонятную жизнь только они, они способны украсить, сделать осмысленной и нужной.