Ага, она ответила.
Она эм новая? (В салоне определенно пахло новизной.)
Ее скулы напряглись, но Энди предпочел не замечать этого.
Кхм.
Ох.
Пальцы Энди проходятся по деревянным вставкам в двери, и он оглядывает салон. В голову приходит слово для описания: роскошно.
Это очень круто, Шелби.
Когда она не отвечает и на это, он присматривается к ней. Энди, наверное, никогда не видел, чтобы кто-то так крепко вцеплялся в руль.
Ты в порядке?
Она вздохнула.
Я просто Мы можем не говорить об этом?
О чем?
О машине.
Ох. Вот как Ладно.
Прости. Я знаю, что это странно.
Энди не ответил. Ему правда казалось это странным. Но не мог же он прямо это сказать, правда?
Она продолжила:
Я не могу. Может быть, позже.
Хорошо, согласился Энди.
Сейчас сменить тему для нас обоих будет правильным решением.
Ладно. (Почему девушки такие загадочные?) Какое твое второе имя? спросил он.
Шелби улыбнулась со своими привычными ямочками. Напряжение сразу пропало, и Энди понял, что отлично угадал с темой.
Камилла. Почему ты спрашиваешь?
Энди пожал плечами.
Ты знаешь мое, так что это будет честно.
Он откинулся в мягком кожаном кресле, когда они наконец съехали с его улицы. То, что у Энди занимало 45 секунд, Шелби проехала за 3 минуты. Она слишком серьезно воспринимала знаки ограничения в 30 километров в час. (Хотя они сидели в новенькой «Ауди А4», которая могла разогнаться минимум до 260 километров, Энди подумал об этом, но ничего не сказал.)
Шелби посмотрела налево, затем направо, снова налево, снова направо, налево других машин вообще не было в пределах видимости и затем выехала на главную дорогу. Она была самым аккуратным подростком-водителем, которые встречались Энди.
Прости, я опоздала, сказала она. До тебя оказалось ехать дольше, чем я предполагала. Ты знал, что мы фактически соседи?
Правда?
Ага, но только если пешком. За твоим домом есть поле, правильно?
Угу.
Мой дом на его другой стороне.
Энди был рад, что глаза Шелби были прикованы к дороге. Он точно выглядел так, будто она сказала, что подрабатывает зубной феей. На другом краю поля за домом Энди стоял особняк цвета сахарной ваты. Энди мог видеть из окна своей гостевой комнаты экстравагантный задний фасад и огромный бассейн.
Дом пустовал все время, сколько Энди его помнил, пока в прошлом году его не покрасили.
Розовый дом?
Так точно. Ужасно, не правда ли? сказала Шелби. Зачем маме потребовалось покрасить его в цвет размешанного в воде лекарства для желудка, за гранью моего понимания.
Энди захотелось рассмеяться описание было недалеким от правды. Но он не мог.
Так
Ты хочешь знать, чем занимаются мои родители, да? Шелби сказала за него.
Энди ничего не сказал (ответом было бы «да»), но ему и не пришлось.
Мой отец нейрохирург, а моя мама писательница.
Писательница?
Да.
Почему ты так неуверенно говоришь об этом?
Потому что я не хочу, чтобы ты спрашивал, о чем она пишет.
Энди засмеялся. Стало еще комфортнее.
Теперь ты обязана мне сказать.
Шелби бросила на него взгляд и вздохнула. Она была невероятно милой в такие моменты.
Без осуждений? спросила она.
Клянусь жизнью. Не может же все быть настолько плохо?
Моя мама пишет урбанистические романы. По четырем из них сняли достаточно успешные блокбастеры, и пятый сейчас в производстве.
Черт.
Угу. Ее псевдоним Шонда Креншо.
Энди, вероятно, расслышал неправильно.
Шонда Креншо? переспросил он.
Она самая.
Ты про ту самую Шонду Креншо, автора «Бандитской любви»?
Шелби подняла бровь, но глаз с дороги не убрала.
Уолтер Криддл знаком с «Бандитской любовью»?
Маркус ты знаешь Маркуса Пейджа, так?
Шелби хмыкнула.
Хоть кто-нибудь в школе не знает Маркуса Пейджа?
Туше. Мы с ним ходили в кино на эту экранизацию. Она довольно яркая.
Шелби засмеялась. Неважно, насколько клишированно это было, Энди начинал сравнивать ее смех со звучанием музыки.
Я не знала, что вы двое дружите, сказала она. Ты кажешься другим.
Ты хочешь сказать, мол, как у меня может быть второе место по рейтингу оценок в классе, а у него победа в голосовании «От него, скорее всего, залетит практически вся команда по чирлидингу»?
Она смеется снова.
Можно и так сказать.
Мы были в одном отряде скаутов с самого начала.
Они остановились на красном сигнале светофора, и Шелби повернулась к нему.
Ты точно был «орлом», так?
Почему у него так раскраснелось лицо?
Да.
Я так и знала. По мне не скажешь, но я втрескалась к Маркуса.
Энди моментально почувствовал, как к его горлу подступает львиный рык. Но он не смог бы ничего ответить, даже если бы ему заплатили.
Это полностью несущественно, и у меня нет никакого желания встречаться с ним, продолжила Шелби. Я просто подумала, что у нас с ним могли быть милые дети.
Опять: «Девушки. Загадочны. Черт. Их. Побрал».
Ну, как бы то ни было (Энди не верил сам себе, что он сейчас это скажет.) Маркус мне как брат, но он придурок. Не хочу разбивать тебе сердце, но этот парень на полном серьезе уверен, что женится на Рианне.
Она смеется снова, и Энди становится легче, потому что она смеется над чем-то, что сказал он.
Выкуси, Маркус Пейдж.
Кризис
Поездка в обратную сторону прошла в напряжении. Шелби могла только догадываться, был ли это первый раз, когда Уолтер видел «Богему», потому что с момента, как опустился последний занавес, он выглядел так, будто наблюдал за обрядом экзорцизма.
Он не сказал ни слова за весь путь.
Теперь Шелби завернула к подъезду дома Криддлов. Как только машина полностью остановилась, она повернулась к нему, хотя и сильно нервничала (она правда не хотела влезать в его дела).
Так, я не уверена, что именно происходит в твоей голове, и я не хочу наседать лишний раз. Но у тебя есть мой номер. Не бойся им воспользоваться, если нужно.
Уолтер посмотрел ей прямо в глаза. И, к полному удивлению Шелби, сказал:
Ты посидишь со мной вот так немного?
Шелби улыбнулась несмотря на слегка неподходящий момент.
С радостью.
Они вышли из машины, дошли до крыльца и присели на крайнюю ступеньку. Он сидел прямо на этом месте, когда она появилась из-за поворота, так что все, казалось, приходит к начальной точке. Как минимум для Шелби.
Они просто сидели и смотрели на лужайку перед домом и на сумеречное небо. Шелби вспомнила, что примерно через пять часов, когда небо будет цвета океанической глубины, Венера, Марс, Сатурн и Юпитер будут видны где-то на востоке позади них. Она было открыла рот, чтобы разбавить напряжение таким позитивным и забавным фактом (хотя бы для нее), но она услышала, как Уолтер рядом с ней сильно втянул носом воздух.
Том и Энджел правда были влюблены?
Это было совсем не то, что ожидала Шелби.
Да, ответила она, улыбаясь от мысли о ее любимой квир-паре в постановках на Бродвее. Они любили друг друга.
Наступила еще одна пауза в разговоре, и было ясно, что Энди не собирается продолжать говорить, Шелби начала сама:
Похоже, ты никогда не видел «Богему» до этого?
Я никогда не слышал о ней.
Что, правда?
Теперь настала очередь Уолтера улыбаться. От этого у Шелби начало слабеть тревожащее чувство в животе.
Угу. Никогда не был любителем музыкального театра.
Ладно. Пожалуй, с этим я соглашусь. Так как оно тебе?
Я Он остановился. Затем он повернулся к ней. Ты веришь в Бога, Шелби?
Это вызывает у нее взрыв смеха. Она не могла сдержаться.
У тебя кризисное состояние, да?
Он обхватывает свою голову руками:
Ох, ты не представляешь насколько.
Хочешь поговорить об этом?
Видишь вон там? Он указал на что-то на другой стороне улицы. Там был билборд «КРИДДЛ В СЕНАТ» на соседском дворе.
Ох. Что ж, добро пожаловать в клуб «Моя мама известна»?
Уолтер хмыкнул.
В моем случае скорее печально известна. Крис Криддл знают за пять вещей: ее любовь к «Святому слову», ее приверженность корпоративному капитализму, ее фанатичную поддержку прав эмбрионов, ее коллекцию оружия и то, что все это поддерживает чернокожая женщина, сказал он. И это еще никто не знает о ее неодобрении отношений между людьми одного пола. Она держит это в тайне.