«Сымать доспех и бегать», прозвучал у меня в голове голос Ольгерда Ингердовича, но я не смогла бы объяснить эту фразу никому, кто у нас не учился. Был ещё один вариант. Сомнительный, но мог сработать. Я глубоко вздохнула и начала тихонько, медленно, словно бы сама себе:
Сарра, жена Рабби Менахема из Берштадта, когда была беременна, заболела странной болезнью почек, и никто не мог ее вылечить. Она подумала: что шепчет мне эта болезнь, может быть, она несёт мне что-то, что мне необходимо? (Чуть-чуть я помолчала, чтобы вопрос повисел.) И она решила: я слишком запутала себя ненужной ложью. И она встала с кровати и пошла ко всем, кого любила, и сказала им об этом, и приблизилась к ним. А потом пошла ко всем, кого не любила, и сказала им об этом, и отдалилась от них. А когда она вернулась, чтобы снова лечь, оказалось, что болезнь исчезла. (Я помолчала еще немного, он сидел без движения, только мерно дышал.) Родившийся у Сарры сын Рафаэль с детских лет обожал молитву «Бог прям», и не было чище его человека.
Игорь по-прежнему смотрел в свой листок и было не очень понятно, слышал ли он меня вообще или слишком уж был далеко. Однако, я с вызовом в голосе проговорила:
Что мне эти Ваши еврейские сказочки! Это ведь моя жизнь!
Да! И Вы Творец её. Но что именно Вы хотите из неё сотворить? мне было немножко невесомо в животе говорить это, но так требовали все подходящие к случаю Игоря пункты Руководства
Он встал и взял листок, будто собираясь уходить, но шаги его были не так ясны, как ему самому хотелось бы. Он сделал шаг к двери, потом два шага к окну, положил листок перед собой на подоконник, опёрся на него обоими кулаками, стал смотреть вдаль, чуть раскачиваясь.
Я ждала молча. Старалась видеть лучшее. Мощные плечи и руки. Точная линия челюсти. Накачанная спина. Много ответственности. В том числе за других. Где там искорка в этих глазах? Где он помнит себя? Куда ему посмотреть? Чем ему подышать?
Я почему-то вдруг вспомнила своё первое знакомство с Лондоном. Маленькие лондонские квартирки, общая ванная на этаже, я поспала той ночью часа три, но зато успела в рассвет, вокруг никого, ни души и пока в ванную набиралась вода, я открыла то малюсенькое окошко. За ним была зелёноватая хмарь, нависшие облака и воздух, воздух сырой, сладкий, хмельной
Зелёная дымка вдруг заполняет комнату, плещется около Игоря, гладит его по плечам и потихоньку плечи его расслабляются, и не на кулаки уже он опирается, а просто на ладони, и морщина в межбровье становится меньше и туман оседает и впитывается в пол, и вот уже только легкие зеленые завитки еле заметны в углах
Карина Владимировна, что бы Вы мне посоветовали? он не отходит ещё от окна, не глядит на меня, но голос звучит уже чуточку по-другому.
Вы знаете, у кого в нашем районе самый большой счет в нашем банке?
Нет, конечно! всё ещё не смотрит на меня, но руки уже заложил за спину, качается на каблуках, А разве это не тайна банка?
Да, но так уж получилось, что я знаю и могу рассказать Вам, но только по секрету!
Я весь ухо, тут наконец он вновь подошёл, сел на стул, приставил к уху рупор из рук, навёл на меня. Актёрствует, сё добрый знак.
У зеленщицы на другой стороне бульвара.
Шутите? он воззрился на меня с подозрением.
Ничуточки.
А можно у неё спросить, как так получилось?
Многие так и делали. Но на словах не так это понятно, как если посмотреть на деле. Как она встречаааает людей (я немножко растяааааагиваю словаааа), как улыбается всем, что она им говорит, как берёт в руки зелень
Он слушал меня и глаза разгорались. Вдруг он вскочил и начал ходить от стены к стене:
О как! Спасибо! Ведь я и сам когда-то хотел не зелень, конечно, но деревья сажать! А сколько лет не вспоминал об этом! И вот! Ну надо же! Я пойду к ней! Может, получится?
Я улыбалась, глядя на него, и кивала. Азарт распрямил ему плечи, снял лишний груз неудач. Теперь он летел и пружинил и я искренне залюбовалась им.
Спасибо Вам! он бросился пожать мне руку, потом спохватился, поцеловал, и почти выбежал из кабинета.
А я стала собираться домой, задумчиво улыбаясь. Второй день завершается встречами с прекрасными мужчинами! Выйдя из дверей, я незаметно огляделась. Макса нигде не было видно. Слава Богу! Я вдохнула теплый вечерний воздух и опять захотела немного пройтись.
Фонари еще не включали, и в воздухе висела легкая лиловая дымка. На той стороне бульвара Игорь стоял рядом с зеленщицей и размахивал руками, её лица видно не было, но я чувствовала издалека, как она ласково смеётся. Промчались по бульвару двое мальчишек, один на беговеле, другой на роликах, а за ними брюнетка-мама на самокате, весело смеясь. Женщина в синей юбке и нежной блузке сидела на лавочке и болтала о чем-то весело с приобнимающим её мужчиной, более средних лет, с седой головой и красивыми руками.
В конце бульвара я, легонько вздохнув, развернулась и пошла обратно.
Я тогда ещё не знала, что через неделю в банке меня будет ждать небольшой пакет с шестью деревянными резными панельками. В записке будет написано
«Пусть освещает Ваш дом днем и ночью этот первый в мире конструктор-светильник моей работы, о прекраснейшая Карина!
Когда на моём счету будет столько нулей, сколько в нём панелек, я буду счастлив увидеться с Вами снова!
Не Ваш, но свой собственный,
Макс».
А сегодня я всё еще иду по бульвару, обратно. И по левой его стороне в нашем офисе, что на первом этаже Дома бытия, гаснут тихонько лампы и люди выходят до завтра из больших стеклянных дверей, над которыми светится огромными буквами, ярко и торжествующе: БАНК СЧАСТЬЯ.
Апрель 2020
Карма-флоатинг
«Брахман пара»
Тимоти Лири и Мохиту Райне
Часть 1
Самое удивительное, что я уж и не вспомню, когда первый раз услышал про флоатинг этот А, точно, меня туда позвал заклятый мой друг-приятель, Сергунька! Привалился на очередную посиделку дымную, сел в углу очень тихий и мрачный, но только еще тише и мрачнее обычного. Все дымили как могли, но мне как-то стало интересно и я подсел рядом. Ничего не говорил. Он тоже долго молчал. Потом поговорили о мерзкой погоде и головной боли, или я просто спросил «Как чо?», а он долго молчал, потом вроде как-то решившись, засопел и сказал «Работу я нашёл». Я опять помолчал.
Так круто же.
Да чо-то парит меня это место.
Нечисто?
Вот именно что нечисто. Грешновато
Ну и на другую тему перевёл. А через неделю пропал. Натурально пропал, с концами, как в воду канул. Мы с пацанами искали его по всем своим каналам, потом по чужим бесполезно. Но вот кому-то он сболтнул или обмолвился, что на работу устроился «в подворотне Банка счастья», а я проходил как-то мимо, заглянул туда, смотрю, круглая вывеска «Флоатинг «Брахман пара». Во думаю, дают, не постеснялись же. И дёрнуло меня, дай, думаю, зайду.
Встретил меня юноша бледный со взором горящим и с мандалой на футболке. На самом деле, конечно, не то чтобы горящим, но что-то было в его взгляде из-под очков в тонкой оправе такое нервное. А может, наоборот, слишком расслабленный был взгляд? Я, говорю, хотел бы на работу к вам устроиться. Он только бровь поднял, а что слышали о нас? Ничего, говорю, не слышал особо, но флоатинг мне интересен был когда-то, книжку я про него читал какую-то, то ли Лири, то ли Лилли а сейчас ещё и деньги нужны. Может, по работе можно будет и искупаться разок-другой?
Он только улыбался слегка и головой качал. Хорошо, мол, приходите завтра к шести утра, посмотрим, что получится. Испытательный срок, спрашиваю. Что-то вроде того, говорит, чтоб Вы всё на себе испытали. Как-то я поёжился в этом месте, но уж назвался углём, полезай в чашку. А как у Вас с уборкой помещений? задумчиво добавил он. Нормально, говорю, швабру в руках держал. На том и порешили.
Утром всё оказалось не так страшно. Ро (так он представился) завёл меня в комнату и велел раздеваться. На весь мой немой вопрос сказал, что мне надо попробовать всё по чуть-чуть на себе, чтобы потом не было лишних вопросов. И первое была, кстати, не вода! А вовсе даже огонь. Он меня в трусах посадил в круг, велел сидеть тихо и молча, зажёг вокруг свечи и ушёл. Было холодно, потом жарко, потом опять холодно. Я старался ни о чём не думать, особенно о Серёге. Худо-бедно получалось. Минут через десять, а может пять, а может, полчаса Ро вернулся, обошёл вокруг, осмотрел свечи, и поманил меня в следующую комнату.