Ты чего, bambina, малышка? Диего протянул руку и ласково приподнял мой подбородок указательным пальцем. Стараясь скрыть, что от его прикосновения меня бросило в дрожь, я сказала:
Да понимаешь отец
А что отец? Малышка, ты сейчас похожа на Рапунцель, которую матушка Готель не пускает на волю поглядеть на звезды.
Я засмеялась. Диснеевский мультик мы в детстве смотрели вместе раз сто.
Я не Рапунцель. К тому же, Титан, что скажут твои фанаты, если пронюхают, что ты до сих пор смотришь мультики? Диснеевские мультики про принцесс.
Улыбка Диего изменилась.
Слушай, не зови меня Титаном. Я просто Диего, мамуся.
Парни, которые мне нравились, никогда раньше не называли меня «мамуся».
С этим словом все непросто. Хотя моя благовоспитанная мама считает его «деревенским», так можно называть маму. Но так можно называть и подругу. Или хорошенькую малышку, которая играет в пaрке. И мужчина может назвать «мамусей» свою любимую.
Диего кашлянул и сказал:
Завтра выходной. После обеда заеду за тобой и отвезу к отцу Уго.
Я не хочу выскальзывать тайком. Я помотала головой. Отец будет дома весь день. Он все узнает. Поедет мимо монастыря и увидит нас. Или я наткнусь на кого-то из его знакомых, или мы попадем в аварию
Диего сжал мои руки.
Я и не предлагаю тебе ускользать тайком. Я приглашаю тебя он замешкался, погулять, на свидание. В прошлый раз все произошло так быстро мы поцеловались и простились. А на свидание я тебя толком никогда не водил. Так, чтобы вдвоем.
Мне показалось, что от его слов даже воздух замер.
Давай сходим на сеанс в планетарий. Я повидал в Европе уйму всего классного, но в Росарио до сих пор много чего не знаю. Обидно, да? Вот и хочу посмотреть как можно больше, чтобы было что вспоминать, когда уеду. И погулять по городу хочу с тобой. А на обратном пути заедем к отцу Уго и поговорим с ним.
Диего всегда безоглядно любил Росарио. Нашему промышленному городу, конечно, не сравниться с Италией и даже с Буэнос-Айресом, но у Диего изначально и в мыслях не было уезжать. Уехал он только потому, что футбольному клубу «Ювентус» не отказывают.
Секунду-другую я колебалась. Работа была нужна мне как воздух, да и настоящее свидание с Диего такой соблазн. Когда я наконец улыбнулась, он просиял так, словно забил гол.
Нас вспугнул какой-то металлический звук. Мы оба подпрыгнули.
Что это? спросил Диего.
Кто-то или что-то скреблось в дверь.
Я глянула на часы. Час ночи. Пора возвращаться в реальность.
Ой! Я услышала знакомый скулеж. Это же Нико.
Я поспешила открыть балконную дверь, и песик протрусил в мою комнату. Зато я вышла на балкон и блаженно подставила лицо холодному южному ветру, от которого в мыслях у меня прояснилось. Я полной грудью вдохнула аромат эвкалипта и печного дыма где-то топили дровами из квебрахо[6]. Диего тоже вышел на балкон и встал рядом со мной, опершись на перила.
В прошлый раз мы были вдвоем в темноте, когда Диего обнаружил меня под дверью клуба, где я дрожала от холода в куцем платьице Роксаны, да еще и на высоченных каблуках, на которых, о диво, очень ловко передвигалась. Весь вечер мы с Диего переглядывались через танцпол издалека, но никто не делал первого шага. А уже в два часа ночи, когда Роксана сказала, что ее папа ждет нас на улице, я ответила: «Мне нужно попрощаться с Диего». Но потеряла его в толпе танцоров и девушек, раздающих леденцы, шла первая неделя июля, начало зимы, и была традиционная Неделя сладостей, La Semana de la Dulzura. Я вышла на улицу, однако ни Роксаны, ни ее отца с машиной не нашла. А пойти домой в таком виде было немыслимо. Я просто не дойду. Меня уже охватило отчаяние, и тут кто-то тронул мое плечо. Я рефлекторно отшатнулась, готовая врезать любому приставале.
Давай махнемся? предложил Диего, протягивая мне желтый леденец на палочке. Ведь в Неделю сладостей и полагается меняться конфетами и при этом целоваться.
У меня в руке как раз был розовый леденец Диего такие любил больше всего. Судьба подарила мне шанс, и упускать его я не собиралась. Через считаные часы Диего должен был улететь может, я его больше никогда не увижу.
Леденец отдам, но за поцелуй. Все знают, что розовые вкуснее желтых.
Диего блеснул глазами и игриво прикусил нижнюю губу. Друг к другу мы наклонились одновременно. Губы и язык у Диего были такие сладкие, что я опьянела; в его руках было так тепло, что я таяла. Когда кто-то рядом восхищенно и завистливо присвистнул, мы расцепились, хватая ртами воздух. Меня снова заколотила дрожь, и Диего накинул на меня свою куртку.
Пойдем обратно, сказал он мне на ухо, и еще несколько ночных часов мы провели в клубе, никого вокруг не замечая, так, будто ему не надо было улетать.
Прошло больше года, и мы снова рядом. И оба дрожим и смущены так, что слова не идут с языка.
Мне так много хотелось ему рассказать. Про чемпионат и про то, как я веду двойную жизнь и скрываю, что я футболистка. И про то, как я истосковалась по нему. И как обиделась, когда он пропал с радаров. Да и он сам столько еще не рассказал мне! Про Турин, про бразильца Луиса Фелипе, его соседа по квартире. Но час был поздний, и я решила лучше смолчу, чтобы не ляпнуть лишнего. Опустила взгляд на его руку и увидела на кисти татуировку. Ее слегка прикрывала простенькая алая ленточка оберег от сглаза. И еще ее прикрывали дорогие часы ничего общего с подделками, которыми торгуют на площади Сармиенто. Я схватила Диего за кисть и прочитала: «Банда 7 Сентября». Пульс его отчетливо бился под моими пальцами.
Ты сделал тату в честь нашего района? Я изо всех сил пыталась сохранить невозмутимый вид. Нельзя терять голову. Не сейчас.
Диего наклонился и поцеловал меня в щеку. Губы его задержались на моей коже. И не успела я принять решение и слегка повернуть голову, подставив ему губы, крошечный поворот, но огромный шаг, как он уже отстранился. Потом развернулся и пошел к выходу.
Спокойной ночи, мамуся, сказал он. До завтра.
8
Разбудил меня утром Нико скулил и просил выпустить его из комнаты. В квартире этажом ниже гремела музыка какая-то христианская баллада с мощными ударными. Солнце припекало лицо. На часах была половина двенадцатого. Я вскочила с кровати.
Господи боже, Нико! Что ж ты мне позволил так заспаться, че[7]?
Я открыла дверь, и песик пулей вылетел за порог. Я быстренько переоделась для пробежки в длинные треники, потому что небо, может, и ясное, а на улице будет холодно. Покрепче завязала шнурки и пошла в кухню.
Каждая клеточка моего тела горестно жаловалась на то, как я вчера выложилась на игре. Однако я эти вопли организма проигнорировала никаких слабостей. В спортзал для поддержания физической формы еще можно ходить от случая к случаю, но вот пропускать утреннюю пробежку после игры никак нельзя.
Однако времени на нее у меня оставалось всего ничего. Диего пообещал, что заедет за мной в час Если не забыл, не передумал или не слишком занят.
В кухне мама слушала радиостанцию, по которой гоняли старые песни девяностых годов, и подпевала Густаво Серати, упорно не обращая внимания на музыку у соседей. По кухне уже плыл аромат томатной подливы, и в животе у меня заурчало.
Доброе утро, мамочка. Я чмокнула ее в щеку.
Мама слабо улыбнулась. Она была бледна, а под глазами темные круги. От бледности мелкие веснушки на носу и щеках выступили отчетливее. Пока дядя Сезар не заделался папиным приспешником, они с мамой дружили и были соседями. Он часто рассказывал мне про ее детство. Мне никак было не представить, что мама когда-то была такой свободной.
Я напекла слоек. Мама показала на блюдо.
Весь остальной стол был покрыт пайетками и стразами. Расшитое платье мама должна была сдать завтра, чтобы девушка-заказчица успела сфотографироваться перед своим праздником. Мама уже почти закончила. При виде слоек у меня потекли слюнки, но я удержалась и есть не стала.